День без любви
Шрифт:
– Но Ирины больше нет. И ее никогда не будет в его жизни.
– Ты не боишься заменить ее, встать на ее место?
– Нет, я надеюсь, что у меня будет мое место. Так же, как и Джаид станет частью моей жизни. Если, конечно, он не передумает.
– Значит, все-таки есть сомнения?
– Я же нормальный человек.
– А если это он… сам убил своего сына? Как соперника?
Женя медленно повернула голову в ее сторону…
23. Шумен. Конец марта 2007 г.
Под подушкой зазвонил телефон. Ирина,
– Кто это?
– Спи, никто. Румяна, наверное.
Биртан обнял ее и прижал еще крепче к себе, уткнулся лицом в ее шею, зарылся в волосы. В комнате все стало оранжевым от закатных лучей солнца, на ковре посредине спальни была расстелена скатерть, на которой рубинами сверкали разломанные плоды граната, сочились розовым закатным соком грейпфруты, жирно поблескивали рассыпанные по серебряной тарелке финики, инжир. Рядом стояла пепельница, полная тонких, напоминающих коричные палочки, окурков. Бархатные малиновые шторы слегка трепал легкий мартовский ветер.
– Ты написала сестре, что уезжаешь со мной в Турцию, выходишь замуж? – спросил Биртан, целуя ее.
– Написала, правда, еще не отправила. Думаю, она порадуется за меня.
Снова зазвонил телефон, на этот раз она поднесла его к глазам: Джаид. Зачем он звонит, если знает, что она с Биртаном? Совсем потерял терпение. Она отключила телефон, и в эту же самую минуту раздался звонок – теперь уже в калитку.
– Я открою, – она не дала Биртану подняться, погладила его по голому плечу. – Лежи спокойно. Это кто-то из своих. Я посмотрю в окно.
Она встала, набросила халат и подошла к окну, слегка раздвинула занавески и тотчас отпрянула:
– Биртан, поднимайся! Это Николай! Господи, да он пьян! Его словно ветром шатает. Это сколько же ему пришлось выпить, чтобы вот так, чуть не падая, ходить? Что ему еще понадобилось? Что он еще придумал?! Вот тоже мне, никак не угомонится!
– Надеюсь, дверь заперта? – спросил Биртан сонным голосом, надевая пижамные штаны. – Я его сейчас убью!
Они услышали звуки приближающихся шагов, и, не успел Биртан выйти из спальни, как туда влетел совершенно невменяемый, бледный Николай.
– Сука! И ты… при ней… пригрелись на моем золоте! Нашли монеты и теперь думаете – самые умные, обманули меня? Она, видите ли, держит меня на крючке! Кого? Меня? Да кто ты такая? Русская шлюха! Такая же, как и твоя Татьяна, только та хотя бы признавалась в том, что работала в «Дюни», а ты? Ты-то корчила из себя невинность. Даже меня не всегда к себе подпускала, а теперь путаешься сразу с обоими: с отцом и сыном? Я выследил, я все знаю. Я видел, чем ты занималась с его папашкой здесь же, в этой спальне, на этой кровати! А ты, Биртан, идиот. Я тебя предупреждал. Ты спишь с алчной, ненасытной бабой. Она и золото мое взяла, и с вас тянет ваши турецкие лиры, а то и доллары, я не знаю, на какие деньги она покупает себе брильянты…
– Уходи, – спокойно сказала Ирина. – Уходи, иначе ты пожалеешь обо всем, что сейчас сказал. Я тебе обещала. Я сдержу свое слово.
– И я тоже сдержу свое слово! Но сначала скажи мне, на какие деньги ты построила
– Опомнился, – она усмехнулась, подняла с ковра пачку сигарет и закурила. Щеки ее пылали. Биртан смотрел на нее молча, словно ожидая каких-то объяснений.
– Это правда? – наконец спросил он.
– Ты о чем? – отозвалась Ирина.
– О тебе и моем отце. Он действительно часто стал приезжать сюда. Какие у вас дела? Он сказал мне, что помогает тебе.
– Слушай ее больше! Она тебе еще не то расскажет. Она – страшная женщина! А ты – мальчишка. Это вы с отцом думаете, что поимели ее, а на самом деле это она поимела вас! А твой отец – ничего еще, сильный мужик.
– Замолчи! Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? – Она вцепилась рукой в рукав его куртки.
– Оставлю, если ты отдашь принадлежащее мне по праву золото!
– Но у меня нет никакого золота.
– Правильно, ты продавала монеты, получала за них хорошие деньги. И кто помогал тебе в этом? Румяна? Твоя лучшая подруга, которой ты доверяешь больше всего на свете? А ты не знаешь, кто ее дружок, кто помогал ей, в свою очередь, продавать золото?
– Уйди, прошу тебя, или я действительно сделаю то, что обещала.
– Да я не боюсь тебя, поняла? Потому что я не убивал Стефана. Когда я пришел в себя, проснулся, он был уже мертв. Я только вынул нож из его горла, это все! И никто ничего не докажет. А ты, ты, подлая, обманула меня, спуталась с этими турками, чтобы только проникнуть к ним в дом и найти золото! Если ты прямо сейчас не дашь мне все, что у тебя осталось, а я знаю, ты – баба запасливая, ты не могла продать абсолютно все… Так вот, если ты не отдашь мне золото, я сожгу этот дом вместе с вами – с тобой и твоим любовником! Вы будете спать, один в другом, когда вас охватит пламя! Как же я ненавижу вас обоих… – Он всхлипнул.
Биртан, оглушенный услышанным, вдруг взорвался.
– Скажи, – закричал он, обращаясь к Ирине. – Это правда? Ответь мне, ты спала с моим отцом?
– Если ты веришь этому пьянице и неудачнику, то можешь считать нашу помолвку расторгнутой, – сказала она сухо и выпустила Биртану дым сигареты прямо в лицо. Глаза ее потемнели, она смотрела и на Биртана, и на Николая презрительно, как на существ низшего порядка.
– Почему ты так смотришь на меня? – Биртан подошел к ней ближе, его трясло.
– Подойди, подойди, обними ее, ну! Поцелуй ее – на моих глазах…
Биртан резко повернулся к нему и вдруг, словно кошка, легко подпрыгнул и бросился, гибкий, тонкий, на Николая и принялся колотить кулаками по его лицу, потом как-то сразу обмяк, внутри его что-то хрипло, влажно хрустнуло, булькнуло, и он замер, распластался на груди Николая.
Ирина, наблюдавшая эту сцену, сначала ничего не поняла.
– Коля? Что с ним? Ему плохо?
Николай взял Биртана за плечи, приподнял, выполз из-под него и стал отплевываться. И Ирина увидела, что он плюется кровью. Она метнулась к Биртану, перевернула его на спину и с ужасом увидела в его горле нож. Кровь фонтаном била из артерии. Все вокруг начало окрашиваться кровью.