Демократизация
Шрифт:
Экономические условия
К концу 1980-х годов вот уже на протяжении двух десятилетий африканские страны испытывали замедление темпов экономического роста и столкнулись с углубляющимся экономическим кризисом. Показатели уровня жизни среднего африканца в 1989 г. были ниже, чем на момент обретения независимости. Таким образом, материальные затруднения создали общий контекст для политических реформ. Пока движения протеста не подняли знамя борьбы за демократию, они часто начинались как реакция на меры жесткой экономии.
Например, в Гане радикальный режим Ролингса создавал препятствия для частного предпринимательства, что привело к бегству капитала и нехватке товаров первой необходимости. Нуждаясь в инвестициях, правительство не видело другого выхода, кроме займов международных финансовых институтов, по условиям которых необходимо было провести сокращение числа служащих в государственном секторе и системе социального обеспечения. В Нигерии открытие месторождений нефти означало, что страна стала менее зависимой
В большей или меньшей мере сценарий волнений, вызванных экономическими причинами, сработал в большинстве стран континента. В Бенине и Кении, но и в некоторых других странах все начиналось с демонстраций студентов, протестовавших против снижения покупательной способности государственных стипендий. В Мали и Танзании уличные торговцы требовали снятия ограничений на размещение лотков и условия торговли. В Конго, Гвинее и Замбии профсоюзы организовывали всеобщие забастовки, которые приостанавливали работу частного и государственного секторов в столичных городах. Неприятие коррупции было объединяющей темой, свидетельством чему могут служить, например, плакаты с надписью «Мобуту – вор!», которые держали государственные служащие во время забастовок в Заире. По мере того как граждане начинали ассоциировать свои личные экономические трудности с воровством, совершаемым политическими элитами, протесты стали принимать политический характер и люди начали склоняться к поддержке лидеров, выступавших с демократическими лозунгами.
Политическая культура и общество
Для демократического транзита необходим определенный уровень культурного единства [995] . До того как граждане согласятся принять демократические правила в отношении политического режима, они сначала должны согласиться, что принадлежат к одному политическому сообществу. Иными словами, национальное единство часто является предварительным условием для установления демократии.
Однако конструирование разделяемого всеми чувства национального единства – незавершенный проект во всех рассмотренных в настоящей главе культурно разнородных государствах. Южноафриканское общество по-прежнему испытывает глубокие расколы, порожденные апартеидом и создавшие в значительной мере непреодолимые барьеры между белой, африканской, индийской и смешанной группами населения. Хотя численность поселенцев в Зимбабве после 1980 г. сократилась, идеология перманентной освободительной войны Мугабе поддерживает тлеющие очаги расизма. Более того, после обретения Зимбабве независимости возникла напряженность между шона и ндебеле. В Гане этнические расколы относительно менее политизированы, но заметны социальные и электоральные расколы между ареалом расселения аканов и Вольтой, а также между мусульманским севером и христианским югом. Наконец, Нигерия является эталоном сложной в культурном отношении африканской страны. Многочисленные этнические расколы сопровождаются религиозными, региональными и классовыми различиями, что ведет к появлению многоязычного общества, в котором каждая группа, обладающая идентичностью, ведет борьбу в первую очередь за собственную долю в национальном политическом и экономическом «пироге».
995
Rustow, 1970
В некоторых африканских странах перспектива установления демократии вынудила политических акторов забыть, по крайней мере временно, о своих культурных различиях. В Гане, например, транзит 1996 г. был осуществлен без переноса центра политического влияния из региона Вольты, составлявшего базу поддержки инкумбента. В Зимбабве этнические группы африканцев смогли сдержать свои разногласия на достаточно продолжительное время для достижения более значимой цели – отстранения от власти белых поселенцев. В Южной Африке транзит 1994 г. стал тем моментом, когда отчужденные друг от друга сообщества осознали, что не смогут справиться в одиночку и что все расовые группы нуждаются друг в друге. Даже в Нигерии транзит 1999 г. представляет собой примирительную смену власти, при которой Обасанджо, будучи выходцем с юга, являющегося преимущественно христианским, пришел к власти после череды предшественников-мусульман. Однако в рамках этого перехода имплицитно присутствовало понимание того, что пост президента Нигерии в будущем продолжит циркулировать между разными религиозными и этническими сообществами, а также между севером и югом.
Роли политических акторов
Результаты выполненного анализа свидетельствуют о том, что определенные структурные условия, такие как международное влияние, экономический кризис и национализм, содействуют демократическим транзитам. Однако такая оценка оставляет за кадром важнейший дополнительный элемент – поведение политических акторов. В конце концов, именно люди осуществляют смену режима, даже если они оказываются в рамках сдерживающих их условий. Но кто эти люди? Здесь мы рассмотрим три типа акторов – находящиеся у власти политические элиты, оппозиционные движения и вооруженные силы.
