Демоница и Девственник
Шрифт:
— Ты же знаешь, как это злит меня! — Прорычал мужчина, глядя в глаза Марии. — Но я потом лично прикончу этого щенка.
Эта ревность и ярость только распаляли в ней страсть. Кровь кипела и эти бешеные удары, она словно держала в руках его сердце.
Едва касаясь, Мария пробежалась пальчиками по его коже, чуть щекоча острыми коготками, и потом яростно и стремительно коснулась губ, страстно терзая, покусывая, и руками путаясь в длинных, цвета воронова крыла, волосах.
— М-м-м, мне нравится, когда ты злишься!.. — Мягко промурлыкала Мэри, вновь опаляя
— Чертовка!.. — Страстно выдохнул Умберту, скользя ладонями по коже Марии, такой нежной, мягкой и шелковистой коже, и путая пальцы в густых и длинных волосах девушки.
Лично он, демон, бездушный демон, и сын самого Люциуса, давно уже попал под чары этой искусительницы, и был полностью в её власти, казалось, он мог сделать ради неё что угодно. Или это казалось только сейчас, когда так кипела кровь и страсть захватывала его полностью. Сможет ли он надышаться ею хоть когда-нибудь?
Его руки коснувшись её нежной кожи, едва обожгли её холодом, но Мэри словно кошка ласкалась к его рукам, давая власть над собой.
— Ты моя!.. И только попробуй назвать меня Елисеем! — Наглая улыбка и хищный взгляд.
Демон взял девушку на руки, унёс вглубь замка, положил на коврик у камина, и сам сел рядом, наслаждаясь видом того, как блики огня отражаются в глазах Марии, и того, как покорно она лежит сейчас перед ним.
— Ну, я же, кажется, объяснила и извинилась. — Девушка посмотрела ему в глаза, самым невинным взглядом на который была способна и растянулась у ног демона, словно кошка.
Водопад волос разметался по ковру. И на её идеальной фарфоровой коже играли и отражались языки пламени, а демон смотрел на неё, не смея даже шевельнуться.
— Я всегда буду ревновать тебя, Мария! — Умберту чуть заметно улыбнулся, и принялся развязывать на девушке корсет, путаясь в шнурках. — И надеюсь, ты вернёшься ко мне уже скоро. Постарайся не затягивать с ним!
— А ты постарайся не осложнять мне работу! — Девушка коварно улыбнулась, по телу пробежала лёгкая дрожь, но тут же исчезла.
Её руки коснулись обнажённого тела демона. Она чувствовала его напряжение и желание, поэтому умело и нагло сводила его с ума, едва касаясь кожи, скользя дыханием, смотря прямо в глаза и не говоря ни слова.
— Жаль, что я ни чем не могу помочь. — Разорван корсет, трусики на полу, и демон жадно прижимает к себе хрупкую девушку, осыпая поцелуями и явно наслаждаясь каждым её прикосновением. — Ты моя, Мария, только моя…
"Нет, Умберту, я ничья" — Пронеслось в её голове, но вслух она ничего не сказала.
Сегодня ей стоило усыпить его бдительность, заставить забыть маленькую оплошность.
Но вот вопрос — почему даже сейчас, когда она была с демоном, перед нею были обиженные, полные горечи, глаза Елисея?! Мария тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и только с большей страстью, принялась беспорядочно ласкать демона, стаскивая с него остатки одежды, яростно терзая его губы и прижимаясь всем телом.
И так же яростно она старалась не думать о голубоглазом пареньке и не обращать
…
Елисей спал, свернувшись на земле в клубок, и мирно улыбаясь во сне. Ему снилась река, большая-большая, чистая река, и Мария, бегущая в волнах, её платье вымокло, её волосы рассыпались по плечам, в её глазах был страх, а он шёл за нею, улыбаясь, и нёс в руках… Её душу.
Парень резко сел. Начиналось утро, весь воздух напоён был прохладой, и вокруг царила тишина. Елисей встал, разминая затёкшие суставы, и вдруг замер. Из дверей замка Марии выходил демон. Тот самый. Да, тот самый, с которым Мэри была в ту ночь у озера…
Что-то больно кольнуло в груди, внутри стало холодно и пусто, и парень, выхватив нож и святую воду, бросился на демона. Барьер. Что же случилось?! Святая вода не причиняла более вреда… Демон легко отшвырнул мальчишку, и тот упал, ударившись головою о камень. Тьма…
…
Мэри осталась одна, лежа у камина и глядя на то затухающее, то разгорающееся пламя. Ей не было холодно, не было жарко, она ничего не чувствовала, абсолютная пустота, её она всегда чувствовала после ласк Умберту. Выжженное поле. А жила ли она иначе, чувствовала ли? Нет ответа. Она забыла себя.
— Да, Умберту, пожалуй, ты прав я твоя, твоя сломанная игрушка, и нужна, пока ты хочешь играться… — Ей так хотелось хоть раз в жизни почувствовать тепло, а не пустоту, хоть раз почувствовать хоть что-то, хотелось иметь возможность хотя бы облегчить себя слезами.
Да, ей хотелось плакать, но слёз не было. Она была выпита до дна — вот что значит жить без души. Пить вино, но не чувствовать даже его вкуса… Мэри встала и ушла в ванну, молча открыла воду и легла под струи, чтобы смыть себя эту грязь, эту порочную ночь.
…
Елисей силился открыть глаза. Тьма… Тьма и боль. Боль пронзала затылок, а из этой тьмы он никак не мог вынырнуть. Но что же случилось? Почему теперь его сила не действует? Почему… Боль, тьма и горечь. Он попытался открыть глаза вновь, и лишь дальше проваливался в эту бездну, тихо простонав:
— Мария… — Словно цепляясь за девушку, как за последнюю спасительную нить.
Глава 33
Сколько она так лежала в ванной, Мэри не знала, тьма терзала её, терзала пустота, и потом едва уловимый шёпот, прозвучал в её голове. Нет, голос явно был не демона, Умберту, только командовал. Но голос был смутно знакомым.
Она встала, хватая халат с вешалки, и, не вытирая тела, поспешила к окну. А в окно Мария увидела Елисея, который, словно во сне, шептал её имя. Кровь, на затылке была кровь, она не увидела, она почувствовала её запах, и, не утруждая себя выходом через дверь, девушка просто растворилась в воздухе и появилась возле парня. Она опустилась перед ним на колени, а с мокрых волос капала вода.
— Эй, очнись, глупый мальчишка!.. — Капризно шептала Мэри, касаясь его плеча. — Что случилось? Не смей мне тут умереть! — Внутри неё разрасталась паника.