Дерзкий рейд
Шрифт:
— Тебя что тут черти носят? Смоет еще волна.
— Всю душу вытянуло, — растерянно объяснил Бернард, мысленно чертыхаясь. Еще минута, и он бы погорел, когда в поисках золота вскрывал ящики.
— Эх, а еще моряк называешься! Слабак.
Облегчение пришло к людям на рассвете, море стало понемногу успокаиваться.
Когда взошло долгожданное солнышко, Каспий притих совсем и легкой волной лизал борта шхун и как бы тихо извинялся за ночной разгул.
Издерганные штормом бойцы интернационального отряда (многие из них впервые попали в такую
Колотубин тоже свалился в своей каюте, прямо на ящики, в которых, аккуратно завернутые в бумагу, круглыми палочками лежали золотые десятирублевки. Он накрылся своей кожаной тужуркой и сразу почувствовал спокойствие и облегчение. Шхуну легонько покачивало, и создавалось впечатление, что лежишь в люльке и тебя убаюкивают. От такой приятности нежилось все тело и мягко окутывал сон.
Глава семнадцатая
1
— Земля! — прокричал вахтенный. — Земля!
Бойцы высыпали на палубу. После штормовой ночи в каким-то неповторимым чувством радости разглядывали на горизонте тонкую коричневую полоску берега. Она манила и притягивала. Они были готовы перенести любые испытания на земле, лишь бы не повторилось пережитое, не ощущать качки. Только моряки да рыбаки-казахи беспечно улыбались: морякам качка не такая уж диковинка, а рыбаки-казахи знали, что лучше переносить качку в море, чем испытывать жажду в безводных просторах пустыни.
— Что за берег? — Звонарев подошел к Колотубину, стоявшему у борта.
— Мангышлак.
— Остров такой? — спросил Звонарев, стараясь показать свое «незнание» географии.
— Часть берега, полуостров.
— Приставать будем?
— Обязательно.
— Ясненько, надо водичкой запастись.
— Выгружаться будем, — пояснил командир.
— Как так?! — Звонарев не смог сдержать удивления и тревоги, они отразились на его продолговатом лице.
— Обыкновенно, — просто сказал Колотубин. — Прибыли.
— А как же Красноводск? У нас маршрут в тот порт?
— Было такое, но перерешили.
— Ничего не понимаю! Кто давал право? — Звонарев стал распространяться о намеченном маршруте отряда, напирая на слова «утверждено в Москве».
— В Царицыне перерешили. — Колотубину стало весело. — Махнули — и все!
— Сами?
— Почему «сами»? Вместе с наркомом товарищем Сталиным.
— Никто не знает об этом?
— Теперь и ты в курсе. — И пояснил: — До срока до времени попридержали языки. А теперь можно сказать, Мангышлак вот он, рукой подать, и форт Александровский рядом. А дальше пойдем через пустыню. Теперь внял, чекист?
— Как обухом по голове, — на сей раз откровенно признался Звонарев, мысленно кляня себя за опрометчивость и успокоенность. Подумать только — проглядел главное: изменение маршрута!
— Не ты один. — Колотубин похлопал ладонью по плечу, тяжело и дружески, широко улыбнулся: — Ничего не поделаешь, брат.
— Хоть бы меня могли поставить в известность? — Звонарев сделал обиженное и даже злое лицо. — Или не доверяете?
— Не пузырься, — спокойно сказал Колотубин. — О том держали в башке всего четверо: Сталин, мы с командиром и Малыхин. — И добавил: — Так что радуйся, земля под ногами твердая будет. А ежели качка понравилась, так личного и персонального верблюда организуем, говорят, что на верблюде тоже качка на морскую походит!
Со шхуны «Абассия» стали махать флажками. Комиссару доложили:
— Велят приготовиться к высадке.
Приказ «приготовиться к высадке» был встречен с энтузиазмом. Некоторые бойцы, не веря своим ушам, подходили и переспрашивали:
— Совсем сходим на землю или так, для передышки?
— Совсем, — ответил Колотубин, видя радость в глазах бойцов.
Палуба вмиг опустела, каждый поспешил к своему месту, торопясь уложить походный мешок, собрать немудреный солдатский скарб.
Брисли не находил себе места. Как же так, проворонил такое дело. Еще вчера казалось, все идет хорошо — «ол райт», а сегодня полетело к чертовой матери. Он вспомнил свое самодовольное настроение, после того как ему удалось вспышками фонаря ответить на сигналы с корабля: «идем Красноводск». Там приняли его сообщение и, конечно, уже доложили генералу Маллесону. В Красноводском порту наверняка уже готовятся к встрече. А большевики у него под носом в самый последний момент изменили маршрут. Что делать? Что предпринять? Убить, убрать комиссара и продолжать плыть на юг, к Красноводску? Но Колотубин не один. Всех не уберешь. Есть и другая шхуна, а там Джангильдинов. Что же делать? Бернард был готов сейчас на любой, самый невероятный поступок. Золото, богатство, на которое он уже рассчитывал, как на собственное, уплывало от него в пустыню. Тонны золота!.. Нет, такого он допустить не может!
На мертвых пустынных берегах Мангышлака показались приземистые глинобитные стены и плоскокрышие строения форта Александровский. Бернард Брисли, вынув из кожаного чехла бинокль, стал пристально разглядывать форт. И вдруг за домами увидел мачту и потом вторую, между ними привычные провода антенны. Радио! Открытие это, словно током, пронизало его с головы до пят. На форте имеется радиостанция! Брисли стало легче. Он даже улыбнулся: не все еще потеряно!
Он бросился к Колотубину:
— Степан Екимович! Разреши в первой группе пойти!
— Что же, можно. Соскучился по берегу? — И добавил уже иным, командирским тоном: — Зазря нечего рисковать, пуля-дура. Давай подумаем, что ты возьмешь на себя. Выбирай — штаб, казармы, склады, радиостанция, дом командира форта?
Брисли сдвинул брови, как бы задумался, хотя на кончике языка уже давно приготовилось слететь длинное слово «радиостанция». И на вопрос ответил вопросом:
— Мы первые идем на берег?
— Именно.
— Тогда, если ее возражаешь, дозволь телеграф.