Десантура разминается
Шрифт:
– Мне это не нравится. Почему не приехали те, кого я ждал?
– Приехала я, и вам придется иметь дело со мной.
Далее следовала пауза. Застывшие у панели устройства, передающего разговор в ресторане, Гнедич и Петр напряженно переглянулись. Не подаст ли Семенцова какой-нибудь тайный сигнал своему собеседнику? Впрочем, ее контролирует Крафт, расположившийся за столиком по соседству вместе с только что познакомившейся с ним девицей. В случае чего с другого конца ресторана должен был прийти на помощь Вагин.
– Хорошо, – произнес наконец мужской голос с заметным акцентом.
Снабженная
– Итак, мы подписываем договор, и я забираю партию товара. Я же буду сопровождать его в соседнюю область как автоколонну с гуманитарной помощью, деньги получите сразу же, как я получу товар, – нервным голосом подвела итог встречи Семенцова.
Петр бросил взгляд на несгораемый кейс, стоявший у ног Гнедича. Деньги были там, причем довольно-таки порядочная сумма. Не зря он прихватил его с собой из купе.
– Хорошо, я доверяю вам, – ответил мужской голос. – Едемте за товаром.
Петр рассовал по карманам запасные обоймы, привычным движением проверил оружие. Сопровождать Семенцову за товаром должен был он, изображая одного из уцелевших охранников. Татьяну Борисовну и ее спутника, высокого, непривычно для здешних мест, гладко выбритого кавказца, Петр встретил у выхода из ресторана, после чего все трое переместились в «Газель», где их поджидали четверо ребят, причем отнюдь не столь рафинированной внешности, как их хозяин. У всех четверых под куртками отчетливо обрисовывались спецназовские пистолет-пулеметы. «Откуда эти черти их берут? Такого оружия на сегодня даже в элитных подразделениях немного, – оценил Петр экипировку своих новоявленных стражей. – Наверняка они их прямо с предприятий и получают. Оптовой закупкой... Прав командир: много „власовцев“ повылазило за эти годы, и пощады им быть не должно... Ну, с богом!» – пожелал Петр самому себе, как только «Газель» тронулась по направлению к загородному шоссе.
В это время Водорезов вместе с Аллой находился в служебном кабинете подполковника Дмитриевой. Ситуация была предельно анекдотичной – объявленный в розыск особо опасный преступник, чуть ли не террорист, преспокойно сидел на Петровке 38 и помешивал ложечкой кофе.
– Установили личность одного из нападавших, – произнесла Любовь Николаевна, выслушав сообщение по линии внутренней связи. – Бывший сотрудник милиции, затем некоторое время работал в частном охранном предприятии, потом куда-то исчез... Сегодня, как видите, вновь материализовался, но ненадолго.
– А в каком охранном предприятии он работал? – спросил Водорезов.
– Вы правильно мыслите, Николай, – сдержанно улыбнулась в ответ Люба. – Тот, кто сегодня был убит в клинике, начинал охранником в ЧОПе, который обеспечивает охрану антинаркотической ассоциации некоего Ширмана. А Ширман, в свою очередь, очень дружен с полковником Казаковым из ФСБ.
– М-да, – озадаченно произнес Водорезов.
Похоже, что ему придется этой милой блондинке выложить все начистоту. Цепь замкнулась. Полковник Казаков – наемные убийцы —Ширман. И где-то в этой цепи должно быть место «карателям»,
– Я разговаривала с Гришей Мартыновым за день до того, как в него стреляли, – продолжила Люба. – Он предположил, что Казаков наверняка попытается повести дело по ложному следу... Я немного знаю Казакова и согласна с Мартыновым.
– У меня последний вопрос, – произнес Водорезов. – Меня объявили в розыск главным образом для того, чтобы установить мое местонахождение. Ни в коем случае не задерживать, лишь сообщить в ФСБ полковнику Казакову. Так?
– Формулировка была несколько иной, но в общем вы правы, – согласилась Люба.
– Тогда слушайте, – переглянувшись с притихшей Аллой, начал Николай.
Подполковник Дмитриева выслушала его молча, лишь в конце задала пару уточняющих вопросов.
– Значит, «зондеркоманда» сейчас на задании? – переспросила Любовь Николаевна и сама тут же себе ответила: – Об этом задании должны сообщить средства массовой информации. Боюсь, что в самое ближайшее время, Аллочка, – Люба повернулась к молчавшей до сего момента и даже начавшей чувствовать себя немного лишней массажистке, – вам без охраны оставаться нельзя.
– Убьют? – подчеркнуто небрежно, стараясь ничем не выдать охватившего ее трепета, осведомилась Алла.
– Не буду вас лишний раз пугать, но может случиться всякое, – не повышая голоса, будничным тоном ответила Дмитриева. – Вас будет охранять один из моих телохранителей.
– И долго? – слегка капризным тоном спросила Алла.
– Сколько понадобится. А вы, Николай... – Люба взяла паузу, подбирая нужные слова. – Задерживать вас мне бы не хотелось, но отпускать... Тоже, знаете ли...
– Я вас понимаю, Любовь Николаевна, вы – подполковник, я – подполковник. И сейчас мы оказались в одной команде. Один ваш или мой неверный шаг – число погибших увеличится. А оно уже и так...
– Согласна, – позволила себе перебить Николая Дмитриева, – поэтому я должна знать, что вы собираетесь предпринять.
– Если вы дадите мне адрес ЧОПа, который охраняет контору Ширмана, то я нанесу им визит. Хочу узнать, почему так часто меня и Аллу Григорьевну беспокоят их люди, – предвосхищая вопрос Любы, сообщил Водорезов.
Петр взглянул на часы. Сорок минут езды по гористому шоссе при высокой скорости. Ехали молча.
– Далеко еще? – первой заговорила Семенцова.
– Столько же, – ответил тот, с кем она беседовала в ресторане.
– Что-то плохо мне, остановите! – проговорила Семенцова, обхватив руками голову.
Петр напрягся. Все, что говорилось сейчас в машине, фиксировал «клоп», который был помещен у Семенцовой под одеждой. Командир и ребята должны были находиться рядом, но ни в коем случае не вмешиваться... Может, Татьяну Борисовну и в самом деле укачало? Гладко выбритый кавказец положил на плечо водителю свою тяжелую ладонь, и машина остановилась. Семенцова торопливо выбралась из салона и направилась к лесу. Провожать ее никто не стал.