Дело о самоубийцах

Ломака Виктор Петрович

– Кому звонишь, Джек?
– спросил Ковальский.

– Есть у меня один приятель по этой теме, - ответил сержант, прижимая трубку к уху.
– Он художник-оформитель, но увлекается всякими графическими символами. Может, он и... Алло, Сэм, это ты?

– ...?

– Это Джек! Не узнал меня?

– ...!

– Попроси у своей сестры, извращенец!

– ...

– Иди к черту со своими шутками! Послушай, есть одно дело к тебе.

– ...!!!

– Я, между прочим, просиживаю свои собственные штаны, а ты переводишь холсты, которые...

– ...?!

– Ладно, не

будем сейчас языками зря чесать, меня человек ждет. Скажи-ка мне лучше: что означает вот такой символ...
– Джек задумался, прикидывая, как ему лучше описать по телефону рисунок.
– В общем, тут нарисованы два пересекающихся остроконечных угла, в центре рисунка получается ромб, а по краям как бы четыре лапки. Похоже на какого-то жука...

– Водомерку, - подсказал Ковальский.

– Вроде жука-водомерки, - повторил в трубку Джек.

– ...?

– Нужно. По делу.

– ...

– Не понял?

– ...
– - ...

– Это точно?

– ...

– Понятно. Больше ничего не можешь сказать?

– ...!

– Сам ты мудак! Ладно, будь здоров. С меня причитается.

– ...

Джек рассмеялся.

– Сэм, у тебя когда-нибудь почки отвалятся. Ну все, пока!

Сержант положил трубку.

– Вот же грубиян! С самой школы собачится со мной по пустякам.

– Ну, что узнал?
– нетерпеливо спросил Ковальский.

– В общем, это какой-то вудуистский символ. Знаешь, что такое вуду?

– Разумеется. Африканский культ, связанный с колдовством.

– Точно. Зомби, и все такое.
– Джек с улыбкой посмотрел на инспектора.
– Ну что, это прояснило ситуацию?

– Скорее, наоборот, запутало, - угрюмо ответил Ковальский.
– Психоаналитик и вуду! Что может быть общего?

– Может, у него хобби такое?!
– саркастически усмехнувшись, подсказал Джек.

– Ага. Днем мистер Нортон лечит людям мозги, а после работы втыкает в их куклы иголки. Чтобы было от чего их лечить.

Оба рассмеялись.

– Ладно, шутки шутками, но три человека погибли. Пока официально считается, что во всех трех делах имел место либо суицид, либо несчастный случай, но в свете всего этого...
– Ковальский кивнул на рисунок.
– Теперь я уже и не знаю.

– Так сходи и узнай у самого дока! Если начнет юлить - тащи его в участок. Натравим на него Уоткинсона, хе-хе, и считай, что дело в шляпе!

– Не все так просто. Этот типчик еще тот! Скользкий, как угорь. И с нервами у него, похоже, порядок.

– Да уж, с мозгокрутами всегда сложно, - подтвердил Джек.

– Ладно, Джек, спасибо за помощь. С меня причитается.

– Ага. Как только что сказал мой друг: зае..шься меня поить!
– Джек засмеялся, и поспешно добавил:

– Шучу, приятель, шучу.

***

На обоих окнах были жалюзи, но свет кое-где пробивался сквозь них.

– Не спит, говнюк!
– прошептал Ковальский, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь между горизонтальных пластин.
– "Впрочем, еще только десять вечера: для всяких упырей самое время начинается!".

Инспектор стоял под окном дома Нортона. Частный сектор, улица пустынна и темна, словно вымерла: фонари почему-то не работали на этом участке дороги - ближайший из них горел только через три дома отсюда, и это добавляло неприятный штрих в зловещую атмосферу вечера.

"Ладно, позвоню в дверь, скажу, что есть подвижки по делу... Какую тактику выбрать? Спросить в лоб про вуду, или повести доверительную беседу? Сымпровизировать что-нибудь... Мол, док, кто-то следит за вами, и все такое...
– Ковальский машинально померил на шее пульс.
– Вуду! Бред какой. На его месте, я бы послал меня к черту. В наше время только идиот может поверить в колдовство. Да и зачем ему это нужно? Судя по досье, он преуспевающий практик, от клиентов отбоя нет... Разумеется, есть вероятность того, что он псих. Но ведь одно дело быть психом и верить во что-то запредельное и идиотское, а другое - заставить этот идиотизм работать по-настоящему, да так, чтобы гибли люди. Может ли такое быть на самом деле? Да, тут к месту вспомнить пресловутый "принцип Оккама". Что вероятнее: то, что три пациента доктора Нортона по случайному совпадению наложили на себя руки (кстати, случай на кондитерской фабрике - далеко не факт, ибо человек мог запросто поскользнуться и упасть в чан, а свидетель от страха понес бред, в который потом сам и поверил!), или то, что их психоаналитик - колдун, который заставлял их совершать самоубийственные действия с помощью африканской магии? Ответ очевиден! Так чего же я сюда приперся?... Господи, надо мной же будет смеяться все полицейское управление!
– Он в сердцах сплюнул.
– Однако если я оставлю это дело, то всю жизнь потом буду мучиться. Я ведь себя, дурака, знаю!".

Ковальский вздохнул и пошел к крыльцу.

***

– Вуду??? Вы с ума сошли, инспектор?!

Они стояли в прихожей, рядом с таинственным рисунком в рамке. Ковальский уже адаптировался и чувствовал себя более уверенно, чем в тот момент, когда стучался в дверь доктора.

– При всем уважении, доктор, в свете последних обстоятельств, это я должен задать вам этот вопрос.
– Инспектор засмеялся.
– Только не говорите, что в этих делах вы несравненно больший специалист, чем я.

– Не вижу причин для смеха, господин полицейский!
– строго заметил доктор.

– Можете звать меня Гарри. И мне, на самом деле, тоже не смешно.

Нортон потер лоб, и секунд пять молчал.

– Хорошо, инспектор, давайте пройдем в мой кабинет и поговорим в более спокойной атмосфере. Вы что пьете: виски или коньяк?

– Шато Марго 1787-го года подойдет. Если можно.

– Издеваетесь?!

– Нет, шучу!
– добродушно улыбнувшись, ответил Ковальский. Его настроение улучшалось.

***

Они сидели в кожаных креслах, напротив друг друга, и потягивали виски из широких бокалов. Между ними стоял небольшой стеклянный столик, на ней - открытая бутылка.

– Ничего у вас тут, уютно. Честно говоря, я думал, вы предложите мене кушетку, - пошутил Ковальский, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Непременно. Когда запишитесь ко мне на прием, - улыбнулся в ответ доктор.

– И все-таки... Вуду! Странное у вас хобби.

– А с чего вы взяли, что вуду - мое хобби?