Der Architekt. Проект Германия
Шрифт:
— Это враги, товарищ Шмулевич, — наставлял будущего «военного представителя» комиссар госбезопасности 3-го ранга из иностранного отдела. — Настоящие идейные враги, вы должны об этом крепко помнить. Едва были обучены первые дивизии, как наше командование поставило вопрос об их отправке на фронт: не забыли ведь, какая тяжелая обстановка складывалась в феврале сорок второго?.. Андерс отказался, его поддержал премьер Сикорский. Обосновали тем, что якобы «подразделения польской армии в СССР не могут быть направлены на фронт до тех пор, пока не будет завершена подготовка всей польской армии».
— А не «якобы»?
— Обычный гонор ляхов: не желаем, чтобы нами командовали москали, да еще и коммунисты.
— Как же их терпели здесь? — изумился Шмулевич.
— Ничего не попишешь, договор есть договор. Англичане настояли. Словом, воевать они отказывались — мол, когда боевые действия начнутся на территории Жечи Посполитой, тогда храбрые жолнежи и поднимут знамя. Тьфу! Как всегда с поляками, шуму много, толку ноль.
— Но при чем тут Иран, товарищ комиссар госбезопасности?
— Да при том, товарищ Шмулевич, что бритты после прорыва немцев к Кавказу сообразили — сил у них на Ближнем Востоке никаких, а германское влияние возрастает. Нужно как-то охранять нефтеносные районы. Долгая история, но кончилось дело выводом польской армии в Персию к взаимной радости всех трех сторон: ляхи, если судить по перехваченным депешам в Лондон, верещали, что их необходимо оградить от «большевистской пропаганды», наша сторона предпочитала больше не кормить заносчивую шляхту, а Черчиллю требовались хоть какие-то войска в Персии. Вот мы их и выпроводили, раз не желают голубую панскую кровушку на советско-германском фронте проливать…
— История, — покачал головой Шмулевич. — Неприлично как-то всё это выглядит.
— Да что там неприлично, товарищ майор! Срам один. Поговаривают, товарищ Сталин прямо рубанул их послу: «Обойдемся без вас. Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим. Но что на это люди скажут?..» В общем, с прошлого сентября панове жолнежи сидят под британской опекой в Иране — четыре пехотных дивизии, танковая бригада, кавполк. Всего под семьдесят тысяч человек, из них тридцать гражданских.
— Баба с возу — кобыле легче.
— Это вы изумительно точно заметили, товарищ Шмулевич. Так вот. Польских граждан еврейской национальности в войске Андерса несколько тысяч. В офицерской среде сильны антиеврейские настроения, «жидов» паны крепко не любят. Да по большому счету они сами себя-то не любят… Потом почитаете донесения, как вельможные еще в Узбекистане куражились: пьянки до свинского визга, интриги, до дуэлей со смертельным исходом дело доходило, вообразите! Сущее Средневековье, иначе и не скажешь — будто во временах Стефана Батория навсегда застряли.
— Да ну?
— Ничего не попишешь, народец такой, склочный… Однако настроения в корпусе Андерса мы знать обязаны. Вот вы и поработаете по этой линии. Рядовой и унтер-офицерский состав там разнородный, есть люди, симпатизирующие советской власти. На месте вас введут в курс дела, а я обязан дать вам основы.
— Весь внимание, товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга…
Из столицы советского Азербайджана Баку в персидский город Пехлеви [49] можно было добраться тремя путями: быстрее всего получалось самолетом, затем автомобилем по шоссе через Ленкорань, а также морем — триста километров по Каспию.
49
Ныне
Сказался ли тут недостаток авиатранспорта или некие тонкости в международных отношениях, но в республиканском управлении НКВД Шмулевича направили в порт: как раз сегодня отправляется пароход «Москва», на нем и поедете. В Пехлеви встретят сотрудники нашей военной миссии.
Пароход так пароход, будет время отоспаться. Оказавшись на борту, Шмулевич моментально разговорил одного из матросов — пожилого усатого бакинского армянина, выяснив, что «Москва» в эпоху до исторического материализма именовалась «Императрицей Александрой», построена на Сормовских верфях аж в 1896 году, с началом войны судно вооружили пушками и пулеметами и приписали к ВНОС [50] Каспийской флотилии.
50
Войска воздушного наблюдения, оповещения и связи, отдельный род войск ПВО, существовавший до 1951 года.
Налетов немцев на Баку не было, да теперь, скорее всего, и не будет; по распоряжению большого начальства «Москва» используется как грузопассажирский транспорт.
— Вы не беспокойтесь, товарищ комбриг, — усач видел, что на петлицах Шмулевича красуется один ромб, и назвал «по-старому». Одет был Семен Эфраимович в армейское, «военный представитель» в форме майора НКВД будет смотреться нелепо, а звания друг другу соответствуют. — Доставим самым благообразным манером, море спокойное…
Походы кораблей Каспийской флотилии к персидским берегам не были ничем из ряда вон выходящим: в августе-сентябре 1941 года советские и британские войска оккупировали Иран, и сейчас в стране дислоцировался немалый контингент РККА, целых три полноценные общевойсковые армии. Молодой шах Мухаммед Реза недавно подписал с СССР союзный договор. По большому счету, ныне Иран являлся чем-то наподобие «заднего двора» Советского Союза и неисчерпаемой нефтяной скважины для Великобритании, при этом сохраняя видимость суверенитета.
Шмулевич четверть часа постоял на палубе, наблюдая, как в трюм грузят здоровенные деревянные ящики (наверняка военное снаряжение), дождался отхода и спустился вниз. Каюта маленькая, зато отдельная, с собственной уборной — или как отхожее место именуется по-флотски? Все мозги сломаешь с этими морскими терминами, у нормальных людей «веревка», у них так обязательно «конец», а то и «линь».
Прибытие в порт назначения завтра на рассвете — кораблик старый, идет медленно, тем более ради пущего спокойствия «Москва» отправится к Пехлеви не напрямую, а в виду берега. Под полом успокаивающе стучала машина, качка едва ощущалась, за иллюминатором синел Каспий — декабрь месяц, а море словно бы курортное, как в Гаграх до войны…
Война же осталась где-то неимоверно далеко, за Волгой, в лесах под Ржевом, Калининым и Ленинградом. В сталинградских степях.
В дверь каюты постучали, тот самый усатый армянин — товарищ комбриг, пожалуйста, ужинать в кают-компанию. Чем богаты — пшенная каша с американской тушенкой. Зато компот из самого натурального чернослива с айвой. Дары солнечного Азербайджана.
Шмулевич сбросил на койку шинель, проверил наличие документов и партбилета в кармане гимнастерки. Поразмыслил, куда бы сунуть портфель с бумагами и немногими личными вещами, но решил взять с собой, пускай в нем не имелось ровным счетом ничего секретного. Машинально коснулся эмали ордена Ленина слева на груди.