Демон поневоле. Дилогия
Шрифт:
– Ладно, и такое может быть. Но опять, Алахей. Рассуди сам, если здесь у нас день и ночь чередуются местами через равные промежутки времени, то как же они могут различаться в любом другом месте и длиться половину года? Ведь бытие для всех протекает одинаково, и для тебя, и для меня, и так до самой мельчайшей букашки, ползающей по земле. Одним только лишь богам под силу менять течение времени!
Алексей слегка вздрогнул при упоминании о времени.
– Прости, уважаемый гуру, но это так. Даже в тех северных местах, откуда я родом, зимой солнце лишь слегка приподнимается над горизонтом и быстро заходит. Затем наступает долгая ночь. Длится она очень долго. А поздней весной, когда солнце начинает припекать и замерзшая вода дружно тает и превращается в воду, все происходит наоборот. День длится очень долго, а ночью настолько светло, что можно, не зажигая лампы, спокойно вдеть нитку в иголку. Кстати говоря, – Алексей неторопливо отхлебнул чаю, готовясь удивить наставника. – Когда-то давным-давно даже здесь находился огромный слой льда, покрывающий землю, который простирался с севера далеко на юг, в страны, где живут люди с кожей настолько черной, какой бывает самая безлунная ночь.
– Как же сие стало тебе известно? – изумился старик.
– Наши ученые мужи изучают многие явления природы. По камням, по мельчайшему составу почвы они могут многое рассказать о земле.
– Удивительно, насколько всеохватен и могуч может быть разум истинно ученого мужа, – восхитился гуру. – Раз уж зашел разговор о дальних южных странах, – усмехнулся в бороду, – хочу поведать тебе одну историю, когда я впервые повстречался с людьми, цвет кожи которых чернее ночи. Помню, во времена, когда я был молодым лекарем во дворце магараджи, однажды тихим вечером я возвращался в свои покои. Коридоры освещались тусклыми светильниками, и внутри царил полумрак. Вот тут-то я и столкнулся нос к носу с одним черным магрибинцем, служащим при дворце. В темноте я разглядел только белки глаз и белую одежду. Приняв его за исчадие тьмы, я закричал от ужаса и позвал на помощь стражу, – Садхир засмеялся, с удовольствием вспоминая события давней молодости. – Стража, конечно, быстро примчалась и схватила ни в чем не повинного юношу. Начальник стражи, узнав, в чем дело, скорчился от смеха и повалился на пол. Сквозь слезы кое-как объяснил, что юноша всего-навсего лишь один из помощников личного повара магараджи. Я тогда посмеялся вместе с ним, хотя, признаюсь, поначалу мне было далеко не до смеха. Об этой смешной истории потом узнал сам Ашока и долго хохотал над моим провинциальным невежеством. Уже потом, когда я долгое время прожил в столице, я повидал много разных людей и чудес. Однажды даже видел выступление группы бродячих людей, потешавших столичную знать. Они показывали на потеху почтенной публике своих совершенно ручных зверей, совершающих осмысленные действия, совсем как маленькие живые люди. Но больше всего поразила их громадная мужеподобная женщина с настоящей мужской бородой и усами. Такого противоестественного зрелища я больше не видел никогда в своей жизни!
– Да, интересно, – Алексей вежливо улыбнулся и подумал: «Интересно, насколько бы он удивился, увидев наших трансвеститов? Эх, вот что значит реальная жизнь, в отличие от нашей, искусственно надуманной и вывороченной. Мужчины здесь мужчины, женщины – женщины, хотя наверняка тайных извращенцев хватает и тут. Взять хотя бы того же знаменитого Калигулу… Кстати, интересно, он уже есть или еще только будет? Впрочем, думаю, разговор с ними тут будет очень короткий. Никаких тебе гей-парадов на площади. Чик бритвой по горлу, и в колодец», – он мысленно усмехнулся, вспомнив крылатое выражение любимого фильма.
– Многоуважаемый торговец Индержит просит принять его, – прервав ученую беседу, громогласно объявил Рахул.
– Приглашай, – негромко произнес Садхир, бросив быстрый взгляд на немного взволнованного известием Алексея.
Словно оторвавшись от сказочного сна, Ашок разочарованно вздохнул, встал из-за стола и направился на улицу играть с друзьями.
