Desiderata. Созвездие судеб
Шрифт:
Словом, позавтракав и наскоро собравшись, Достий явился уже к кабинету Высочайшего Советника – тот как раз ставил печати на документы.
– Это наша с тобой верительная грамота, – улыбнулся он юноше. – Подтверждает законно наши, как инспекторов, права повсюду ходить и совать свой нос.
– Да я ведь даже не знаю, что за место мы посетим, – смутился Достий тотчас. – Как же мне можно быть инспектором?
Тут Бальзак выпрямился, и печать в сторону отложил, сплел пальцы в замок и серьезно на Достия поглядел.
– Ты, верно, думаешь, что я тебя из забавы с собою зову, – заметил он. – Но между тем мне без тебя никак не
Достий зарделся и потупился. Вот, оказывается, каково дело!.. Тут бы, конечно, не его, а отца Теодора позвать – уж тот как глянет в самую душу, так человек мигом ему все сам выкладывает… Но у него и своих дел предостаточно, а Достий вот он, рядышком, и службою не обременен…
– Выдвинемся немедленно же после обеда, – продолжал говорить Бальзак, – к завтрашнему утру будем в Бурштине, вечером сядем на поезд обратно.
– Но тогда, – быстро подсчитал Достий, – мы будем дома не через два дня, а через три!
– Если бы Его Величество послушал меня с самого начала – а речь о заводе у нас зашла с раннего утра – то мы и отправились бы раньше, и справились в свое время. А при таком обороте дел – уж увы, придется ему подождать.
– Он ведь недоволен будет… – закусил губу юноша. – Нечто вам по сердцу его дразнить?
Бальзак ему улыбнулся, самыми уголками губ.
– Это ведь Его Величество, – напомнил он. – Если у него нет никаких проблем – он успешно их для себя создаст. Ну, а теперь давай поторопимся. Простись с Теодором, не то ведь он разволнуется, когда тебя не найдет…
И то верно. Достий до отправки успел наведаться и к святому отцу, и в библиотеку, и вещи в дорожную сумку уложить. Одним словом, когда к подъезду был подан экипаж, то был он, как говорится, во всеоружии.
На поезде путешествовать он очень любил, однако, оказавшись внутри вагона, оробел. Коснулся осторожно отполированной до зеркального блеска деревянной панели – такими тут были обшиты стены – провел пальцами по кожаной обивке сидения, и боязливо руку отдернул – а ну как еще попачкаешь эдакую красоту…
Бальзаку же, очевидно, эта обстановка была не в новинку.
– Это первый курьерский, – сообщил он, опуская саквояж на сидение напротив. – Его Величество держит два таких состава для нужд своих министров, но периодически и сам прибегает к услугам этого транспорта. Некогда ему пришлось изрядно поколесить по стране, так что в этом вагоне он бывал частым гостем.
– Скорый, должно быть, – улыбнулся Достий. – Ежели курьерский.
– Скорость у паровоза самая обыкновенная, а путейный приоритет– под литерой «а», сиречь, превалирующий. Это означает, что ему везде должны уступать дорогу, пускай и во вред своему расписанию. Не очень-то это хорошо выглядит, однако иногда бывает до крайности необходимо.
Советник извлек из саквояжа какие-то бумаги, и Достий заприметил, что они не похожи на обычные его документы – напечатаны на машинке, да еще и испещрены странными схемами и рисунками. Решив, что настал час работы, и спутник его намерен посвятить время ей, юноша отвернулся к окну и стал глядеть как медленно, но все ускоряясь, удаляются они от столицы. Между тем,
– Погляди сюда, брат Достий, будь так добр, – и, когда юноша торопливо повернулся, кивнул на свои записи. – Мне думается, следовало бы тебя просветить, в какое место мы направляемся.
– Конечно, я прилежно выслушаю! – заверил его Достий.
– Хорошо. Скажи, слыхал ли ты прежде об электричестве?
– Только от вас да от Его Величества.
– Стало быть, даже слова этого не мелькало среди окружающих тебя людей? Сильно же мы отстали… Ну, ладно. Я постараюсь тебе все пояснить как можно более точно, а ты не стесняйся и задавай вопросы, чуть что тебе будет непонятным, хорошо?
Достий закивал. В следующий час он узнал о науке физике, и ее ответвлении, посвященном электричеству, и об опытах заокеанского ученого с трудным и плохо запоминающимся именем. Советник, увлекаясь, разворачивал перед ним удивительные перспективы, кажущиеся Достию скорее сказочными: об освещении не только городов, но и самых крошечных деревенек, при помощи передающейся по металлическим «проводам» (потому что «проводят» – повторил про себя Достий) энергии, о том, что эту энергию можно направить в движущий мотор любой машины, как топливо – и что автомобиль, что пароход, что поезд, что аэроплан, повлечет она ничуть не хуже угля или керосина. И даже еще и лучше, потому что воздух эта энергия не загрязняет. И – что было самым удивительным и непостижимым – по такой проволоке можно было на далекие расстояния передавать звук или же текст.
– А отчего же прежде нам было не воспользоваться этими изобретениями?.. – спрашивал он, стараясь уследить за ходом повествования.
– Из-за войны, – помрачнел Бальзак.- В то время как по ту сторону океана господа вовсю экспериментировали с передачей данных на большие расстояния, на нашем берегу все усилия уходили на пальбу и размахивание шашками. Да и то сказать: и империя и Конгломерат боялись закупать такую технику. Ведь не пройдет и недели, как шпионы вывезут чертежи, а то и образцы, через границу, и обернется прогресс против них самих – а кому же этого хочется? Ну, а сразу после войны тоже не до того было: тут бы отстроить то, что разрушено…
Уж давно стемнело, уж и ужин успели подать, а после прибрать со стола (Достий сам себя корил за чревоугодие, однако же, не мог не отдать должного: готовили при дворе очень хорошо), а Бальзак все говорил. И умолк лишь тогда, когда глаза у его спутника стали смыкаться, а сам он потихоньку позевывал в кулак.
– Вижу, совсем я тебя заговорил, – заметил Советник вслух. – А ты молчком. Нет бы сказать мне, что довольно с тебя.
– Так ведь интересно до чего! – возразил ему Достий. – Правда же, очень интересно, а уж если вспомнить, что завтра все своими глазами увидать будет можно!..
– Ничего занимательного на заводе пока нет, – вздохнул Бальзак. – Заправляет там конструктор, родом из-за океана – он в этом деле сведущ. А вот помощники его – люди все сплошь мастеровые и образованные мало. Дело и так-то плохо двигалось из-за проволочек всяких, а с такими кадрами и вовсе почитай встало. Ну да завтра погляжу, что можно поделать. Не то Император наш дойдет до того, что займется этим делом лично. Нагрянет однажды на ночь глядя, аккурат перед окончанием смены, и уж тут все будут бедными, особенно счетоводческая контора.