День
Шрифт:
Но раз воспринял за чудо, так пусть чудом и будет, и часовню построили вокруг огромного валуна, что теперь сотню лет, а то и намного больше, будет постоянно теплым. Нескольких плазменных зарядов вполне достаточно, чтобы те начали собственную регенерацию, как бы постоянно восстанавливая потраченную энергию, получая постоянную подпитку из самой земли. Это как в вулканических долинах бывает, подобной той, что в землице Санникова находилась, хотя повесть из разряда отнюдь не только одной фантастики. Так и здесь — «грелка» под ногами «заработала», получая массы тепла, так что из космоса это будет зеленый массив без единого белого пятна. Снег просто стаял, и теперь даже после пурги столь же быстро
Сплошной оазис с радиусом в сотню верст посреди суровой сибирской тайги — все ученые сойдут с ума от внезапно появившейся аномалии. Ничего, быстро найдут с их точки зрения разумное толкование, и в принципе будут правы. Тут действительно начинаются горы, есть потухшие сотни тысяч лет тому назад вулканы, вот и минеральный источник забил вполне конкретный, и не только теплый, но и лечебный. Вот только не всем он во благо пойдет, кое-кому и во вред страшный, и поделом — «рептилиям» тут не место. И пенять не на кого, только на самих себя…
— А ведь смогли построить, думал, что руки не вспомнят работы, Алексей Михайлович. А нет — какая-то радость в душе, блаженство, что доброе дело мы тут вместе совершили, во благо. Сколько мы еще тут задержимся, дом для странников будем строить?
Вроде бы взрослый мужик, повоевавший, хлебнувший лиха, а радуется как ребенок, глядя на плод трудов своих. Именно трудов, что во благо, а не работы. Вроде бы слова считаются синонимами, но если зреть в корень, причем буквально, то смысл, особенно в нравственном аспекте, будет радикально иным. Ведь всем известно кто работой занимался, да и отношение к оной имел соответствующие, недаром столько выразительных пословиц и поговорок про то сложено. И одна особенно характерная, по отношению к лошадям, у которых жизненный срок в таких случаях очень короткий.
А тут срубленная в «лапу» церквушка стоит, и наскоро ошкуренных бревен, стыки законопачены мхом, крыша дранкой накрыта. Сам сруб высохнет скоро, внутри валун вроде печи. И что интересно — гвоздей нет, хотя инструмент нашелся, и у них с собою кое-что было, да и мужики на «ниве» много чего привезли, бывалые таежники обычно запасливые.
— Смысла нет — все благие дела за раз не сделать. Лучше в город съездить, материалы необходимые взять, желающих потрудится найти. И общими усилиями докончить начатое.
— Ты прав, Алексей Михайлович, только бандиты на дороге и в городе, и все до зубов вооружены. Убьют они нас, «Мамед» ведь награду большую обещает выдать. А сволочи разной хватает…
— А куда без них сейчас, — пожал плечами Алексей, совершенно равнодушно восприняв предупреждение. Город как раз вписывался в окружность, пещера предтечи как раз в центре будет, а потому колоссальная поддержка ему обеспечена. Как он понял, его взяли под «защиту», причем, не зная конкретно, в чем она будет выражена, парень нисколько не сомневался в ее эффективности. А потому бандитов не боялся совершенно, догадываясь, что «наезд» на них для «романтиков большой дороги» окончится крайне печально, и будет последним в их жизни.
— Ты будь уверен, Алексей Михайлович, я с тобой до конца пойду. Я ведь мучился, умирал, а теперь цель в жизни обрел, настоящую. И здоровым стал — нога как новая, да и сам преисполнен силой. Оружие у меня есть — я их всех кончу, по одному или скопом, только скажи.
Видимо, Александр воспринял его молчание как сомнение, говорил просто, и отнюдь не «красовался», а предлагал, причем конкретно «мокруху». И пойдет на нее без всяких сомнений, совершенно уверенный в собственной правоте. Но так оно и есть — если крокодилы жрут людей, то им не зубы вышибать нужно, а поступать согласно рекомендации одной мудрой обезьяны из анекдота —
— Не нужно, увидишь, как они себя сами погубят. И туда им дорога — каждый выбирает свою судьбу…
Алексей осекся — в голове взвыли сирены, и он моментально увидел в мозгу картинку — дымные хвосты ракет, взрывы в небе. И понял сразу что происходит — средства ПВО отражают массированную атаку ракет противника. Вот только одна ракета как-то прорвалась и уже пикировала на сооружение, в котором парень узнал энергетический блок атомной станции, узнаваемый, совсем недалеко от столицы находящийся. И рвануло на крыше, полетели во все стороны обломки, поднялся черный дым. Полтонны взрывчатки страшная штука, под воздействием ударной волны даже массивная оболочка реактора не устоит. И нахлынула кошмарная волна — на АЭС началось что-то ужасное, не укладывающееся в сознание нормального человека. Вот только те, кто отдал приказ об ударе, адекватностью уже не отличались…
Глава 23
— Ты можешь хоть что-то сделать, Михалыч. Ведь там тысячи людей от лучевой болезни загибаться станут — смерть в муках принимать. Нет, какие сволочи — по АЭС специально ракетами бить!
— А им ничего другого не остается, как провоцировать ответный удар по тому же Киеву. И пусть унтерменши уничтожают друг друга до полного истребления, а они все осудят, призовут к миру, а потом в очередной раз заявят что мы сами во всем виноваты. Они нацистов к власти не для того привели, чтобы им укорот сделать. Вспомни майдан, как там скакали и чего требовали — смерти нашей жаждали и первым законом под запрет русский язык подвели. Им всем плевать, что русские эти земли осваивали, защищали — они нас гнобить готовы, уничтожить, — Алексей сдерживал гнев, ведь в голове мелькали апокалиптические картинки, от которых кровь в жилах буквально стыла. И пожав плечами, устало произнес:
— «Дед», людей можно спасти, если их немедленно сюда привезут — в нашей «окружности» любая радиация уже будет дезактивирована, как и поражение человеческого организма. Вот источник — пусть воду пьют, да в купальне полежат, потихоньку оправятся. Поживут у скальника недельку, на поправку пойдут — тут их сразу под защиту возьмут, излучение мощным будет. Вот только тело излечить можно, но как людей из того кошмарного состояния вывезти, пока не знаю. И сильно одного боюсь, что наши, наконец, ударят по «центрам принятия решений», но сейчас это совсем некстати. А вот через три-четыре дня вполне можно…
— А если завтра настанет тот самый день, когда жахнут всеми боеголовками сразу? Ты представляешь, сколько людей погибнут?
— Мы с тобой расчеты уже делали, и приблизительное количество жертв подсчитали. Но планета уже не погибнет, уровень радиации резко снизится — излучение уже пошло, и в режим войдет через семьдесят два часа, для вящей страховки можно еще сутки добавить. И все — никаких последствий ядерной бомбардировки связанных с радиоактивным заражением. Понятное дело, что жертв этой трагедии уже никак не вернешь, зато разрушенное бомбардировкой можно со временем восстановить. И вообще — дай закурить — маята сплошная на душе, а туманить мозг алкоголем не хочу — его душа категорически не принимает. Хотя это гадость, но ты ведь два с лишним века куришь, и еще не помер. Видимо, курение есть явный признак наличия здоровья, а не его отсутствия. Давай своего самосада, не хочу химией травиться, а к дыму твоих изделий вроде как давно привык — смолишь как паровоз.