Дело закрыто
Шрифт:
— Я не стану! Я не стану этого писать! Меня повесят! — обезумев от ужаса, прошептала она.
— Для этого хватит и того, что ты уже написала, — сказал Альфред Мерсер. — Только ты напрасно беспокоишься, Лу. Никто тебя не повесит. У них просто не получится, потому что, когда ты допишешь эту бумагу и поставишь свою подпись, ты выпьешь кое-что из бутылки, которую я принес, ляжешь спать и больше никогда уже не проснешься.
— Я не стану! — прошептала миссис Мерсер. — Не стану!
— Ах, не станешь? Ну, тогда… — Теперь он говорил так тихо, что Хилари не могла расслышать ни слова. До нее доносились только отрывистые резкие звуки. Вот точно так — хрипло и тяжело — дышит загнанное в угол животное.
Потом
— Не надо! Не надо, я все сделаю!
— Так-то лучше. Давай! Я не собираюсь возиться с тобой весь день. Ничего-ничего: здесь уже столько клякс, что еще парочка ничего не изменит. Пиши: «…я в него выстрелила». И поразборчивей. Ну!
Снова зашуршала бумага и заскрипело перо. Миссис Мерсер тихо скулила. Голос ее мужа звучал жестко и холодно:
— «Заперев дверь, я протерла ключ и ручку. Пистолет я протерла тоже и положила его на коврик возле двери в сад. Потом выбралась наружу, обогнула дом и снова залезла внутрь через одно из окон гостиной, после чего закрыла его. Таким образом, когда полиция прибыла на место, все окна были заперты. Я оставалась у окна до тех пор, пока мимо него не прошел, направляясь к кабинету, мистер Джеффри. Тогда я выбежала в холл и закричала. Тут же появился Альфред, а вслед за ним и миссис Томпсон, и они начали стучать в дверь. Они решили, что это сделал мистер Джеффри, и я промолчала. Я никогда ничего не говорила об этом ни Альфреду, ни кому-либо другому. Он ничего не знал и, как все, был уверен, что убийца — мистер Джеффри. На слушаниях и на суде я дала ложные показания, но это мучило меня и мучает до сих пор. Мы с Альфредом поженились, как он и обещал, и он был очень добр ко мне, но я не могу больше. Я совершила смертный грех и должна умереть». Теперь поставь внизу свою подпись. Она должна быть четкой и разборчивой. Подписывайся своим полным именем: Луиза Кьеза Мерсер.
Волосы на висках у Хилари промокли насквозь; по спине между лопатками медленно пробирались капли холодного пота. Это было как в худшем из ночных кошмаров, который завладевает сразу всеми органами чувств: ноздри Хилари вдыхали затхлый воздух замкнутого пространства, взгляд растворялся во тьме, а в ушах звучали жуткие угрозы. Что она услышала сейчас? Чего стоила история, которую Альфред Мерсер продиктовал жене? Было это ложью, которую он под угрозой ножа заставил написать запуганную и сломленную женщину, или все-таки правдой? Потому что это вполне могло оказаться правдой. Это ничему не противоречило и прекрасно все объясняло. Хотя нет, это не объясняло, почему Джеймс Эвертон изменил свое завещание. Но что за беда? Что за беда, если это оправдывало Джефа?
Мысли испуганно и бестолково метались в голове Хилари, а снаружи доносились отчаянные мольбы миссис Мерсер.
— Альфред, ради бога! Я не могу это подписать. Альфред, я никому не скажу ни слова, клянусь тебе! Я уеду куда-нибудь, где никто и никогда меня не найдет. Никто и никогда не услышит от меня ни единого слова, Альфред, я поклянусь в этом на Библии!
Альфред Мерсер с трудом оторвал от своих брюк руки несчастной женщины, ползавшей перед ним на коленях, злобно выругался, но тут же взял в себя в руки. Сначала он должен был получить ее подпись. Он должен был ее получить.
— Встань, Лу. Встань с пола, — произнес он убийственно спокойным голосом.
