Демократизация
Шрифт:
Результаты функционирования экономики и легитимность режима
Многие исследователи утверждают, что любой режим, будь он автократией или демократией, будет иметь массовую поддержку, пока он экономически успешен [456] . Мы, однако, полагаем, что это зависит от ценностных приоритетов людей. Влияние экономических успехов на легитимность режима опосредуется массовыми ценностями.
Смещение акцента в сторону эмансипационных ценностей означает, что люди начинают придавать гражданским свободам все большее значение; это справедливо для стран как с демократическими, так и с авторитарными институтами. В соответствии с этим, как показывает рис. 9.1, смещение акцента в сторону эмансипационных ценностей связано со все более либеральной трактовкой демократии, и эта зависимость наблюдается и в демократиях, и в автократиях.
456
Haggard, Kaufman, 1995
Возрастающий
457
Hofferbert, Klingemann, 1999
В долгосрочном периоде указанная зависимость порождает дилемму для автократий. Если в течение долгого времени они экономически успешны, то они движутся в направлении все более высоких уровней социально-экономической модернизации. Но, расширяя материальные ресурсы граждан, развивая их интеллектуальные навыки и уплотняя социальные сети, модернизация увеличивает репертуар действий людей. Увеличенный репертуар действий делает ценность свобод более очевидной, так как граждане яснее осознают, что свободы нужны им для использования новых возможностей, открывшихся в связи с расширением репертуара действий. Тем самым устойчивое экономическое развитие трансформирует критерии оценивания политического режима, а также ведет к более сознательному и способному артикулировать свои требования обществу; последнее приобретает, таким образом, возможности и навыки оказания эффективного давления на авторитарные элиты. Экономические успехи легитимируют авторитарные режимы на ранних стадиях, но на более высоких уровнях развития они уже не имеют такого эффекта.
Тезис о конгруэнтности
Теория конгруэнтности утверждает: чтобы быть стабильными, паттерны власти, характеризующие политическую систему страны, должны быть совместимыми с господствующими среди населения убеждениями относительно власти [458] . Следовательно, авторитарные системы с наибольшей вероятностью будут превалировать там, где большинство людей верят в легитимность абсолютной политической власти, а демократии – там, где большинство выступает за общественный контроль над политической властью. Когда этот тезис был сформулирован, он еще не мог получить эмпирического подтверждения, так как данные репрезентативных опросов, измеряющих установки людей относительно власти, покрывали лишь немногие страны, большинство из которых были богатыми западными демократиями. В течение долгих лет теория конгруэнтности оставалась правдоподобной, но не доказанной. Соответственно по поводу эмпирической валидности тезиса о конгруэнтности и его импликации о том, что установки людей о легитимности во многом определяют тип политического режима, высказывались сомнения.
458
Eckstein, 1966
Одна из причин для этих сомнений заключается в том, что политическая наука имеет неистребимую склонность делать акцент на институциональной инженерии. Эта склонность имеет много защитников, так как она предполагает, что на общество можно влиять, воздействуя на институты, а значит, политологи способны найти путь к быстрому разрешению большинства проблем. Такая точка зрения питает две тенденции: во-первых, рассматривать институты как объясняющую переменную par excellence, а во-вторых, отрицать значимость культуры или же идею о том, что институты формируются при участии культурных факторов, поскольку культура отражает глубинные ориентации, с трудом поддающиеся (но все-таки поддающиеся) изменению [459] . Поэтому неудивительно, что существует широкое сопротивление культурно-ориентированному объяснению политических институтов, включая идею о том, что массовые убеждения определяют наиболее вероятный уровень демократичности страны [460] . Но глубинная склонность «мейнстрима» политической науки отрицать политическую значимость культуры вовсе не доказывает ее незначимость. Ответ на этот вопрос может дать только эмпирическая проверка.
459
Eckstein, 1998
460
Hadenius, Teorell, 2005
Сомнения по поводу того, что массовые убеждения влияют на уровень демократичности страны, имеют две основные формы. Во-первых, под вопрос ставилось существование какой-либо систематической связи между массовыми убеждениями и уровнем демократичности. К примеру, Митчелл Селигсон [461] предположил, что связь между демократией и массовыми убеждениями, найденная Рональдом Инглхартом [462] , является «экологическим заблуждением». Селигсон обосновывал свое утверждение тем, что он не обнаружил значимого влияния гражданских установок, таких как межличностное доверие, на степень выраженности предпочтений в пользу демократии. Однако, как показывают Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель [463] , открытие Селигсона лишь подтверждает, что массовые предпочтения в пользу демократии не обязательно основываются на глубинных установках граждан: последние могут высказывать эти предпочтения из поверхностных или инструментальных соображений или под влиянием общественной нормы. Предпочтения в пользу демократии ведут к соответствующим политическим изменениям лишь тогда, когда они имеют своим фундаментом эмансипационные ценности.
461
Seligson, 2002
462
Inglehart, 1997
463
Inglehart, Welzel, 2005
Со времени этих дискуссий в рамках проекта World Values Survey было собрано достаточно данных, чтобы продемонстрировать сильную и систематическую связь между массовыми убеждениями и уровнем демократичности. В обширной выборке из более чем 70 обществ коэффициент корреляции между выраженностью эмансипационных ценностей и последующим уровнем демократичности страны (см. рис. 9.2) оказался равным 0,85. При этих расчетах уровень демократичности принимался равным среднему арифметическому четырех самых широко используемых индексов демократии: такой смешанный индекс выявляет сильную связь показателей. По мере увеличения выраженности эмансипационных ценностей в стране растет и уровень демократичности, причем связь между этими признаками очень сильна и статистически высоко значима.
Рис. 9.2. Связь между эмансипационными ценностями и уровнем демократичности
Примечание: На горизонтальной оси отложены уровни выраженности эмансипационных убеждений, рассчитанные по табл. 9.1. На вертикальной оси отложены уровни демократичности, рассчитанные как среднее арифметическое четырех разных индексов демократии, а именно индекса Freedom House, Polity IV, индекса демократизации Ванханена и рейтинга политических прав и физической защищенности (empowerment and integrity rights) Дэвида Сингранелли и Дэвида Ричардса (CIRI). Шкала приведена к шкале от 0 (демократия полностью отсутствует) до 1 (демократия полностью наличествует).
Корреляция не показывает причинно-следственной связи, поэтому по зависимости, выявленной на рис. 9.2, нельзя судить, что является причиной, а что – следствием. Эмансипационные массовые убеждения могут повлечь за собой высокие уровни демократичности, но нельзя исключать и обратного направления связи. Возможно даже, что между двумя исследуемыми показателями вообще нет причинно-следственной зависимости, а найденная корреляция объясняется влиянием какого-то третьего фактора, такого как экономическая модернизация, являющегося причиной появления и эмансипационных ценностей, и высоких уровней демократичности [464] . Эти возможности мы обсудим ниже.
464
Hadenius, Teorell, 2005
9.2. Ключевые положения
• Массовые предпочтения в пользу демократии можно классифицировать на поверхностные, инструментальные и мотивированные ее внутренними свойствами.
• Предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств базируются на эмансипационных убеждениях, и именно такие предпочтения с наибольшей вероятностью способны вызвать мощное массовое давление на элиты, оказываемое с целью введения, защиты или углубления демократических свобод.
• Устойчивое экономическое развитие имеет тенденцию порождать эмансипационные убеждения, но когда эти убеждения становятся ярко выраженными в обществе, текущие экономические успехи режима оказываются в глазах людей все менее важным критерием его оценки как легитимного.