Решения, которые принимали африканские политические лидеры, часто становились определяющими. Сложно представить себе мирный результат демократизации в Южной Африке, например, без решения Фредерика Виллема де Клерка рискнуть и начать политическую реформу или без решения Нельсона Манделы об отказе от радикальных экономических реформ и о выборе курса на политическое примирение. Часто в Нигерии недооценивали решение генерала Абдусалама Абубакара отказаться от прежних стереотипов военного подавления и его решимость быстро и организованно осуществить переход к гражданским выборам в 1999 г. Действительно, инкумбенты часто задают темп переходов, и не только от военного правления (как, например, постепенные шаги, санкционированные Ролингсом в Гане), но и от многолетних однопартийных режимов (как, например, в Танзании при Джулиусе Ньерере в 1995 г. и в Уганде при Йовери Мусевени в 2006 г.). В Танзании и Уганде фактически именно правящие лидеры убедили своих людей выбрать многопартийность. Однако в большинстве случаев инкумбенты прибегают к политической либерализации в качестве стратегии защиты для предупреждения нарастающих массовых протестов населения и сохранения своей власти. Этот подход был успешно применен в том числе Полем Бийя в Камеруне и Омаром Бонго в Габоне. На момент написания данной главы оба политических лидера находились у власти 25 и 27 лет соответственно [996] .
996
Поль Бийя в 2011 г. был переизбран на очередных президентских выборах и продолжает в 2014 г. занимать президентский пост. Омар Бонго скончался в 2009 г., и в том же году президентом страны был избран его сын Али бен Бонго. – Примеч. пер.
Оппозиционные движения представляют собой еще одного важного игрока в «играх транзитов». В отличие от инкумбентов они никогда не имели доступа к ресурсам государства – финансовым и ресурсам принуждения. Но у них было преимущество привлекательных идеологий борьбы с коррупцией, защиты прав человека и демократических перемен. Способность оппозиционных движений использовать эти ресурсы для успешной борьбы за власть посредством выборов, в свою очередь, определялась появлением эффективных лидеров и объединением их последователей. Сравним Замбию и Кению. В Замбии деятель профсоюзного движения Фредерик Чилуба смог объединить «Движение за многопартийную демократию» (ДМД), коалицию разных этнических групп и классов, для решительной победы на выборах 1991 г. над действующим президентом Кеннетом Каундой. В Кении же оппозиция осталась расколотой на множество малых этнических и персоналистских партий, которые проиграли выборы 1992 и 1997 г. Зато на выборах победил действующий президент Даниэл Арап Мои, заручившийся поддержкой лишь трети избирателей. Демократический транзит в Кении завершился только в 2002 г. после того, как мелким партиям удалось сплотиться вокруг единого кандидата Мваи Кибаки от «Национальной коалиции радуги» (НАРК). Примечательно, что после прихода к власти ДМД и НАРК оказались не в силах поддерживать единство; обе партии не осуществляли коалиционного правления и страдали от бегства членов, что свидетельствует о том, что оппозиционные коалиции в Африке являются всего лишь союзами, основанными на поиске выгоды для их участников.
Наконец, непредсказуемым участником «игр транзитов» были военные. Решающее воздействие на развитие политических событий оказывало то, сохранят ли военные верность инкумбенту или поддержат оппозицию. Возьмем два из рассмотренных выше важнейших примеров. В Южной Африке исход транзита был окончательно закреплен тогда, когда силы обороны устояли перед соблазном бунта и дали клятву верности новому правительству национального единства во главе с Нельсоном Манделой. Напротив, попытка перехода к демократии в Нигерии была прервана, когда руководство вооруженных сил отказалось признать результаты более или менее свободных и честных выборов в 1993 г. Коротко говоря, от того как поступали военные – поддерживали или выступали против демократизации, зависел успех или неудача транзита. Этот устойчивый вывод имеет важные последствия для будущего демократии в Африке, поскольку показывает, что судьба политических режимов все еще зависит, пусть и косвенно, от людей с оружием.
Развилка и обусловленность
Теперь мы можем собрать воедино все рассмотренные факторы во всеохватывающее объяснение. Можно утверждать, что все рассмотренные факторы – и структурные, и непредвиденные – необходимы для всеобъемлющего понимания. Но в каком порядке их учитывать? Мы отдаем приоритет фактору политического действия, выдвигая предположение о том, что завершение демократических транзитов невозможно без соответствующего сочетания ключевых акторов – инкумбентов, оппозиции или военных, которые желали проведения действительно свободных и честных выборов и приняли их результаты.