Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек
Шрифт:
Репетиция пошла своим чередом.
Фен тревожно пошевелился.
– Я должен разыскать эту Уайтлегг, – объявил он с возмущением.
– И я с тобой? – спросил Найджел.
– Нет, спасибо, Найджел. Это будет деликатная, конфиденциальная встреча, чтобы вкрасться в доверие. Занятие, мало подходящее человеку вроде тебя, с твоим искренним и открытым темпераментом спортсмена.
Найджел сердито смотрел в спину удаляющемуся Фену.
Фен в конце концов нашел Джин Уайтлегг в Зеленой комнате, где она сидела в одиночестве, весьма рассеянно почитывая экземпляр «Метромании». Представляясь
– Вы должны простить меня за беспокойство, – сказал он, – тем более что инспектор уже посетил вас сегодня утром.
Осторожно обозначив интеллектуальное превосходство, он продолжил:
– Но, откровенно говоря, я не думаю, что он хорошо себе представляет дальнейшие действия. И, кроме того, я испытываю ненасытное любопытство к подобным вопросам. Как Уэбстер [145] , я «смертью одержим». – Он вставил эту аллюзию специально и с интересом наблюдал, какова будет реакция.
145
Уэбстер Дж. (1580–1634) – английский драматург. В своем стихотворении «Шепоты бессмертия» Т. С. Эллиот говорит о Уэбстере, что тот всегда видел «под кожей – череп» и был «одержим смертью».
Джин улыбнулась.
– «Под кожей – череп», – сказала она. – Я и сама немного помешана на смерти. – Ее голос вдруг зазвучал настороженно. – Спрашивайте все, что хотите.
– Прежде всего: вы вынесли пистолет из комнаты капитана Грэма?
Ему показалось, что в ее глазах промелькнуло облегчение.
– Да, – сказала она. – Я вернулась, чтобы одолжить его, обнаружила, что капитан уже пошел спать и… Ну, ладно, боюсь, я попросту его взяла. Я думала, что поставлю его в известность, но была безнадежно занята, и до этого как-то не дошли руки.
– И вы, конечно, взяли его, потому что хотели использовать как реквизит в «Метромании»?
Джин энергически закивала.
– Да, вы правы, его использовали в последнем акте. У нас были реквизитные пистолеты, конечно, но все они ушли в помощь фронту, и нам сказали, что мы можем брать все необходимое в местной полиции.
– Почему же вы этого не сделали?
– Это может показаться смешным, но, понимаете, мы уже раньше один у них взяли и… и потеряли его.
– Потеряли?
Джин сделала беспомощный жест.
– Он просто исчез в конце недели. Такое случается с предметами в реквизитной. Если его никто не унес, то он может быть закопан в куче другого реквизита, и его невозможно найти. Ну, так или иначе, в результате полиция относится
Фен, казалось, прикинул в уме моральную оправданность такого поступка.
– Довольно рискованно, вы не находите? – мягко произнес он.
– Ну, Роберт хотел, чтобы пистолет был у нас к утру четверга. Он так сказал мне на вечеринке. Я думала, что мы, в конце концов, немножко им попользуемся…
– А затем он, разумеется, исчез. Где вы его оставили?
– В реквизитной.
– Кто-нибудь мог туда войти?
– Да кто угодно. В какой-то момент поздно вечером в четверг он просто испарился…
– И с ним вместе, сдается мне, кое-что еще? – И Фен назвал эту пропажу.
Джин с недоверием воззрилась на него.
– Как вы узнали? – спросила она. В ее глазах на мгновение промелькнул панический ужас.
– Это было бы очень удобно. Надо думать, патроны вы не тронули? Они ведь были не нужны вам.
Она отрицательно покачала головой.
– Где они были, когда вы взяли пистолет? – продолжал напирать Фен.
– Я… Я, честно, не помню.
– Может быть, они исчезли в какой-то момент во время вечеринки?
– Да, вероятно.
Фен кивнул, по-видимому, удовлетворенный таким ответом.
– Так я и думал, – сказал он. – Да и то, что они там вообще были, подтверждается лишь случайно оброненной репликой капитана Грэма.
Он замолк ненадолго, а затем спросил:
– А теперь, может быть, вы мне расскажете, куда ходили вчера вечером – честно, а не как полиции?
Она побледнела.
– Я сказала полиции правду. Я не убивала Изольду. Я весь вечер провела в своей комнате в колледже.
– Думаю, это не так, – произнес Фен.
Ее глаза наполнились слезами.
– Поверьте, мистер Фен, это правда! Я не убивала Изольду.
Фен был несколько смущен.
– Я, собственно, не говорил, что это вы. В любом случае мне настолько хорошо все известно об этом деле, что ваши уверения теперь не имеют никакого значения. Просто я люблю все раскладывать по полочкам.
– Вы знаете, кто это сделал? – Она наклонилась вперед, и у нее на мгновение пресекся голос.
Фен кивнул в ожидании неизбежного вопроса.
– Вам обязательно рассказывать об этом полиции? То есть…
Фен вздохнул.
– Честное слово, – сказал он, – вы – то ли самые милосердные, то ли самые безнравственные люди, которых я видел на своем веку. Все вы, как один, хотите замолчать это дело. Меня это страшно обескураживает.
Джин встала и принялась шагать по комнате.
– Ну, так что же? – спросила она.
– Об этом, – ответил Фен, – я еще должен поразмыслить. Вы, простите мне такие слова, плохо умеете врать, мисс Уайтлегг. Но, с другой стороны, ловких притворщиков в этом деле не наблюдается вовсе. От начала до конца, – он внимательно посмотрел на нее, – все оказалось неумелой путаницей, зачинщика которой видно за версту. Это наводит тоску. Никакой битвы умов. Это было легкой победой, и, как все легкие победы, она оставила у меня неприятный привкус. Может быть, именно поэтому мне так не хочется выдавать беднягу – атавистический пережиток кодекса чести. Слишком уж просто одержать верх над второсортными мозгами.