Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.
Шрифт:
Но, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет. Давление «высших сфер» привело к тому, что и Инукаи, и Сайёндзи были освобождены из-под ареста уже 16 мая, причем Инукаи без всяких последствий, а Сайёндзи, хотя и был признан виновным и отдан под суд, был приговорен впоследствии к двум годам условно36.
Конечно, это были сущие пустяки по сравнению с суровыми приговорами, вынесенными рядовым японцам, обвиненным в принадлежности к организации Зорге, хотя они сыграли значительно меньшую роль в успешном выполнении миссии Зорге, чем Сайёндзи и Инукаи.
Координационный комитет также решил применить к участникам группы Зорге процедуру ёсин31, фактически исключавшую для обвиняемых возможность использования права на защиту, а главное — гласность. Правящая
Как явствует из препроводительного письма к материалам следствия, направленного в германское посольство, на первом этапе обвиняемым, или во всяком случае Рихарду Зорге, инкриминировалось нарушение закона «Об обеспечении государственной обороны» («Кокубо хоампо»). Однако в ходе следствия Зорге и его ближайшим помощникам было предъявлено обвинение в нарушении также других законов, среди которых главным по своим последствиям для судеб Зорге, Одзаки, Мияги, Ву-
30 См. там же, т. I, стр. 5—7; т. III, стр. 704.
КеЛича и Клаузена стал закон «О поддержании общественного порядка».
Закон «Об обеспечении государственной обороны» имел в виду сохранность государственных секретов дипломатического, экономического и политического характера и являлся как бы дополнением к уже существовавшим законам, предусматривавшим обеспечение сохранности чисто военных секретов, например, закона «О сохранении военных секретов» («Гунки хогохо»). Законом также воспрещалось разглашать иностранцам решения по вопросам государственной политики высших государственных органов — Тайного совета, кабинета министров, секретных сессий парламента и т. д.
Статья 3 закона «Об обеспечении государственной обороны» сообщала: «Лица, которые разгласят иностранным государствам (включая лиц, которые действуют в пользу других стран и иностранцев, что в последующем толковании закона рассматривается равнозначным), или лица, которые предадут гласности государственные секреты, им доверенные или ставшие им известными в процессе их собственной деятельности, караются тюремным заключением сроком от трех лет и пожизненно, а также смертной казнью»32.
Согласно этому закону, Зорге и его товарищам могли быть вынесены самые суровые приговоры — вплоть до смертной казни или пожизненного заключения. По имелись ли юридические основания для того, чтобы применить в отношении обвиняемых высшую меру наказания? Даже американский историк Ч. Джонсон, исследовавший «дело Зорге» с предвзятых позиций, дает на этот вопрос отрицательный ответ: «Министерство юстиции предпочитало подвести это под действие закона «О поддержании общественного порядка», потому что оно опасалось квалифицировать его как подпадающее иод действие нового закона «Об обеспечении государственной обороны», поскольку такое обвинение могло быть опровергнуто»33.
« См.: Хироси Суэкава, Юридический словарь-справочник, стр. 349; Сакаэ Адзума, Новый юридический словарь-справочник стр. 317. Третья статья закона цит. no: Chalmers Johnson, An Instance of Treason. Ozaki Hotsumi and Sorge Spy Ring, Stanford, 1964, стр. 169. . .....
umi and Sorge Spy Ring, стр. 185.
В этом вопросе точка зрения Ч. Джонсона совпадает г мнением, господствующим среди многих японских авторов, которые считают, что если бы Зорге и его помощники обвинялись только в нарушении закона «Об обеспечении государственной обороны», то приговор Зорге и Одзаки к смертной казни, а Вукелича и Клаузена к пожизненному заключению не мог бы быть юридически обоснован даже в Японии того времени. Хоцуки Одзаки пишет, например, что обвинение в нарушении не только закона «Об обеспечении государственной обороны», но даже закона «О сохранении военных секретов» и «О сохранении тайны о военных ресурсах» («Гунъё сигэн хи-мицу хогохо») не давало достаточных оснований, чтобы квалифицировать деятельность Зорге, Одзаки и других как «действия в пользу противника», поскольку Япония не находилась в состоянии войны с Советским Союзом. Поэтому столь суровые приговоры даже в этом случае не были бы обоснованы34.
