Desiderata. Созвездие судеб
Шрифт:
Достий уговаривал себя решиться на этот шаг, а сам чувствовал, что ему это не очень приятно. Как будто он хочет подсмотреть за любимым, сунуть нос туда, куда его не звали.
Сомнения его через несколько дней были развеяны самым необычайным образом: когда молодой человек корпел над сложным римским текстом, разбирая его при участии Высочайшего Советника, дверь кабинета без стука отворилась и в образовавшийся зазор просунулась всклокоченная рыжая голова.
– Баль, где Репейник нынче живет?
– Простите, что?.. – вздернул бровь тот.
– Репейник, – нетерпеливо повторил Наполеон. – Где?!
– Вам надлежало бы спросить об этом у вашего придворного садовника.
Император вошел в кабинет нормальным порядком – видимо ему наскучило торчать наполовину в коридоре.
– Генерал Кихот, – смилостивился он, – ты его должен помнить, веселый одноногий парень, вечно шутил про свой костыль…
– Ваши гвардейские замашки – не то поведение, каковое пристало демонстрировать правителю самого крупного на материке государства, – сообщил Бальзак недовольно. – Мне жаль вас разочаровывать, но мест жительства ваших сослуживцев я в памяти не держу.
– У тебя было все записано. Ты же в хронике именной реестр разместил, я помню, – отмахнулся Его Величество. – Я сам найду. Тут депешу из третьего драгунского принесли, так вестовой проболтался что у генеральши двойня, и…
– Я отдал хронологические записи вашему духовнику, – перебил этот поток восторгов Советник. – Года два назад, о чем вас тогда же и уведомил.
Любое сообщение о чьем-либо прибавлении в семействе и явственное восхищение Наполеона по этому поводу, кажется, лишь портили Бальзаку настроение. Не знай Достий этого человека так хорошо – и уж решили бы, что тема неприятна ему до крайности. Однако он хорошо понимал истинное положение вещей: план относительно наследника пока не был претворен в жизнь, и Бальзак беспокоился о том, чтобы тот прошел удачно. Что же касается Императора, то ему ожидание и сопутствующее ему бездействие представлялось делом утомительным. Он раз за разом выказывал нетерпение, и не уставал то и дело напоминать любимому об этом вопросе. Никакие увещевания и просьбы не торопить события на него не действовали.
– Теодор еще с раннего утра улизнул, – недовольно поморщился Император. – Черт его знает, когда он будет назад, может и за полночь. А вестовой следующим поездом отчаливает.
– А он сам не может лично отвезти?
– Ох ты смешной, Баль: нечто один вестовой все их места жительства знает? Что ты! Он тоже от кого-то слыхал, а тот еще от кого-то. Новости в гвардии, даже и в отставной, быстро передаются… – Наполеон в задумчивости потер подбородок, а потом лицо его просветлело.
– Достий! – воскликнул он. – А ведь ты наверняка знаешь, где эта хроника лежать может, а?
Молодой человек кивнул, и уже спустя минуту они вдвоем с Императором шагали к рабочей комнате отца Теодора. Достий про себя в эту минуту думал, до чего, наверное, хорошо иметь где-то далеко
====== Глава 5 ======
Они очень скоро нашли искомое – Достий даже узнал зеленую папку на завязках, уже изрядно полинявшую за прошедшее время. Его Величество торопливо пробежался по оглавлению, нашел адресную страницу, сунулся туда, и по алфавиту живо сыскал генерала Кихота.
– Надеюсь, он там же и живет, – вздохнул он, переписывая адрес скрипучим карандашным огрызком на осьмушку желтоватой бумаги. – Раньше-то хоть братцу его можно было отписать, а теперь и того нет, на Святую Феодору слег и уж не встал…
– Болел? – посочувствовал Достий.
– С осколком шрапнели ходил. Врачи сразу сказали: достать не достанем, а рано или поздно сам доберется. Ну, и добрался: был Попрыгун и не стало... Да выпусти ты уже эту хронику, что ты прямо вцепился?..
Достий только тут и осознал, что и правда цепляется за папку, не желает отпускать ее.
– Неприятное вспомнил, поди, – по-своему истолковал его жест Император.
– Нет, не неприятное, – покачал Достий головой, опасаясь, что сейчас его примутся успокаивать да утешать, точно он дитя малое – а с Наполеона бы сталось! – Я вот только…
– Говори! – тут же потребовал монарх. – Что у тебя приключилось?
– И не приключилось вовсе, а я про плен узнать хотел.
– Теодоров? – посуровел собеседник. – Скверная история, ну да ты ее уж слыхивал…
– Я не хочу самого святого отца расспрашивать, – пояснил Достий, – это ведь неприятно ему будет, как напоминание об увечье, а он порой и без того…
– Понимаю, к чему ты клонишь. Вот что, братец Достий, отправляй-ка ты хронику эту назад на ее полку, да ступай ко мне в кабинет. Я Репейнику пару строк черкну, да мы с тобой поболтаем…
– Но ведь господин Советник ждать меня назад будет!.. – прижал руки к щекам молодой человек. – Нехорошо как… Да и вы, верно, заняты…
– Я говорю: ступай, – с нажимом повторил Наполеон. – А насчет Баля не беспокойся. Поверь, он, едва за тобой дверь затворилась, вперился или в книжку или в бумажку какую-то. Уж я-то его знаю...
Не имея сил противиться такому натиску, Достий послушно сначала навел в бумагах порядок, а после и явился, куда было сказано. Очевидно, с «парой строк» Император уже покончил, потому что занят был совершенно другим.
– Проходи, – кивнул он, услыхав топчущиеся шаги на пороге. – И слушай, что я тебе скажу. Теодора ты расспрашивать не хочешь, и я тебя понять могу, хотя со своей стороны и нахожу это неразумным. Ему наверняка приятно будет твое внимание, – Достий заерзал на стуле, проглотив ответ о том, что духовник вообще не очень стремится говорить с ним о своем прошлом. – В хронику ты сам носа не сунешь, и это я тоже понимаю. Однако я не вижу причины тебе не спросить о том, как все произошло, у меня или у Баля: мы оба там были.