Desiderata. Созвездие судеб
Шрифт:
– Если вы не против, я бы добавил к «заботам» еще пару аргументов, – попросил Бальзак. – Сдается мне, что наше обсуждение не лишено смысла и интереса…
– Говори, – потеребил его Наполеон.
– Итак, первое, – менторским тоном произнес Советник. – Если вы, Ваше Величество, хотите содержать в порядке Синод и делать это с помощью Теодора, то он должен находиться там на высокой, если не на самой высшей должности – чтобы власть его была легитимной, так? Но скажите мне, что можно сделать для того, чтобы так возвысить Теодора и не вызвать недовольства среди святых отцов? Я вам отвечу – ничего. Вы вернули своего духовника из ссылки –
– Полно тебе, говори, как есть, – отец Теодор поплевал на нитку, чтобы вдеть ее в игольное ушко. – Слаб я в этой сфере. Никуда не гожусь.
– Эх, тебе бы эти интрижки… – Наполеон мечтательно сощурился и стиснул Бальзака в объятиях.
– Единственный человек, не имеющий духовной должности и способный повлиять на Синод – это обер-прокурор, – проворчал Теодор и вслед за этим выпрямился настороженно. Все переглянулись. У Наполеона сделался такой вид, будто он вот-вот переспросит, какой еще прокурор, но Бальзак что-то вовремя нашептал ему на ухо.
– Точно ведь! – воскликнул Император. – А кто у нас там сейчас?..
– Его Величество не утруждает себя докладами синодального обер-прокурора, – с апломбом оповестил окружающих Бальзак. Судя по всему, эта реплика была обращена в первую очередь именно к монарху и призывала поскорее покончить с описываемым произволом. – Личные аудиенции давно уже сменились записками, которые в лучшем случае читаю я – да и то не всегда…
– Что Синоду твой обер-прокурор, Наполеон? Они сами себе ищут кандидатов, ты их только одобряешь, – святой отец закончил штопать носки и теперь внимательно осматривал результаты своей работы. – Да и то – мельком взглянешь…
– А вот он займется теперь, верно, Котище? – подмигнула официальному мужу Георгина. – Человек-то толковый есть на примете?
Тут в разговоре возникла неловкая пауза – Императрица задала вопрос, на который Император сразу ответить не смог, и его Советник тоже сощурился задумчиво. Достий только вздохнул: из хорошо знакомых и надежных людей у их самодержца нашлись бы только служивые вояки, а таких в Синод никак не назначишь.
Духовник тем временем подсел к Достию, безо всяких церемоний (впрочем, он на это право имел как никто другой) принялся натягивать ему на ступню свежезаштопанный носок. Затем прошелся пальцами по ноге, проверяя, не доставляет ли неудобства какой-нибудь стежок или узелок – и вдруг замер.
– Послушайте… – произнес он. – Вообще-то… Но я это так, для сведения скажу. Безо всякой задней мысли.
– Давай-ка! – оживился Император.
– Говорит ли тебе о чем фамилия де Ментор?
– Встречал ее в земельных реестрах, – мгновенно отозвался Советник. – Род довольно старинный и знатный, владеет землями на юго-востоке империи.
– Я знаком был с одним из них, еще в семинарии. Умный парень был, не без интриганства, – продолжал отец Теодор. – А тут мне рассказали, что он-де томится на скучной должности… Служить великому хочет, да вот не дают.
– Ты себе осведомителя завел? – насмешливо, но при том одобрительно покивал Наполеон.
–
– Мы наведем справки, – упрямо ответил Наполеон.
====== Глава 15 ======
Как ни были заняты его друзья делами, а все-таки, делали и они перерыв. Надо ведь и отдых голове давать, не то дров наломать недалеко.
В один прекрасный день Достий, выглядывая из окна, приметил, как копошатся в углу сада Его Величество и Георгина. Что-то друг другу показывают, обсуждают эдак деловито. Это показалось странным – чай, зима на дворе, заметено все, какие еще могут быть дела в саду, да еще и в такую рань, когда солнце только-только высунуло краешек из-за ближней горы?
Обуреваемый интересом, Достий спустился вниз, и как раз успел увидеть, как в трапезную оба добытчика вносят ни много ни мало пушистую елочку, отряхнутую по мере их сил от снега. Хитрецы не срубили ее, а выкопали с комелем, опустили в кадку, и явственно намеревались позже вернуть на природой ей задуманное место.
– Чего глаза округлил? – весело окликнула его Георгина. – Елки никогда не видал разве?
Достий неловко улыбнулся. Он постеснялся сказать, что ему и правда ель в сочельник, почитай, в новинку. В приюте, где он рос, устанавливали кое-какую, часто облезлую, а пряники редко когда доставались тем, кто был поменьше и послабее: уследить за порядком пара-другая нянюшек никак не успевали. В деревне же и отродясь такого почина не водилось – там были свои традиции и увеселения, дома украшались венками и гирляндами из еловых лап. Годы его жизни во дворце и вовсе никакими особыми празднествами не отмечались по известной причине: Император официальных торжеств не жаловал.
– Где ставить-то? – перебил между тем старую приятельницу Его Величество. – Не возле камина, место попрохладнее надо.
– Вон там давай, – предложила Георгина деловито. И они поволокли кадку в ближайший уголок. Достий заторопился следом. Ему было и странно, и удивительно – обычно с елкой затевали возню те, кто устраивал детский праздник, или у кого самого в доме были ребятишки, а под этой кровлей пока что об этом говорить не приходилось. Тем не менее, покончив с елью, Георгина из-под стола вытащила припасенную объемистую корзину с пряниками, орехами в блестящей бумаге и прочими сластями. Все это добро они с Наполеоном принялись ловко и деловито в четыре руки развешивать по елочке, словно бы вовсе не деревце к празднику украшали, а расчет пушки составляли.
– Не желаешь присоединиться? – предложил Его Величество вдруг. – Ежели не особо, то сиди себе, но я знаю, что это многим нравится.
– Арро-о, правда? – высунулась Георгина из-за ветки.
– Правда-правда. Мне вот Макс на днях рассказывал, как елке в доме Гамелин едва ли не больше Пьера радовалась. Мог бы – и в лицах показал, но ты же видела Макса…
Достий несмело подошел, присел у корзины и потрогал ближайшее украшение. Пестрые обертки шуршали, переливались в свете камина, радуя глаз. Он выбрал наугад одну тесемку и приладил ее. На ветке закачался, весело подпрыгивая, красный леденцовый петушок. Юноша улыбнулся – это и правда было и забавно, и весело.