Дело всей жизни. Книга вторая
Шрифт:
Но что мы о нём знаем? Какая связь между стремительным расцветом империи Соломатов и нашумевшей почти тридцать лет назад историей о краже ‘ока’ ягуара и убийстве шамана племени майорунов в Южной Америке? Кровавое наследство и проклятый наследник.
Следите за журналистским расследованием!
Бродяга, внештатный корреспондент».
Сердце внезапно сдавило, боль толкнулась в спину и отняла руку, скрутилась узлом под рёбрами. Я лёг на диван. Стало хуже – теперь не хватало воздуха. Я завалился на бок и сжал грудь, закрывая глаза…
***
Две
«Getac» и этим утром разбудил меня её голосом:
– Я боюсь в нём не сгореть вместе с принцем…
– Не каждый огонь обжигает… – прохрипел сухим голосом, проведя раскрытой пятернёй по её изображению ото лба до губ. – Люблю тебя, моя Несси…
Я будто вышел из комы. Состояние было таким же: дикая слабость, головокружение, невыносимая усталость и глухая пустота внутри. Я ощущал острую потребность в горячем бульоне или стакане холодного молока. Душ освежил, но запах перегара сбивал с ног. Я оброс неопрятной бородой, волосы и ногти тоже отросли. Сильно похудел и осунулся и не мог вспомнить, что и когда последний раз ел.
В душе будто что-то выболело, выгорело и осыпалось пеплом на самое дно. Он ещё обжигал, но я уже чувствовал, что могу жить. Будто сообщающийся сосуд стал наполняться, и мне больше не надо давать сто процентов себя.
Айфон нашёл не сразу – он завалился между диванными подушками. Позвонил в ресторан, а когда, наконец, наелся и немного навёл порядок в голове, лёг на постель и позвонил Максу. Он ответил сразу, будто ждал звонка:
– Жив?
– Жив.
– Перерыв?
– Возрождение.
Скрутился эмбрионом под лёгким тёплым одеялом и провалился в сон без сновидений.
***
США, Нью-Йорк
Кто-то держит меня на руках. Крепко обнимает. Я чувствую это и не чувствую одновременно – тело отмечает чужое присутствие, но не спешит реагировать. Я застыла оплавленной бесформенной массой.
– …Кто для вас девушка в синем?..
Девушка в синем… Я…
– Моя королева.
Родной голос… Нежный, тёплый. Чуть хриплый от взволнованного вздоха. Искренний…
«Несси…»
– Моя королева…
«Скажи ещё раз… пожалуйста…» – прошу и не слышу себя, еле могу разлепить сухие губы, слёзы льются из глаз обжигающей густой лавой. Чьи-то тёплые пальцы вытирают их.
«Несси…» – родной голос шепчет прямо в душу, очень тихий, с невыносимой болью, на пределе отчаяния.
– Моя королева… – Дёргается изображение на огромном плазменном экране. Снова и снова возвращает мне ласковое: – Моя королева…
Никита… Смотрит прямо в глаза. Он за столом, накрытым синим полотном. Как моё платье. Сердце делает первый удар, сокрушая ребро – рвётся к нему.
– Кто для вас девушка в синем?..
Никита молчит целую секунду, опускает взгляд на сукно и проводит по нему ладонью… Я чувствую это движение. Оно скользит по коже, вызывая мурашки, стирая стылое бездушное оцепенение. Меня лихорадит, зубы стучат, я не могу совладать с телом, оно мне не послушно.
«Теперь ты знаешь – не каждый огонь обжигает…» – шепчет голос памяти.
Глаза болят от света, я медленно закрываю их и тяжело открываю снова.
– Моя королева… – смотрит с экрана прямо мне в глаза… и чуть-чуть улыбается. С такой нежностью…
Я бы стекла бессильно и растворилась, но…
Джейкоб. Это у него на руках я сижу. Его тело – моя опора, его руки – мой скелет. Он держит меня крепко и смотрит внимательно. Жестокий дьявол. Я должна ненавидеть его… но мне всё равно.
Рассел… Он сидит на корточках передо мной и держит мою ладонь в своей. Его глаза влажно блестят. Он слабо улыбается и что-то говорит – я не слышу, потому что сердце запускается, оглушая шумом кровотока, и бьётся с тихим эхом… едва слышным… слабым…
– …тебя будет ребёнок, Несси… – Его слова вдруг обретают звук, и я понимаю, что он повторяет это снова и снова. – Ты понимаешь меня, Несси? Ты беременна. У тебя будет ребёнок… твой и Никиты.
«Несси…» – эхом звучит последний раз и угасает в глубине души.
Потому что я вернулась туда, где нет Никиты.
Маури. Блэр. Экен. Я поднимаю залитые слезами – а кажется, что кровью – глаза и перевожу взгляд с этих лиц. До разума медленно и трудно доходит: «У меня… будет… сын… Никиты…» Это не укладывается в голове, не примиряет меня с этим миром. Душу разрывает в лоскуты от огненной боли. Я не могу жить без любимого…
– …ребёнок Никиты… Несси… Ты слышишь? – настойчиво повторяет Рассел, а Блэр плачет безудержно, и Экен, обнимая жену, тоже кривится, сдерживая соль. – Маленькое чудо, Несси… Ты понимаешь, о чём я говорю? – сжимает Расс мою руку.
На меня обрушиваются звуки, запахи, свет, эмоции… Я на минуту слепну от красок ненужного мне мира, глохну от стука забившегося сильнее и увереннее мятежного сердца.
– Он жив… Несси… Никита жив… – Джейкоб фиксирует моё лицо ладонями и смотрит в глаза, а я с трудом держу на нём взгляд. Он повторяет, пока до меня не доходит: – …Жив!