Чуть не столкнувшись, почтительно поздоровавшись, в хозяйские покои робко вошел Индержит, бросив опасливый взгляд на Алексея.
– Здравствуй, уважаемый! Поведай, что привело тебя сюда на этот раз? – Садхир вежливо указал на стол. – Присаживайся.
Индержит неловко уселся, некоторое время изумленно разглядывая диковинный блестящий термос.
– Уважаемые Садхир и Алахей! Прошу прощения, что потревожил в столь ранний час. Я пришел рассказать о чуде, которое произошло с сыном. Могучие воины нашего милосердного Вишала, да продлятся вечно его дни, минувшим вечером бережно донесли сына домой и даже помогли уложить на кровать. Лал проспал всю ночь, словно младенец. За ночь я несколько раз поднимался к нему, чтобы проверить сон. Когда взошло солнце, он открыл глаза и узнал меня, впервые за много лет! – голос Индержита неожиданно задрожал и прервался.
Стыдясь своих чувств, Индержит на несколько секунд отвернулся. Вытерев мокрые глаза тыльной стороной ладони, собрался с духом и продолжил:
– И тогда я увидел, что взгляд моего единственного сына больше не безумен. Боясь напугать его снова, я тихо позвал супругу. Когда она вошла в покои, сын улыбнулся и назвал ее мамой. Жена, увидев такое чудо, зарыдала у меня на груди. Лал поднялся с кровати и стал ходить по всему дому, разглядывая его так, словно бы видел впервые. Супруга осталась с ним, а я пришел сюда отблагодарить искуснейшего иноземного целителя Алахея за его поистине великое врачебное искусство!
Индержит торопливо порылся за пазухой и бережно положил перед ошеломленным Алексеем коротко звякнувший объемистый мешочек.
Алексей озадаченно взглянул на наставника. Похоже, старик удивился не меньше, ответив растерянным взглядом.
Алексей вздохнул и решил взять инициативу в свои руки.
– Уважаемый Индержит! Я очень рад твоему счастью. Но к чудесному исцелению твоего сына я не прикладывал никаких усилий. Поэтому не могу взять платы.
– Но как? – опешил торговец. – Вчера вечером все люди видели, как ты сжал руками его голову, когда он бесновался. Сразу же после наложения твоих рук он вскрикнул и уснул. А сегодня утром он проснулся уже здоровым… – он сбился и повернулся к Садхиру.
– Тем не менее это так, – поднажал Алексей.
– Уважаемый Индержит, – тихо вступил в разговор Садхир. – Наверное, сами боги сжалились над ним, вернув разум. Забери деньги и сходи с супругой в храм. Воздайте богам щедрую жертву!
Растерянно сморгнув, Индержит нерешительно потянулся за деньгами. Положив мешочек за пазуху, некоторое время помолчал, словно погрузившись в себя.
– Я все понимаю. Недаром люди говорят, что… – он неожиданно осекся и вежливо распрощался.
Садхир проводил торговца недоуменным взглядом.
– Алахей, а у вас на родине бывали случаи подобного исцеления?
– Честно говоря, я не очень разбираюсь в подобных душевных заболеваниях. У нас этим занимаются особые врачи, которые, по моему личному мнению, и сами не особо разбираются в этом предмете. Душевное здоровье человека вообще очень загадочная вещь, – задумчиво пояснил Алексей, еще находясь под влиянием рассказа торговца о чудесном исцелении.
– Да, действительно, сегодня произошел особый случай, – согласился гуру. – Мне обязательно нужно будет выбрать время и навестить паренька.
Неожиданно вбежал зареванный Ашок, придерживая левую руку.
– А с тобой что случилось? – посуровел дед.
– Играл с ребятами и упал в кусты. Вот, заноза болит! – обидчиво протянул руку.
– И всего-то? Теперь нечего реветь, ведь ты же будущий врач! Неси скорей сюда мою сумку! – скомандовал дед, бросив мимолетный взгляд на рану.
Ашок быстро сгонял за врачебными принадлежностями и поставил на стол перед дедом. Садхир тщательно разложил на столе чистую льняную салфетку, кусок белой ткани, маленькую склянку, небольшой скальпель и маленькую иглу. Разорвал несколько клочков ткани и тщательно смочил жидкостью из пузырька.