Демоница и Девственник
Шрифт:
Мария соскочила с рук парня, отходя к окну, закуривая сигарету, забыв про привычный мундштук. Она повернулась спиной, не давая видеть Елисей всю боль, что отразилась на её лице, а сердце рвалось на части… Сердце. Казалось, она только что поняла, что в ней оно бьётся… Оно обливается кровью…
Глава 34
"Не смей меня любить" — И это говорит демоница, посланная чтобы… "Не смей меня любить…" А не поздно ли? Не слишком ли поздно… Не слишком ли поздно? И ему вдруг тоже захотелось затянуться крепким
Елисей резко встал с кресла, не обращая внимания на слабость и боль, подошёл к Марии, резко развернул её за плечи к себе, и, не давая ей опомниться, вдруг впился в её губы поцелуем…
…
"Нет, ну вы только гляньте! Только гляньте на неё!" — Умберту в очередной раз вышел из себя.
Кровь кипела, и всё его нутро переполняла ярость. Эта дрянная девчонка так мило и искренне жалась к святоше!.. Никогда в жизни Мэри не смотрела так на демона, Умберту не видел подобного.
Нет. Это явно не просто в рамках задания. Что ж. Он покажет ей, как смотреть на других! Она ещё пожалеет!
…
Его губы… Вновь… У Мэри перехватило дыхание. Как дышать? Что это? Сердце заколотилось словно сумасшедшее. Нет, не она соблазняет, теперь соблазняли её…
Затушив сигарету прямо о прикроватный столик, Мария, руками, словно по наитию, обвила шею Елисея. Дрожь, мурашки по коже… У неё, прожжённой демоницы, которая соблазнила множество мужчин… Да, Мэри дрожала в руках этого странного парня.
Она мягко, нежно ответила на его поцелуй, словно во сне прикасаясь к белоснежным жёстким волосам. Что они делали, ведь он губил себя… Нет! Ни за что! Она резко оттолкнула парня.
— Опомнись, глупый мальчишка! — В её глазах застыли слёзы, но ни единая капля не пролилась. — Уходи! Или ты погубишь себя! — Голос сорвался на крик, и девушка до крови проткнула ногтями мягкие ткани ладоней, так, что с них закапала кровь. — Уходи! Не смей любить меня…
Елисей вздрогнул, и словно бы очнулся. Боже! Что он творит?!
— Прости! — Выкрикнул он и выбежал из замка. На губах горел поцелуй. Как же это было… Прекрасно!.. И в голове вновь и вновь звучала фраза: "Не смей любить меня".
Мэри вновь закурила, не обращая внимания на кровь, не чувствуя боли. Неужели она сама увлеклась… Только ведь он такой мальчишка, чистый и наивный. Будущего нет и быть не может, даже если она полюбит тоже. Она смерть для него.
Девушка рухнула на кровать, бесцельно глядя в белый потолок, потом ей вдруг пришла мысль. Она щелкнула пальчиками и на потолке появились звезды, точная копия звездного неба. Мария улыбнулась, словно девочка, а на губах до сих пор горел поцелуй.
Мэри как-то случайно коснулась их пальчиками, точно пытаясь задержать то тепло, что наполнило её изнутри.
…
— Как мило, как мило! Матёрая демоница играется как ребёнок! И как кошка жмётся к рукам врага! — Замок, казалось, покачнулся от этого рёва. Полыхнул ярко и мощно огонь в камине, и из огня вышел демон. Он весь сам был пламя — ярость кипела в крови и полыхала в глазах.
Всё настроение и улыбка вмиг слетели
— Ну я же неплохо справляюсь. Что же ты злишься? Сам этого хотел. Наслаждайся. — Мэри докрывала свою сигарету не спеша. Потом, щелкнув пальцами, убрала всё, будто и не замечала ярости мужчины.
— Справляешься??? Что??? Не зли меня, Мария, лучше не зли! Когда он кинулся целовать тебя, ты какого дьявола его оттолкнула, и принялась кричать что-то вроде: "не губи себя, не люби меня"?!! И это ты называешь "справляться"?! — Демона просто трясло от ярости. — А до этого ты ласкалась к его ладоням и смотрела с таким обожанием! Мария!!! Снова?! Неужели снова ты влюблена в смертного, Мэри?!
— А что это такое, Умберту? Расскажи мне, что значит быть влюбленной? Не ты ли выбил из меня всё человеческое? Сколько раз я просила тебя о смерти. Нет, тебе нравится играть и забавляться. Я сломанная игрушка, которая даже заплакать не может. И вот, впервые в глазах этого мальчишки мелькнула жизнь, и я вспомнила, случайно вспомнила, как сама была девчёнкой. С ним тепло, а ты ледяной, в тебе нет ничего, и меня ты сделал такой же! Давай, можешь бить, унижать. Мне уже всё равно, я даже боли не чувствую…
— Мне плевать, что ты чувствуешь! — Демон подошёл и наотмашь ударил девушку по лицу. — Ты — моя! Когда вернёшься — я поставлю на тебе клеймо, чтобы не мнила о себе непонятно чего — ты ведь такая же шлюха, как и все они! Ты моя! А пока — ты на задании, и, будь добра, помни об этом! — Одним движением демон порвал на девушке халат, схватил за запястье, и, притянув к себе, грубо поцеловал в губы, намеренно раня клыками, словно стараясь уничтожить все воспоминания о поцелуе мальчишки.
Она рассмеялась ему в лицо, по губам текла кровь. Внутри Мари вся сжалась, ожидая мести, но снаружи не дрогнула. Гордая императорская выправка, даже в момент самого грязного унижения. Он выжег в ней всё, но не сломил. Она каждый раз напоминала себе, кто она, и это помогало ей сносить всё, улыбаться, сквозь кровь и слёзы.
— Я ничего не чувствую, даже боли. Мне давно нечего терять. Да, быть может я и шлюха, но клейма ты не поставишь, нет. Я императорской крови, и ты вынужден считаться с этим! Пусть даже это кровь смертных царей. Я никогда не была твоей и не буду, мы оба знаем это. Ты забрал душу, забрал тело, но сердца ты никогда не получишь, ну если только вырвешь из груди. Но и на это ты не способен.
— Ещё как способен, поверь! Но только не теперь и только не сейчас, для начала ты закончишь дело, и только попробуй ещё хоть раз вытворить подобное — подыхать твой ангелок будет долго и в муках! — Демон прижал девушку к себе, с яростью глядя ей в глаза. — Мы уж найдём способ его уничтожить и без тебя! — Поцелуи, злые, холодные, хуже ударов и укусов, и руки властно изучают её тело, грубо сжимая нежную кожу.