День не задался
Шрифт:
— У меня готовы две эскадрильи с бомбами. А "кобры" могут бросать осветительные.
— Ждите!
Тренькает телефон: "Десант просит подсветить район порта и поработать по огневым за молом!"
— Миша! Зеленую!
Четыре самолета первой, по очереди, срываются с места, затем взлетает два звена третьей. В воздухе ставлю дополнительную задачу Макееву и Лихолету. Теперь все зависит от мастерства летчиков. Напоминаю, что вправо не ходить, отворачивать в сторону Крыма.
Макеев мастерски повесил "люстру" на высоте 700 метров и ушел на второй заход. Его ребята пошли за ним, а восьмерка Лихолета, растянувшись колонной, по очереди наносит бомбо-пушечные удары по вспышкам выстрелов. Вывод из пикирования на высоте "люстры". Все это сотни раз отработано, но тем не менее, ночная
— Десант пошел вперед, атаку прекратил! — послышался голос Карпоноса.
Опять зазвонил телефон, из штаба сообщили, что десант просит перенести огонь на двести метров вперед.
— Так и будем играть в испорченный телефон! Дайте волну десанта, и им мой позывной: "Четвертый"!
Настраиваем еще одну станцию на волну десанта. Установили связь с полковником Гордеевым. Пошла работа по квадратам. До рассвета сделали 20 самолето-вылетов. Десант захватил порт Новороссийск и закрепился. Отвлекающий десант у Мысхако тоже закрепился. А воздушному десанту у Абрау-Дюрсо приходилось туго. И мы мало чем могли ему помочь ночью. Обнаружили довольно большую проблему: наш локатор не видит Крымскую и самолеты оттуда, следующие на малой высоте. Только начиная с полутора тысяч метров. Все попадает в теневой сектор. Надо менять место, но некуда! Сообщил Ермаченкову. Вот что значит запоздалое развертывание! Утром восьмерка "кобр" второй эскадрильи ушла прикрывать корабли флота. Приказали! Зачем впустую жечь топливо и моторесурс, если от нас до них меньше 6 км. Ведь у них есть локаторы кругового обзора. Но с Октябрьским не поспоришь. Он сейчас сидит на одном из этих "корыт", которые и в тихую погоду так и не смогли подавить огонь немцев, и прикрываем мы его задницу! "Все, Павел! — говорю сам себе. — Не надо заводиться!" Сел за стол возле рации. Вдруг слышу: меня зовут снаружи. "Товарищ гвардии полковник! Смотрите!" Выскакиваю из домика: мимо нас идет вторая волна десанта. Днем!!!!!!! А немецкая артиллерия на восточном берегу бухты у Цементного завода не подавлена! В этот момент меня дергают за рукав: "Большая группа самолетов со стороны Крыма, товарищ полковник!" Бегу обратно к рации. Людмила сообщает курсовой и скорость групповой цели, они направляются к кораблям. А у двух звеньев второй эскадрильи через восемь минут отход по топливу! Твою мать! "Боевая тревога! Всем к запуску!" Бегу к самолету. Подключился к станции, принял доклады. На колене разложил планшет, ставлю задачу всем, даю команду второй идти на посадку и срочно заправляться. "Коса" дала дистанцию. "От винта!" – запускаюсь. Прогреваясь на ходу, выруливаю на старт, сзади пристраиваются остальные. Михаил Иванович дал зеленую. Полный газ, форсаж, взлетаем! Набираем высоту, делаем небольшой круг над кораблями, собирая всех. Погода – миллион на миллион! Ложимся на курс 285, вышел на связь Ермаченков, я попросил отправить катера к месту вероятного боя.
— Четвертый, вас понял.
Выше и чуть впереди идет Макеев двумя восьмерками, затем два звена Володина, а ниже всех идут четыре восьмерки 3 и 4 эскадрилий. Имеем превышение над немцами в 700 метров. На траверзе пролива Макеев атакует в лоб восьмерку "фридрихов". Как сейчас не хватает еще двух звеньев "кобр"! Меня тоже пытается атаковать в лоб "мессершмитт". Куда ты лезешь, глупышка, на три пушки в лоб! Получи! Он разваливается в воздухе! Его ведомый смекнул, что дело не чисто и нырнул вниз. Голос Людмилы: "Четвертый, сзади справа восьмерка самолетов курсом на вас, дистанция 16".
— Четвертый, я – "тринадцатый", идем к вам на подмогу.
— Тринадцатый, на чем?
— "Кобры"!
— У нас "кобры" и И-185.
— Не видел!
— У нас воздушник, на "ишака" похожи, но длиннее. Аккуратнее! У немцев в группе "фоккеров" не видно. Третья! Все вниз. Атака!
