Демократизация
Шрифт:
Более того, если теория конгруэнтности верна в своем допущении о том, что несоответствие между массовым запросом на демократию и ее наличным уровнем есть основная причина нестабильности режима, то изменения в уровне демократичности должны быть функцией и от направленности, и от глубины названного несоответствия. Если массовый запрос на демократию ниже типичного для данного уровня демократичности, то этот уровень должен впоследствии снизиться. Величина снижения должна примерно соответствовать «отставанию» массового запроса на демократию от ее наличного уровня, тем самым приводя уровень демократичности в соответствие с массовым запросом на демократию. Наоборот, если массовый запрос на демократию выше ожидаемого для данного уровня демократичности, последний должен повыситься. Величина повышения должна приблизительно соответствовать величине разрыва между массовым запросом на демократию и ее имеющимся уровнем и в результате устранять разрыв.
Рисунок 9.4 подтверждает этот прогноз. Сравнивая уровень демократичности в разных странах за период 1984–1988 гг. (перед пиком волны демократизации) с тем же уровнем за период 2000–2004 гг. (после пика этой волны), мы обнаруживаем, что несоответствие между массовым запросом на демократию и уровнем демократичности в начальный период объясняет около половины изменчивости в уровнях демократичности. Уровень демократичности снизился в большинстве стран, где он превышал запрос на нее, и возрос почти в каждой стране, в которой отставал от этого запроса. Отсюда следует, что глобальная волна демократизации может рассматриваться как масштабный сдвиг в сторону повышения конгруэнтности между массовым запросом на демократию, измеренного через эмансипационные ценности, и наличным уровнем демократичности. Из этой закономерности в одном направлении наиболее явно выбивается Китай, который стал несколько менее демократичным после 1988 г., несмотря на массовый запрос на демократию, превышавший имевшийся уровень демократичности; Тайвань же – наиболее заметное исключение в другом направлении: здесь сдвиг в сторону повышения демократичности был даже больше, чем можно было предсказать, основываясь на величине массового запроса. Но в целом изменения в уровне демократичности имели тенденцию довольно точно отражать несоответствие этого уровня массовому запросу (r = 0,72); изменения происходили в направлении снижения несоответствия между массовым запросом, с одной стороны, и политическими институтами – с другой.
Рис. 9.4. Влияние эмансипационных ценностей на уровень демократичности, очищенное от воздействия начального уровня демократичности страны
Примечание: Горизонтальная ось показывает степень выраженности эмансипационных ценностей около 1990 г., не объясненную уровнем демократичности в 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации). Положительные числа показывают, насколько действительная степень выраженности эмансипационных ценностей превосходила степень, предсказанную уровнем демократичности в предшествующий период. Отрицательные числа обозначают соответственно отставание действительной выраженности ценностей от предсказанной. Вертикальная ось показывает изменения в уровне демократичности в период с 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации) по 2000–2004 гг. (т. е. после этого пика), не объясненные уровнем демократичности в 1984–1988 гг. Интерпретация: чем больше выраженность эмансипационных ценностей превышает прогноз, сделанный о ней на основании исходного уровня демократичности, тем больше последующие уровни демократичности превышают прогноз, сделанный о них на основании исходного уровня.
Эмансипационные ценности и расширение политических и экономических возможностей
Полученные результаты свидетельствуют о том, что демократия основывается на расширении политических возможностей граждан. Это расширение включает изменения в культурных условиях, мотивирующие людей на борьбу за демократию, и изменения в экономических условиях, делающие их способными на такую борьбу. Как институциональное средство наделения людей властью (means to empower people), демократия сущностно связана с культурными и экономическими условиями, расширяющими возможности (empowering) граждан. Демократия наделяет граждан властью, позволяя им практиковать демократические свободы. Тогда расширение возможностей людей как целостное явление есть признак соответствующих экономических, культурных и институциональных условий.
Эмансипационные ценности составляют культурную компоненту расширения возможностей людей и как таковые являются опосредующей переменной между ресурсами действия и демократическими свободами (см. рис. 6.2 на с. 170 наст. изд.).
Рассмотрение массовых убеждений как звена, соединяющего экономическую модернизацию с политической демократией, соответствует классической трактовке модернизации, предложенной Липсетом [476] . Пытаясь ответить на вопрос, почему модернизация способствует демократизации, он предположил, что модернизация имеет свойство вызывать к жизни ценности и убеждения, благоприятные для демократии. Таким образом, Липсет осознал, что объективные общественные условия влияют на политические изменения, такие как демократизация, становясь благодатной почвой для субъективных ориентаций, вызывающих эти изменения. Когда Липсет предложил этот взгляд на модернизацию, базы данных, при помощи которой можно было бы проверить гипотезу, еще не существовало, и потому у Липсета не было возможности глубже исследовать открытую им связь; однако предположение о причинно-следственной связи модернизации и демократии было сформулировано.