Миссис Мерсер недоверчиво подняла на него глаза. Она была так напугана, что уже не могла думать. Она боялась, что ее повесят, она боялась смерти и боялась ножа в руке Альфреда Мерсера — ножа больше всего. Она тут же встала. Мерсер приказал ей сесть за стол, и она села. Он приказал ей поставить свою подпись, и ее холодные дрожащие пальцы слепо нащупали на
— Подпиши! — повторил Альфред Мерсер, показывая ей нож.
Пытаясь справиться со своим страхом, Хилари напряженно вслушивалась в мертвую тишину комнаты, ожидая тихого скрипа, с которым перо выведет на бумаге имя Луизы Кьезы Мерсер. «Но, если она подпишет, он убьет ее. Он сразу ее убьет! Я не могу просто сидеть здесь и ждать, когда это произойдет. Но у него нож. Он убьет и меня тоже. Никто не знает, что я здесь. Даже Генри».
— Ты подпишешь сама или тебя заставить? — сказал Альфред Мерсер.
И миссис Мерсер подписала.
Глава 32
Хилари собрала все свое мужество, решив, что в крайнем случае она просто выскочит из шкафа и постарается добраться до дверей, чтобы позвать на помощь. «Хотя рядом живет женщина, которая зовет на помощь трижды в неделю, потому что ее бьет муж, и никто не обращает на это никакого внимания. Нет, криком тут не поможешь. Нечего даже и пытаться. Думай, Хилари, думай! Ты ведь застанешь его врасплох. Вспомни, как расставлена мебель. В центре стоят стол и стулья. Стулья. Вот! Если ты сумеешь схватить один… Да, схватить и ударить — по ногам или по голове. Стул — опасная штука, если им правильно пользоваться. Тут Мерсеру даже нож не поможет».
Она осторожно приоткрыла дверь. Совсем немного. Потом еще и еще — пока не расширила щель настолько, чтобы можно было в нее смотреть. Теперь перед ее глазами находился освещенный сектор комнаты, в который попадала и миссис Мерсер, очень прямо сидевшая на стуле, сложив руки в подоле платья. На ее лице не осталось никаких эмоций — все они сосредоточились теперь в ее глазах. Она не отрываясь смотрела на Альфреда Мерсера, который стоял напротив нее, уперевшись обеими руками в стол. Его лица Хилари не видела, а открыть дверь шкафа пошире она не решалась, вцепившись в нее мертвой хваткой, чтобы она, не дай бог, не распахнулась сама. В поле ее зрения попадали только руки Мерсера. Возле одной из них, у самого края стола, поблескивая на солнце, лежал нож. У него была костяная рукоятка и острое длинное лезвие. Почти касаясь его, рядом лежал исписанный миссис Мерсер лист бумаги. Перо откатилось к чернильнице — обычной бутылочке за два пенса. Возле нее валялась вынутая пробка.
Хилари с трудом отвела взгляд. В комнате было два стула. На одном из них сидела миссис Мерсер. Второй в таком случае должен был стоять с противоположной стороны стола где-то за спиной ее мужа. Руки Мерсера на секунду исчезли из ее поля зрения и вернулись с небольшим свертком. Хилари во все глаза смотрела, как Мерсер разворачивает белую оберточную бумагу, и из-под нее появляется маленький стеклянный пузырек с завинчивающейся крышкой — совсем крошечный, не больше семи сантиметров в длину. Миссис Мерсер, словно завороженная, следила за ним полными ужаса блеклыми глазами. Хилари — тоже.
Держа пузырек в левой руке, Мерсер открутил правой крышку и, перевернув пузырек вверх дном, высыпал в ладонь с десяток круглых белых таблеток. Вот теперь уже сердце Хилари забилось действительно не на шутку. Он собирался отравить эту несчастную, и отравить прямо на ее, Хилари, глазах. И, если так пойдет дальше, ей действительно ничего уже не останется, кроме как выскочить из своего укрытия и попытаться как-нибудь ему помешать. Она постаралась собраться с мыслями, хотя это было и не легко. Мерсеру потребуется вода — никто не сможет проглотить десять таблеток, не растворив или хотя бы не запив их. Теперь все зависело от того, есть эта вода в комнате или нет. На столе ее не было. А если Мерсеру придется идти на кухню, у нее, Хилари, появится крошечный шанс на спасение.