Серьезным основанием для такого утверждения является анализ разведывательной деятельности Зорге и его помощников. Особенно это относится к Зорге и Ву-келичу. Источниками получения ими информации служили не японские государственные органы, а иностранные посольства и стоявшие близко к ним круги иностранных корреспондентов. Даже токко в своем обзорном докладе о деятельности группы Зорге вынуждена была отметить, что «сбор шпионской информации» ее участниками «проводился легальными методами»35.
Специфической чертой деятельности группы Зорге были и исключительная точность оценок и прогнозов по политическим, экономическим, военным и другим вопросам, и умение Зорге из массы разрозненных* сведений и фактов отобрать наиболее существенное и составить прогноз политической погоды па ближайшее будущее.
Японский историк Акира Фудзивара считает, например, что анализ и оценка всех перипетий международных отношений на Дальнем Востоке и политики самой Японии были подчас более совершенны и полны у Зорге и Одзаки, нежели у государственных лидеров Японии.
Он отмечает также, что правильность прогнозов и оценок объяснялась не столько достоверностью информации, которую получали Зорге и Одзаки, сколько «превосходным пониманием политического состояния японского общества и их способностью научного анализа тенденций в международной обстановке. Сам Зорге с гордостью говорил о своей «проницательности и способности к анализу, присущих ему как марксисту». Это и определило огромную разницу между ним и японскими лидерами»36.
Деятельность Зорге можно сравнить с трудом ученого, кропотливо изучавшего и сопоставлявшего самые различные, разрозненные факты и события, происходившие как на международной арене, так и в самой Японии. Такая исследовательская работа привела в изумление даже видавших виды японских следователей. В комментарии представителей министерств юстиции и внутренних дел к опубликованному сообщению об арестах и следствии было, в частности, сказано: «Чтобы безошибочно оценивать состояние важнейших внутренних и внешних проблем нашей страны, они прилагали большие усилия и детально исследовали всю обстановку в Японии. Они обладали обширными познаниями, позволявшим и им достичь этой цели (выделено мною.—С. Б.)»37.
Эта особенность деятельности группы Зорге не только изумляла прокурора и следователей, но и ограничивала возможность обосновать с юридической точки зрения требование о применении к Зорге И другим обвиняемым высших мер наказания, предусмотренных законом «Об обеспечении государственной обороны». Действительно, были ли основания считать подлежащими юрисдикции японских законов действия Зорге, пользовавшегося добровольно предоставляемой ему информацией в германском посольстве? Или в какой степени нарушал Вукелич законы Японии, собирая информацию среди своих коллег — иностранных корреспондентов? Даже в отношении японца Хоцуми Одзаки позиция обвинения могла бы оказаться шаткой -ведь большую часть своей информации Одзаки черпал из общения со своими высокопоставленными друзьями.
Заслуживает внимания оценка деятельности Зорге и его товарищей, даваемая многими японскими авторами с правовой точки зрения. Вот, например, к какому заключению приходит проф. Минобэ: «То, что делал Зорге, вовсе не имело своей целью добывать такие военные секреты, какие, например, добывал самолет У-2 38. Действительно, его (Зорге. — С. Б.) действия не были таковыми. Конечная цель деятельности Зорге состояла в том, чтобы, учитывая политическую и экономическую обстановку, установить, вступит ли японское правительство в войну против Советского Союза... Важнейшие информации Зорге, отличавшиеся правильной оценкой политического и экономического курса Японии, являлись результатом синтеза огромного числа сведений, получаемых либо в германском посольстве, либо из окружения Коноэ.