476
Lipset, 1959
Более 30 лет спустя Хантингтон [477] , следуя схожей логике, предположил, что возвышение современного среднего класса в развивающихся странах способствовало распространению убеждений о нелегитимности диктаторской власти и в то же время было сопряжено с возрастающей оценкой свободы. Эти изменения в массовых ориентациях, согласно Хантингтону, явились одним из ключевых источников демократического давления на элиты.
Несмотря на его сфокусированность на массовых убеждениях, в рамках политико-культурного подхода удалось немного узнать об их роли в процессе демократизации. В то время как практически все научное сообщество согласно с тем, что массовые убеждения важны для консолидации существующих демократий [478] , их роль в переходах к демократии или в откатах к автократии в целом остается за пределами исследований. Это отражает тип массовых убеждений, которые в литературе, посвященной политической культуре, рассматривались как благоприятные для демократии.
477
Huntington, 1991
478
Rose, Mishler, 2002
Под влиянием таких ученых, как Дэвид Истон [479] , Габриэль Алмонд и Сидней Верба [480] , а также Роберт Патнэм [481] , большая часть исследований по политической культуре фокусируется на ориентациях лояльности, включая открытую поддержку демократии, доверие политическим институтам, межличностное доверие, нормы сотрудничества и т. д. Ориентации лояльности действительно могут сыграть заметную роль в консолидации демократии. Но для исследования массовых убеждений в процессе перехода от авторитарного правления к демократическому нужно выделить ориентации, мотивирующие людей на сопротивление авторитаризму и борьбу за демократические институты. Именно этот тип ориентаций и составляют эмансипационные ценности. Они предполагают приоритет толерантности перед требованиями строгого соблюдения норм, автономии перед властью и авторитетом, эгалитаризма перед патриархальностью и самовыражения перед безопасностью. Если эти убеждения распространяются при авторитарном режиме, его легитимность подрывается, а вероятность возникновения массовой оппозиции, способной свергнуть этот режим, повышается.
479
Easton, 1965
480
Almond, Verba, 1963
481
Putnam, 1993b
Однако роль эмансипационных ценностей заключается не только в том, что они способствуют свержению авторитарных режимов. Они также помогают консолидации и развитию уже существующих демократий, потому что приверженцы эмансипационных ценностей мотивированы на борьбу за демократические свободы – на их достижение, когда они отсутствуют, на их защиту, когда они находятся в опасности, или на их дальнейшее развитие, когда оно прекращается. В соответствии с этим Вельцель [482] показывает, что эмансипационные ценности составляют мотивационный фундамент мирных массовых акций, оказывающих давление на правящую элиту, и что это происходит вне зависимости от уровня демократичности страны. Таким образом, отсутствие демократии не является гарантией от мобилизующего эффекта эмансипационных ценностей. Только массовые акции, вдохновленные этими ценностями, имеют демократизирующий эффект: они способствуют победам демократии, когда исходный ее уровень низок, и предотвращают поражения демократии, когда он высок.
482
Welzel, 2007
Ориентации общинного характера и выражающие поддержку и лояльность (т. е. именно те ориентации, которые исследуются в большей части литературы в рамках политико-культурного подхода) нередко создают вокруг правящих элит стабильный культурный контекст, в котором они почти не сталкиваются с каким-либо сопротивлением. Такие ориентации не мотивируют людей на оказание давления на элиты с целью установить, защитить или углубить демократические свободы. Эмансипационные ориентации, напротив, служат этой цели. Эти убеждения составляют важный тип массовых ориентаций, способствующий возникновению, выживанию и развитию демократии.
9.3. Ключевые положения
• Эмансипационные массовые убеждения появляются тогда, когда расширившийся репертуар действий рядовых граждан заставляет их приписывать демократическим свободам большую полезность. Эти убеждения не являются продуктом длительного демократического правления.
• Чем далее страны продвигались в сторону демократии, тем более эмансипационные убеждения людей превосходили степень выраженности этих убеждений, предсказанную исходным уровнем демократичности. Аналогично, чем далее страны отдалялись от демократии, тем ниже оказывались эмансипационные убеждения людей по сравнению со степенью выраженности этих убеждений, предсказанной исходным уровнем демократичности.
• Эмансипационные убеждения являются центральной компонентой широкого процесса расширения возможностей граждан и обретения ими власти; эти убеждения выступают опосредующим звеном между экономической составляющей названного процесса (т. е. ресурсами действия) и его институциональной составляющей (т. е. демократическими свободами).