Демон
Шрифт:
— Нападение на сотрудника полиции, — сообщил он горстке наблюдателей, и возражений ни у кого не возникло. Ребенок завыл еще громче. Лет восьми, подумал Рокки. Впрочем, он мог и ошибаться. Титаниды с трудом определяли возраст человеческих детей.
— Эта женщина — твоя мать? — спросил он у ребенка, но тот был так потрясен, что даже не расслышал вопроса. Тогда Рокки снова глянул в сторону толпы:
— Знает кто-нибудь, мать она этому ребенку? Один из мужчин выступил вперед:
— Да. По крайней мере она так говорит. Вполне возможно, эта женщина действительно была его настоящей матерью. Рокки подозревал, что так оно и есть. Непохожа она
— Желает кто-нибудь в этом сообществе взять на себя ответственность за этого ребенка? — «Смех один, — подумал Рокки. — Сообщество». Тем не менее такова была непременная процедура, и Сирокко утверждала, что сообщества будут развиваться. — Если нет, я отведу его в общественный приют, где о нем позаботятся, пока его мать не вернется из исправительно-трудового лагеря.
И тут, к удивлению Рокки, вперед выступил еще один мужчина.
— Я беру его, — сказал он.
— Сэр, — начал Рокки. — Ваши обязанности в данном случае...
— Я знаю свои обязанности. Читал я эти чертовы доски объявлений. Оч-чень внимательно. Ты вали с этой парочкой, а уж я позабочусь, чтобы у парнишки была крыша над головой.
В словах мужчины ясно слышался гнев и даже некоторый вызов. Скрытый смысл их был в том, что люди сами о себе позаботятся. Но слышалось там и сдерживаемое уважение. Так или иначе Рокки это вполне устраивало. У него были полномочия принимать на месте подобные решения, и он рассудил, что в руках этого мужчины мальчик не пропадет.
Тогда он, связав пленников, закинул их за спину и потопал в сторону тюрьмы. По пути в его голову снова вторглась Тамбура.
«Мама, почему больно?» Вопрос Тамбуры был и проще, и сложнее, чем в переводе. «Мама», к примеру, было очень сильным упрощением титанидского существительного, которым пользовалась Тамбура. Сам вопрос, скорее представлял собой волну эмоций.
«События. Межличностные и межвидовые отношения. Жизнь».
«Мама, должна ли я рождаться?»
«Ты будешь любить жизнь, доченька. Почти все время».
ЭПИЗОД XIV
Со времени переворота Искра была занята еще больше, чем ведьма с тремя дырами в скафандре и только двумя заплатами.
Сирокко, казалось, совсем не спала. Да и сама Искра достигла почти такого же состояния. Теперь уже прошло чуть менее полкилооборота с начала вторжения. Поначалу делать Искре было почти нечего — сиди, да записывай число убитых и раненых. Но когда в действие стали вводиться законы и началась перепись населения, ее рабочая нагрузка резко возросла. Считали теперь не только людей, но и жилища. Составлялся также полный инвентарь всей бывшей частной собственности.
Искра отвечала за компьютеры.
Невозможно сделать революцию без компьютеров, часто думала она.
Должность ее называлась «главный чиновник». Искра, признаться, даже не знала, что это значит. Главное, что на такой должности не приходилось слоняться по улицам с мечом. И ее это очень устраивало. Дралась она теперь только тогда, когда это было неизбежно, и здорово навострилась этого избегать.
Тут у них с Конелом было много общего.
При мысли о Конеле опять нахлынули неприятные чувства. Отвернувшись от экрана компьютера, Искра выполнила несколько успокаивающих упражнений.
После их возвращения из Преисподней разгорелась ссора. Искра потребовала ответить, правда ли заверения Геи были всего-навсего пропагандой. Робин с неохотой
Тут Искра со вздохом смахнула со лба челку.
Сирокко, во время их бесконечных собраний в Клубе перед вторжением, обнаружила у Искры талант к работе с компьютерами. Тогда древние махины Криса вытащили со склада, стерли с них пыль, подключили и приготовили к тому важному дню. С тех пор Искра проводила очень мало времени в стороне от клавиатуры.
Что, призналась она себе, было крайне интересным ракурсом для взгляда на революцию.
Искра первой подметила падение общего количества казней. Раньше всех она поняла, что число направляемых в исправительно-трудовые лагеря снижается. Именно Искра принесла Фее первые расчеты по населению Беллинзоны.
Выяснилось, что в Беллинзоне живет почти полмиллиона человек — факт, который удивил всех, кроме Конела. Машины Искры могли рассортировать все население в том виде, который мог оказаться наиболее полезным — начиная от национальной принадлежности и кончая возрастом, полом, языком, ростом, весом и цветом глаз. Перепись населения удалась на славу. Предполагалась, что в неком туманном будущем она обеспечит основу для четкой системы установления личности. Персонал Искры, исчисляемый сотней человек, постоянно подпитывал информацией ее компьютер. Результаты она относила Сирокко и Руководящему совету.
Совет этот по-прежнему руководил скорее по названию, чем по сути. Сирокко оставалась диктатором — и ни у кого на сей счет сомнений не возникало.
Экономика Беллинзоны все больше завораживала Искру по мере того, как она все лучше ее узнавала. Существовал один крайне важный фактор, вызывавший бесконечные беспокойства у Сирокко. Искра назвала его фактором манны.
Хотя Гея над Дионисом не властвовала, она безусловно владела той спицей, что располагалась над ним. Решив разместить земных беженцев в новом городе Беллинзоне, она, очевидно, захотела сохранить над ними максимальный контроль. Тогда Гея и изобрела манну. Согласно названию, это была пища, падавшая прямо с неба. Манна взрастала на триллионах растений во тьме спицы Диониса и через каждые несколько гектаоборотов падала на Дионис будто из рога изобилия. Падала манна в виде шаров размером с кокосовые орехи, что плыли на небольших парашютиках. Однако даже несмотря на парашютики, во время низвержения манны, разумнее было подыскать себе укрытие.
Подобно кокосовому ореху, манна имела твердую оболочку. При падении оболочка не раскалывалась, но вскрыть ее было нетрудно. Внутри находилась одна из сотни разновидностей питательной мякоти. Все эти разновидности сильно различались по вкусу. Манна содержала в себе все витамины и минеральные вещества, необходимые для здоровья человека. Откровенно говоря, манна была так хороша, что те, кто питался исключительно ею — весьма значительная часть населения, — оказывались намного здоровее тех, кто дополнял свой рацион дорогим и экзотическим дионисийским мясом и овощами. Толстяки теряли на ней вес, пока не достигали своей оптимальной формы. Люди, страдавшие от нехватки витаминов, полностью восстанавливались лишь после нескольких килооборотов питания манной. Она также замедляла зубной распад, освежала дыхание, уменьшала менструальные спазмы и лечила от облысения. Естественно, количество съеденной человеком манны в Беллинзоне сразу указывало на его социальный статус.