Демельза
Шрифт:
– Прочти, - произнес Фрэнсис, передав распечатанное письмо Элизабет. Аккуратные черты его лица исказила вспышка неукротимого гнева.
Её взгляд быстро пробежался по письму.
Оно начиналось следующими словами:
"Дорогой мой Фрэнсис, я знала и любила тебя всю свою жизнь, а Элизабет немногим более семи лет, и прошу вас понять всю мою скорбь и боль при мысли о нашей разлуке. Более трех месяцев я разрывалась между родственной привязанностью и любовью, эти чувства жили и бурлили во мне в равной мере, и при более удачных обстоятельствах они могли бы
– Фрэнсис!
– вскричала Элизабет.
– Куда ты?
– Посмотреть, на чем она уехала, если еще возможно вернуть её назад!
И он внезапно устремился прочь из комнаты.
– Что произошло?
– спросила тетушка Агата.
– Что на него нашло? Что в том письме?
– Прошу прощения, - повернулась Элизабет к разинувшим рты Оджерсам.
– Тут... Я боюсь, произошло небольшое недоразумение. Пожалуйста, присаживайтесь и угощайтесь. Нас не ждите. Боюсь, мы немного задержимся.
И она вышла вслед за Фрэнсисом.
Четверо оставшихся домашних слуг собрались в большой кухне. Таббсы, только что вернувшиеся из церкви, рассказывали Бартлам про Джуда. Смех внезапно оборвался, когда они заметили Фрэнсиса.
– Когда мисс Верити выехала из дома?
– Она полтора часа как уехала, сэр, - произнес Бартл, с любопытством взглянув в лицо хозяина.
– Сразу вслед за тем, как вы ушли в церковь, сэр.
– Какую лошадь она взяла?
– Свою, сэр. Вместе с ней уехал Эллери.
– Эллери... она взяла что-нибудь с собой?
– Не знаю, сэр. Эллери вернулся, он в конюшне, задает лошадям корм.
– Вернулся...?
– Фрэнсис сдержался и резко направился к конюшне. Там стояли все лошади до единой.
– Эллери!
– крикнул он.
Удивленное лицо последнего выглянуло из-за двери.
– Сэр?
– Я так понимаю, ты сопровождал мисс Верити. Она вернулась?
– Нет, сэр. Она сменила лошадей на перекрестке Баргус. Там её поджидал джентльмен с парой сменных лошадей. Она пересела и отослала меня домой.
– Что за джентльмен?
– Моряк вроде, сэр. По крайней мере, по одежде...
Полтора часа. Они, должно быть, уже проехали Труро. И они могут выбрать два-три разных пути. Так вот до чего она дошла. Сговорилась с этим пьяницей, избивающим жен, и ничто не смогло её остановить. Блейми имеет над ней дьявольскую власть. Ведь несмотря на свое прошлое или манеру поведения, стоило ему лишь свистнуть, как она к нему послушно побежала.
Когда Фрэнсис вернулся на кухню, там уже находилась Элизабет.
– Нет, госпожа, - отвечала Мэри Бартл.
– Мне это неведомо, госпожа.
– Эллери вернулся без нее, - вскричал Фрэнсис.
– А теперь, Табб, и ты, Бартл, и вы, женщины, я хочу услышать правду. Не передавали ли вы письма мисс Верити?
– Нет, сэр. О, нет, сэр, - хором воскликнули они.
– Успокойся, не надо кричать, - одернула его Элизабет.
– Теперь мы мало что сможем сделать.
Но Фрэнсиса сейчас заботило отнюдь не собственное поведение. Он знал, что этот день рано или поздно наступит. Он станет посмешищем всей округи, человеком, который пытался оказать ухажеру сестры, а та однажды преспокойно улизнула, пока он находился в церкви.
– Должен же быть человек, через которого они обменивались письмами, - резко обратился он к Элизабет.
– Не видели ли вы моряка, который слонялся около нашего дома?
Нет, они ничего не видели.
– Ты ведь знаешь, она часто навещала бедняков в Соле и Грамблере, - сказала Элизабет.
– Не приходил ли к нам какой-нибудь чужак?
– спросил Фрэнсис.
– Кто виделся с мисс Верити и мог передать ей послание?
Нет, они никого не видели.
– К нам часто наведывалась миссис Полдарк из Нампары, - произнесла Мэри Бартл.
– Через черный ход...
Миссис Табб наступила ей на ногу, но было уже слишком поздно. Фрэнсис мгновение смотрел на Мэри Бартл, а затем вышел, хлопнув дверью.
Элизабет нашла его в большой гостиной, где Фрэнсис стоял у окна, сцепив руки за спиной, и смотрел в сад.
Она закрыла дверь, дав ему понять о своем присутствии, но Фрэнсис молчал.
– Мы должны смириться с её уходом, Фрэнсис, - произнесла она.
– Это её выбор. Она уже взрослая и вольна поступать, как желает. Даже пойди мы на крайние меры, то и тогда не смогли бы её удержать, реши она по-своему. Мне только жаль, что она не поступила открыто, если уж решилась на это.
– Дьявол разрази Росса!
– процедил Фрэнсис сквозь зубы.
– Это всё его рук дело, его и той бесстыжей девицы, на которой он женился. Разве ты не понимаешь, он... он замышлял это всё эти годы. Пять лет назад он позволил им встретиться в своем доме, зная, что мы это не одобряем. Он поощрял Верити, несмотря на наши слова. Он так и не смирился со своим поражением. Ему никогда не нравилось ни в чем проигрывать. Я всё гадал, как Верити вновь сошлась с тем мужчиной; несомненно, это затея Росса. А в последние месяцы после той моей ссоры с Блейми Росс, прекрасно зная, что я вновь заставил их разорвать отношения, служил посредником, подогревая интерес этого негодяя и используя Демельзу как курьера и сводницу!
– Думаю, ты слегка поспешил с выводами, - заявила Элизабет.
– Мы ведь даже еще не знаем, замешана ли в этом Демельза, не говоря уже о Россе.
– Ну конечно, - с жаром ответил Фрэнсис, не отворачиваясь от окна, - ты всегда и во всем защищаешь Росса. Ты даже в мыслях представить себе не можешь, что Росс может сделать что-нибудь в ущерб тебе.
– Я никого не защищаю, - с ноткой гнева ответила Элизабет.
– Но прежде чем осуждать кого-то, сначала выслушай.
– Даже слепой не сможет закрыть глаза на эти факты. А как еще мог Блейми устроить её побег. Она не получала писем. Я следил за этим. В одиночку Демельза бы не справилась, поскольку она прежде не знала Блейми. Росс же разъезжал по всей округе по делам своей проклятой медной компании. Что ему стоило время от времени наведываться в Фалмут и передавать письма?