Десант в Крым
Шрифт:
Как и первые два дня, третий день боя был заполнен массовыми атаками немецких танков и пехоты.
Во время одной из атак, когда танки подошли к домикам поселка на нашем левом фланге, мне пришлось быть на командном пункте командира дивизии.
Командир дивизии считает десантную операцию вполне удачной по замыслу, взаимодействию различных родов оружия и предварительной подготовке. Уверенность в своих силах, в своем превосходстве над противником — вот характерная черта командира дивизии и его десантников.
Как-то
— Мое стрелковое отделение оказалось сильнее четырех танков.
То же самое могли сказать командиры всех отделений.
Днем к берегу подплыли восемь бронекатеров с нашими пехотинцами. Катера шли развернутым строем, как на маневрах, прикрываясь дымовой завесой, пущенной с самолета. С замиранием сердца смотрели мы на мужество людей, подплывающих к берегу днем, под жутким обстрелом. Один катер немцы подожгли, но команда не покинула его, а продолжала до последнего своего дыхания вести огонь по врагу.
Как только затих обстрел, я с капитаном Повелко, который занимался похоронами убитых, пошел на берег. Мертвые лежали на песке. Рядом с ними лежали убитые чайки. Их крылья шевелила волна.
Весь день десантники вели бой. К вечеру они отбили семнадцатую танковую атаку немцев. Наступила темнота, а с ней и затишье.
Ночью в штабе шла кропотливая будничная работа. Несколько офицеров спали на охапке грубого душистого степного сена. Я уже дописал на краешке стола свою корреспонденцию.
Хотелось читать, но ни одной книги в поселке не было. И вдруг мичман Бекмесов вытащил из шинели толстую тетрадь, исписанную чистым, аккуратным почерком, и стал читать ее вслух. Это был дневник Татьяны Кузнецовой, работавшей в поселке бухгалтером.
Просто и трогательно русская девушка писала о своей мечте стать зубным техником, о том, как немцы убили эту мечту.
Она писала о своем отце:
«…Папу заставляют каждый день месить бетон, идущий на укрепления. Если бы не я, он покончил бы с собой. Меня немцы не тронули…».
Девушка, которая когда-то страдала от того, что была некрасива, сейчас благодарила судьбу за то, что родилась такой и не приглянулась ни одному немцу.
— «…Каждый день смотрю по утрам на восток, но я жду не солнца, а возвращения своих… — читал Бекмесов. — Когда-то наши девушки много пели, и я пела с ними, а сейчас все замолкли, и не столько потому, что запрещают немцы, а потому, что не могут петь соловьи в подвале…».
— Дайте мне этот дневник, — попросил я мичмана.
— Ни за что на свете. Я обязательно найду Татьяну и женюсь на ней, — ответил Бекмесов.
Вскоре мы услышали на нашем берегу отдаленный грохот и ночью увидели за Керчью орудийные сполохи. А еще через несколько дней прочли в газетах о высадке десанта севернее Керчи,
Мы ждали выхода к нам северного десанта. С надеждой смотрели ночами на север, где под самыми звездами стоял красный столб дыма, отражавший огонь пожаров.
Наступил канун праздника Великой Октябрьской революции.
Было холодно; на море бушевала буря.
У радиоприемника собрались политработники. Мы слушали Сталина. Сталин был рядом с нами, и это придавало нам силы.
Как только доклад закончился, мы пошли на передовую линию, чтобы рассказать слышанное бойцам.
…Пришел день праздника. Ветер гнул до земли уцелевшие деревья.
С утра немцы открыли бешеный огонь. Стреляли сотни орудий со всех сторон. Гибли даже развалины.
Ночью появился мокрый с головы до ног Ваня Сидоренко, мой связной. Чтобы добраться к нам, он проплыл два километра в ледяной воде.
Я ему налил стакан водки, но переодеться ему было не во что. Мокрая одежда высохла на теле.
…Так проходили сутки за сутками.
Как-то ночью я отправился на передний край. В окопах услышал разговор бойцов.
— Когда-нибудь после войны, — говорил Хачатурян своему другу Петрову, — пойдем мы с тобой в кино смотреть фильм «Сражение за Крым» и увидим там себя и все неизгладимые в памяти картины нашего десанта, развалины и пепел рыбачьего поселка Эльтиген…
Бойцы сидели в окопе и, осторожно покуривая в рукав, разговаривали о том, что ждет их после войны.
— Вы зачем курите на переднем крае? — спросил я строго.
— Греем ноги, — с мягким юмором ответил один из них.
В темноте были плохо видны лица разговаривающих. Но я знал — передо мной герои. Каждый уже отличился в десанте, убил своего немца, внес свой пай в дело изгнания немцев с нашей земли.
Хачатурян подал заявление с просьбой принять его в кандидаты партии. К заявлению командир его приложил боевую характеристику. В ней сказано: «Участвовал в десанте на Крымское побережье».
Наступил семнадцатый день существования десанта.
Семнадцать дней, не утихая, бушевал здесь ураган огня.
В поселке нет ни одного целого дома, ни одного дерева, все разрушено немецкой артиллерией. Под ногами валяются осколки. Их больше, чем опавших осенних листьев. Но люди уже надежно зарылись в землю, и потерь почти нет.
Танки, самоходные орудия, авиацию, дальнобойную артиллерию — все обрушили немцы против десантников. Они хотели утопить нас в море, но бойцы поджигали танки, стрелки гранатами взрывали «фердинанды»; обломки «мессершмиттов» валяются сейчас среди мусора и развалин.