С полупереворотом, от солнца, сверху падаем на девятку "хейнкелей". Стрелки лупят в белый свет, как в копеечку. Им солнце мешает. Ведущий нарывается на мою очередь, иммельман и прибавляю газ! Некисло давит! Маневренность, как у "ишака". Чуть скосил на солнце, затем в правый вираж и повторяю атаку. Строи рассыпались, но пары четко держатся. Оглядываюсь: "мессера" сыпанулись вниз и там образовалась свалка. Можно работать не спеша! Дал команду сбор первому звену.
— Тридцать один! Строй правый пеленг, атакуем!
Разбираем каждый свой "хейнкель", атака! Взрывы внутри девятки, вниз полетели бомбы, уходят с пикированием.
— Берем следующую, в лоб!
Разворот со снижением, идем в лоб следующей девятке. Атака! Три из девяти подбиты. Ну и мощь у наших "мордатых"! Делаем горку, разворачиваемся. Ребята отлично держат строй. Зайти в хвост мы не успели, девятка развалилась и сбросила бомбы. Ох, и рыбы наглушила немчура!
— Четвертый! Ниже, у самой воды девятка целей! — раздался чистый женский голос в шлемофоне.
— Не вижу! Дай курсовой.
— Курсовой не могу, от вас курс тридцать градусов!
— Тридцать один! Делай как я!
Пикирую, обороты совсем сбросил.
— Курсовой!
— Вправо, двадцать, ниже 1000.
— Цель вижу! Торпедоносцы! Следить за скоростью!
Делаю "полочку", сбрасываю скорость, выпускаю закрылок, опускаю нос машины вниз, продолжаю снижение под меньшим углом. "Хейнкели" идут колонной. По сути, они практически беззащитны. Поэтому нам приходится постоянно следить за собственными хвостами. Они, наверняка, уже кричат о помощи! Даю Васильеву команду держаться выше, оттянуться и следить за нашими хвостами. Немцы прижались к самой воде. Последний делает глупость, и следует строго в кильватер следующему. Не входя в зону действия его пулеметов, даю короткую. Он просел и чиркнул по воде. Обхожу фонтан воды. Второй начал огрызаться из трех пулеметов на таком расстоянии, что он не мог не то что попасть, но просто прицелиться ему было невозможно. Трусят стрелки! Они явно не имеют опыта полетов на такой высоте и над водой! Наберут на флот железнодорожников! Короткая! Левый двигатель немца выбросил пламя. "Хейнкель" сбросил торпеды и полез наверх.
— Васек! Держи его! Он твой!
— Понял, четвертый! Сзади чисто!
После того, как был сбит третий, и с огромным фонтаном брызг отметил еще одну победу, ведущий сбросил торпеды и рванул к берегу, за ним повторили маневр остальные. Дал команду преследовать, а сам начал набирать высоту. Снарядов оставалось совсем чуть-чуть. Попытка создать строй у немцев не удалась. Оторвавшись от воды, они сами себя превратили в мишени! Ну не могут сухопутные летчики летать над морем!
Запросил "Осу", будет ли подмога, топливо уже подходило к возврату.
— Четвертый. Всем отход через пять минут.
Я вижу, что со стороны Геленджика подходит восьмерка "кобр", явно наших, из второй. А ниже, видны точки набирающие высоту. Наша смена. "Тринадцатый" собирает своих, им лететь дальше. "Мессера" тоже отходят, и только две девятки Ю-87, из хвостовых, деловито направляются навстречу с Нептуном! Уж кто-кто, а Аксенов, наш "комиссар" и летчик от бога, ведущий нашу восьмерку, их просто так не отпустит! В кабине жарко, несмотря на мороз на улице, что летом будет! Правда, и я в меховой куртке и в комбинезоне, а под ним бежевый водолазный свитер. Оглядываюсь, все в строю, не дымят. Интересно, как у остальных? Сажусь с ходу, хлопнул по руке Толика: "Все отлично! Заправляй, заряжай!", бегу на КП. Смотрю за посадкой и считаю машины. Давненько я не видел такого количества немцев! Последний раз под Ленинградом в сентябре 41-го. Видимо, мы своим десантом им здорово на… хвост наступили. Или они решили покончить с нашим флотом именно сегодня. Принимаю обстановку от оператора, это уже не Людмила, а Таня Захарова. Мы специально держим на связи женщин, чтобы голос сильно отличался. Таня до войны работала диктором на ленинградском радио.
— Командир, есть потери! Не сели Иванов, Райзман и Никифоров.
— Который Иванов?
— Лешка, из второй.
Райзман и Никифоров – они из четвертой, черноморцы. Не успели ребята освоить новую технику!
— "Оса", я – "четвертый"! Что слышно от "ноль первого"? У меня есть "одиннадцатые".
— Доклада пока не было, немцев ловят.
— Я не про немцев, а про своих.
— Много "одиннадцатых"?
— Трое.
— Были какие-то, но фамилий не сообщали.