Дерианур - море света
Шрифт:
"Я тоже теперь так думаю," -- вздохнул Алексей.
– - Вы пали жертвой собственной доброты, - продолжал граф.
– А между тем вам подставили. И крупно. Знаете ли вы, что теперь ваша жизнь связана через смерть с жизнью великого князя?
– - Как это?
– Не понял Алехан.
– - За то, что неофит "рождается заново", братство платит тем самым трупом, роль которого вы сыграли.
– - Кому платит?
– - Не важно, - перебил ученика граф.
– Важно то, что вы должны быть мертвы, а остались живы. Значит умрет он. Двоим нет места. Иначе смерть будет ходить за обоими по пятам. Думаю, этого они и добивались.
– - Кто?
– - Те, кто вас посвятил.
– - Меня?
– - Боже, святая простота!
– Салтыков приоткрыл дверь и крикнул по-итальянски: -- Пьетро, кофе. Крепкого. Две чашки.
– затем снова повернулся к Алексею.
– Поняли, что я сказал? Как вы думаете, откуда у вас знания итальянского?
Орлов только хлопал глазами.
– - Оттуда же, что и немецкого, - вздохнул граф.
– Вы уже перешагнули рубеж. Часть нитей обрублена и снова прочно привязать вас к жизни сможет только смерть царевича.
Алехан молчал. Так вот почему он так странно себя чувствует. Мысли, звуки, неожиданные знания приходят к нему ниоткуда, словно его душа вывернулась на изнанку и соприкасается со всем миром, став огромной трубой, воронкой, ловящей каждую мелочь.
Граф смотрел на молодого гвардейца с полным пониманием.
– - Что бы выжить, вам придется многому научиться, - сказал он.
– Но нет худа без добра, Алексей. Если б с вами этого не случилось, вы не попали бы в поле моего зрения.
Поручик кивнул.
– - Возможно, вам покажется, что я делаю неправильный выбор, -- с усилием произнес он.
– Но у меня есть основания полагать, что великий князь не тот человек, ради которого стоит жертвовать жизнью.
Салтыков рассмеялся.
– - Иного ответа и не могло быть. Ваша судьба написана у вас на лбу. И хватит об этом.
Пьетро Ротари, смуглый маленький итальянец, обожавший гостей и боготворивший графа, внес на серебряном подносе две чашки крепкого турецкого кофе.
– - Пейте, Алексей, - мягко приказа граф.
– Вам в жизни придется выпить море турецких напитков и съесть уйму итальянской еды.
Салтыков выглядел по-прежнему невозмутимо. У Алехана тоже отлегло от сердца.
– - А почему эти люди хотят устранить вас?
– Спросил он, отхлебывая горький бархатистый напиток, вкус которого не мог пока оценить по достоинству.
– - Потому что, дитя мое, -- чуть высокомерно заявил граф, для которого удовольствие от турецкого кофе было сравнимо лишь с удовольствием от турецкой бани, -- есть разные общества посвященных. И они, как и в мирской политике, борются за власть, влияние, право на единственную в мире истину...
– - Салтыков поставил чашку на полированный край бюро.
– Сейчас я покажу вам вещь, за обладание которой любой из ваших господ горе-колдунов, не задумываясь свернул бы мне шею.
Алексей поднял брови.
– - Но раз уж вы дали слово больше не покушаться на чужую собственность, -- усмехнулся граф, -- то я вам верю.
Он отворил ключом секретер, извлек оттуда черный деревянный ларчик, порылся на его дне и вытащил бархатный мешочек.
– - Смотрите, - на ладони графа сверкнул золотистыми гранями крупный бриллиант.
Орлов, как зачарованный уставился в его глубину.
– - Смотрите, смотрите, - повторил Салтыков.
– Сейчас вы можете увидеть больше, чем остальные.
Алексей закрылся ладонью. Смутные образы, подаренные камнем, не были приятны. Поручик действительно увидел нечто такое из своего будущего, о чем предпочел бы не знать.
– - Что это?
– С трудом выговорил Орлов.
– Откуда этот камень?
– - Есть легенда, -- вздохнул граф, пряча бриллиант обратно в мешочек, -- Что, когда Сатану свергали вниз с небес, Архангел Михаил сбил с его головы ангельский венец. Тот упал и рассыпался на множество драгоценных камней. Они обладают огромной силой. Часть из них затерялась. Другие служат могуществу и власти новых хозяев. Голубой бриллиант принадлежит французской короне. Черный Кохинур вделан в британскую. Этот я привез для одной важной особы в России. Говорят, что, когда камни вновь соберутся вместе, их возложит на свою голову Царь Мира. И это будет при последних днях.
Алексей инстинктивно перекрестился.
– - Care padre, но ведь он со лба Сатаны, - прошептал юноша.
– - Но ведь это был ангельский венец, - возразил граф.
Их встречи стали частыми. Четверги у Голицыных сменялись пятницами у Чернышевых. Алексей держался скромно и старался не обращать на себя внимания, но толпа восторженных почитателей таинственного графа хорошо знала, что именно этот немногословный гвардеец остается у их обожаемого учителя после того, как все разойдутся, и именно с ним граф ведет наиболее долгие беседы.
Сам Алексей изменился до неузнаваемости, и, хотя не бросил игры, совершенно отказался от шулерских выходок. Как ни странно, фортуна благоволила ему, и хорошая карта шла в руки, так что ругани с братьями из-за проигрышей тоже не возникало.
Он перечитал все потемкинские книги, которых раньше казалось так много, а сейчас не хватало, и насел на Грица с вопросами, где тот достает еще?
Впрочем, и книги теперь Алексей чаще брал у графа. Сначала занятные рыцарские романы. Особенно его потряс один. Очень страшный. Жил рыцарь, влюбленный в даму по имени Изис. Дама скончалась, когда он был в дальнем походе. Кавалер вернулся, пошел в слезах на ее могилу. Открыл склеп, а она там лежит, как живая, только не дышит. И тут его обуяла такая страсть, что он, не постыдившись христианского закона, овладел покойной, а когда пришел в себя и ужаснулся, услышал голос: возвращайся, мол, через девять месяцев. За девять месяцев он весь измучился, ходил по святым местам, каялся ничего не помогло. Пришел снова в склеп, там покоится предмет его страсти, совсем разложившийся, а между ног у нее лежит живая человеческая голова. Эта-то голова и потребовала, чтоб рыцарь взял ее с собой. С тех пор она давала ему полезные советы, например, где зарыто золото. Наконец, надоумила создать рыцарский орден и идти воевать в Святую Землю, чтоб получить отпущение грехов. Так он и сделал. Сам погиб где-то под стенами Иерусалима, а голове потом поклонялся весь его орден и нажил великую славу.
История была хоть куда. Особенно хороша на ночь. Сам Алексей только рассказал братьям и заснул. А впечатлительный Григорий до утра зубами стучал. Напишут же!
Потом при первом посещении Потемкина стал ему жаловаться.
– - Алехан натащил в дом черт знает чего. Я после его идиотских сказочек неделю ни одну бабу не мог! Понимаешь, что это такое?
– - Для тебя - да, - скептически пожал плечами Потемкин.
– - Как подойду, все эта дурацкая покойница мерещится.
– - Какая покойница?
– Гриц повертел в руках книгу.
– Что это тебя, Лех, на чертовщину потянуло? Где ты это взял?