Демократизация

Бернхаген Патрик

Aslund A. How Capitalism Was Built: The Transformations of Central and Eastern Europe, Russia and Central Asia. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. Подробно и проницательно анализируется процесс реформ во всех бывших коммунистических странах, которые появились после распада СССР. Хотя автор не скрывает своего мнения относительно различных реформаторских стратегий, книга будет полезна для каждого, кто хочет понять, каким образом коммунистические экономики были трансформированы в свою противоположность в течение нескольких лет.

Bellin E. Stalled Democracy: Capital, Labor, and the Paradox of State-Sponsored Development. Ithaca (NY): Cornell University Press, 2002. Рассматривается вопрос, почему предприниматели и рабочие не стремились к демократизации в странах догоняющего развития. Хотя теоретическая часть базируется в основном

на опыте политической экономии Туниса, в эмпирической части анализируются отношения между государством, бизнесом и рабочими в Бразилии, Мексике, Южной Корее, Египте и Замбии.

Bowles S., Gintis H. Democracy and Capitalism: Property, Community, and the Contradictions of Modern Thought. L.: Routledge & Kegan Paul, 1986. Раскрывается нормативное измерение взаимосвязи капитализма и демократии. Подчеркивается политическая сущность экономической деятельности, которая часто рассматривается как аполитичная.

Lindblom C. E. Politics and Markets: The World’s Political-Economic Systems. N.Y. (NY): Basic Books, 1977. Классический источник обязателен к прочтению для каждого, кто хочет понять взаимосвязь политики и экономики и роль частных предприятий в демократиях. Спустя 30 лет после первой публикации книга стала еще более актуальной.

Полезные веб-сайты

www.corpwatch.org; www.corporatewatch.org.uk/ – Неправительственная организация CorpWatch расследует деятельность корпораций и публикует данные о нарушениях прав человека, экологических преступлениях, мошенничестве и коррупции по всему миру.

www.lobbywatch.org – Британская неправительственная организация отслеживает публичную информацию, связанную с лоббизмом, PR-компаниями, аналитическими центрами и политическими сообществами.

Глава 9. Политическая культура, массовые убеждения и изменение ценностей

Кристиан Вельцель, Рональд Ф. Инглхарт

Обзор главы

Эта глава посвящена анализу часто недооцениваемого аспекта процесса демократизации, а именно роли массовых убеждений и изменению ценностей. Основываясь на одном из центральных допущений теории политической культуры – тезисе о конгруэнтности, мы утверждаем, что массовые убеждения имеют решающее значение для шансов страны на то, чтобы перейти к демократии и сохранить этот режим. Причина состоит в том, что массовые убеждения определяют, будет ли политическая система восприниматься как легитимная или нет, а от этого в огромной степени зависит вероятность выживания режима. Будучи мотивационным источником противостояния режиму или его поддержки, массовые убеждения имеют решающее значение для его будущего и определяют, будет ли режим успешно продолжать свое существование или окажется свергнутым.

Введение

Идея о том, что политический порядок общества отражает превалирующие среди населения убеждения и ценности, т. е. политическую культуру, имеет глубокие корни. Аристотель [427] утверждал в IV книге «Политики», что демократия возникает в сообществах среднего класса, в которых граждане являются сторонниками равенства в политическом участии. И многие последующие теоретики полагали, что тип политической системы, возникающей и сохраняющейся в стране, зависит от ценностей и убеждений, господствующих среди ее населения. Так, Шарль-Луи де Монтескьё [428] писал в своем труде «О духе законов», что законы, посредством которых управляется общество, отражают тип ментальности, доминирующий среди населения: оказывается ли страна тиранией, монархией или демократией, зависит от того, превалируют ли в обществе соответственно страх, честь или добродетель. Схожим образом Алексис де Токвиль [429] замечал в труде «Демократия в Америке», что процветание демократии в США отражает либеральные ориентации американского народа и его высокую оценку политического участия.

427

Aristotle, 1962 (350 до н. э.)

428

Montesquieu, 1989 (1748)

429

Tocqueville, 1994 (1837), р. 29

В современной истории

наиболее драматической иллюстрацией того факта, что политический порядок требует совместимых с ним ориентаций среди населения, был крах демократии в Веймарской Германии. Хотя на бумаге демократическая конституция, принятая Германией после Первой мировой войны, выглядела идеально подобранным набором институтов, она никогда не была укоренена в убеждениях и ценностях людей, все еще не отвыкших от авторитарной системы, которую они имели ранее. Когда же новая демократия не смогла обеспечить порядок и экономическое процветание, в результате демократических выборов к власти пришел Гитлер. Крах демократии в Германии имел настолько катастрофические последствия, что он на протяжении десятков лет занимал умы исследователей в сфере социальных наук, психологии и общественного мнения; научные поиски, последовавшие за этим бедствием, так или иначе указывали на то, что демократия хрупка, если это «демократия без демократов» [430] .

430

Bracher, 1971 (1955)

К схожим выводам пришел и Гарольд Лассуэлл [431] , отмечавший, что возникновение и выживание демократических режимов во многом зависит от массовых убеждений. Кроме того, когда Сеймур Мартин Липсет [432] изучал, почему модернизация благоприятна для демократии, то пришел к заключению, что она меняет массовые ориентации на такие, которые склоняют людей поддерживать демократические принципы (например, политический плюрализм и контроль над власть имущими со стороны населения). Не так давно Сэмюэль Хантингтон [433] утверждал, что растущие запросы народных масс на свободы представляют собой опосредующий механизм, который объясняет, почему в последние десятилетия модернизация дала импульс демократическим движениям во многих странах мира.

431

Lasswell, 1951, р. 473, 484, 502

432

Lipset, 1959, р. 85–89

433

Huntington, 1991, р. 69

Габриэль Алмонд и Сидней Верба [434] , а также Гарри Экстайн [435] ввели в научный обиход термин «конгруэнтность» и предположили, что политические режимы обретают стабильность лишь в той степени, в какой их паттерны власти (authority patterns) согласуются с убеждениями людей по поводу власти; как отмечал Экстайн [436] , это справедливо вне зависимости от типа режима. Согласно тезису о конгруэнтности, авторитарные режимы стабильны, пока люди убеждены в легитимности диктаторской власти, а демократические – пока люди убеждены в том, что политические полномочия должны быть поставлены под контроль населения.

434

Almond, Verba, 1963, р. 498

435

Eckstein, 1966, р. 1

436

Eckstein, 1998, р. 3

Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель [437] обобщили эту гипотезу, предположив, что политические режимы способны выжить, только если их степень демократичности достаточна для удовлетворения запроса на демократию со стороны населения. В поддержку этого утверждения они приводят эмпирические данные, показывающие, что страны, в которых на пике глобальной волны демократизации массовый запрос на демократию превосходил уровень демократичности режима, имевшийся до названного пика, впоследствии совершили самый большой демократический прорыв; в то же время страны, в которых демократия предоставлялась в большей степени, чем того требовал массовый запрос на нее, в последующем десятилетии имели тенденцию становиться менее демократичными.

437

Inglehart, Welzel, 2005, р. 187