Дело о ленивом любовнике
Шрифт:
Мейсон сочувственно кивал.
– С беднягой иногда случаются такие приступы. Единственно утешает, что с каждым разом они продолжаются все меньше. Это третий приступ у него за последние восемнадцать месяцев.
– Шок такой?
– спросил Овербрук.
– Шок такой, - подтвердил Мейсон.
Отворилась дверь из спальни. Мужчина под тридцать вяло, с рассеянным видом, оглядывал комнату. На лице у него было написано полнйшее безразличие. В глазах не светилось узнавание. Это был человек
– Уильям!
– воскликнула Герти и побежала к нему.
Флитвуд отступил на шаг.
– О, Уильям, бедняга, дорогой мой мальчик!
– всхлипнула Герти и обвила его руками, прижимая к себе.
Мейсон испустил громкий вздох облегчения:
– Слава Богу, это Уильям, - сказал он.
Овербрук улыбнулся, точно огромный купидон, которому удалось соединить пару влюбленных.
– Багажа у него, наверно, нет, - предположил Мейсон.
– В таком виде и пришел, как вы его видите, - подтвердил Овербрук. Я одолжил ему бритву и купил зубную щетку.
– Пошли, Уильям, - сказал Мейсон, вставая и похлопывая Флитвуда по плечу.
– Мы вас заберем домой.
– Домой?
– с подозрением переспросил Флитвуд.
– О, Уильям!
– воскликнула Герти.
– Ты что, меня не узнаешь? Скажи, Уильям, не узнаешь?
– Никогда в жизни вас не видел, - произнес Флитвуд с некоторой убежденностью.
Мейсон от всего сердца расхохотался:
– Да откуда вы знаете, Уильям?
Флитвуд посмотрел на Мейсона глазами затравленного зверя.
– Конечно, ничего он не знает, - сказала Герти, - бедный мальчик не может вспомнить. Поедем, Уильям, мы здесь, чтобы забрать тебя домой. Ты меня ужасно напугал в этот раз.
– Куда - домой?
– Уильям!
– с упреком воскликнула Герти и через минуту добавила: - Не пытайся что-то придумать. Доктор говорит, что надо только забрать тебя домой, чтобы тебя окружало все привычное, и дать тебе отдохнуть. Дома и стены тебе помогут.
– Сколько мы вам должны?
– спросил Мейсон у Овербрука.
– Ни цента! Ни цента!
– от души воскликнул Овербрук.
– Он хотел мне заплатить, но я сказал, что и так сделаю для него все, что могу.
Мейсон достал из бумажника двадцатидолларовую бумажку:
– Купите себе что-нибудь, чтобы оно вам напоминало об этом случае, что-нибудь, что осязаемо будет выражать нашу благодарность. Пошли, Уильям, вы готовы ехать?
– Ехать?
– Флитвуд вздрогнул.
– Куда ехать?
– Домой, конечно, - сказала Герти.
– Пойдем, дорогой. Подожди только, вот привезу тебя домой...
– Вы мне не жена, - сказал Флитвуд.
– Я не женат.
Мейсон от души расхохотался.
–
– Да откуда вы это знаете?
– спросил Мейсон тем наигранным тоном, каким взрослый разговаривает с нашкодившим ребенком.
– Я просто чувствую, что это так, - настаивал Флитвуд.
– Не можешь ты чувствовать такого, - упорствовала Герти, голос ее звенел от избытка эмоций.
Мейсон сказал с профессиональной серьезностью:
– Я бы не настаивал сейчас, миссис Рэймонд. Лучше постепенно. На такое нужно время.
Флитвуд стоял, колеблясь, пытаясь найти какой-то предлог, чтобы отказаться ехать с этими людьми, но боясь потерять свою логическую защиту.
Мейсон пожал руку Овербруку:
– Как неудобно, что мы вас обеспокоили, - сказал он, - но вы знаете, что такое жертва амнезии. Мы не могли ждать до завтрашнего утра. Он мог подняться в любое время ночи, не мог бы вспомнить, где он находится, и ушел бы неизвестно куда.
– О, я же помню, как здесь очутился, - не выдержал наконец Флитвуд. Можете оставить меня здесь. Я вернусь завтра.
Мейсон снисходительно улыбнулся:
– А как вы сюда попали, Уильям?
– спросил он.
– Я пришел.
– Откуда?
– С шоссе.
– А на шоссе как очутились? Приехали с кем-нибудь?
– Я голосовал.
– Где?
– не отставал Мейсон.
Флитвуд метнул на Мейсона холодный, враждебный взгляд.
– Где?
– твердо повторил Мейсон.
– Говорите, Уильям, где голосовали?
– Не знаю.
– Видите?
– сказал Мейсон Овербруку и добавил: - Вообще-то я не должен был этого делать, но я подумал, что, возможно, натолкну его на какую-то идею, с которой он начал бы вспоминать. Пошли, Герти. Пошли, Уильям.
Мейсон подхватил Флитвуда под правую руку, Герти - под левую. Они повели его к двери. С минуту Флитвуд упирался, потом смирился с неизбежным.
– Я не чувствую, чтоб вы были моей женой, - буркнул он Герти, остановившись на минуту на крыльце.
Герти нервно рассмеялась и сказала:
– Ты и в прошлый раз не чувствовал, а потом некоторое время считал, что живешь во грехе.
– Смех ее перешел в истерический: - Это ты-то, после пяти лет брака! Пошли, дорогой!
Они подошли к машине. Собака, которая теперь приняла их как гостей, заслуживших одобрение хозяина, стояла сбоку и приветливо виляла хвостом. Овербрук с порога сиял им улыбкой.
Мейсон распахнул дверцу машины.
Флитвуд колебался.
Герти нежно подтолкнула его к автомобилю.
– Садись же, - сказала Герти.
– Не думай, что тебе удастся опять улизнуть от меня. Милый ты мой, бедняжка...