Desiderata. Созвездие судеб
Шрифт:
– Ну? – весело поднял брови он. – Что встали, как неродные? Давайте-ка, поздоровайтесь по-человечески, не то еще минутка – и Медведка припомнит как правильно реверанс делать.
– Не припомню, – не то весело, не то наоборот, угрюмо, отозвалась та. – Но можем Есенку попросить, если очень надо. Проходите, гости дорогие, спасибо, что навестили!..
Они расселись за длинным столом, в ожидании, до той поры когда окорок достигнет готовности да стол заполнят другие, постные кушанья, заодно ведя беседу. Георгина тут же завалила их вопросами: все-то ей хотелось знать, обо всем быть в курсе.
Достий, наблюдая за ее оживлением,припомнил, как осуществлялось ее отбытие из дворца – ранним утром, когда Есенка еще, кажется, продолжала дремать, потирая глаза кулачком, а ее подруга о чем-то серьезно, без обычного ухарства, беседовала с Императором.
–
– Что, думаешь, какой-то доброхот засядет на сосенке с биноклем?.. – удивленно подняла брови Георгина. – Не больно ль ты мудришь?
– Береженого бог бережет. Отбрешемся, конечно, ежели что, да не хочется мне лишний раз давать повод для сомнений. К тому же, тебе чем заняться будет.
– Арро-о, Котище, да разве ж можно за одними книжками круглыми днями торчать, света бела не видеть?.. – пожала крепкими плечами миледи маршал. – И потом: я всю прислугу распустила, чтобы языками не трепали, так что все поместье на мне. Хоть какое развлеченьице...
– Ежели что тебе потребуется, посылай телеграмму. Сама не выходи, отпусти Есенку, чтоб она снесла на почтамт.
– Айе, много шуму, да мало толку... Нечто я не понимаю!
– Ты все, разумеется, понимаешь, но разбираться с последствиями, ежели что, мне.
– И то верно. Ладно уж, потерплю как-нибудь. К тому ж чтиво припасено презанятное... – и Георгина пренебрежительно пнула один из баулов побольше.
Теперь она, почти все разведав про происшествия, что творились во дворце в ее отсутствие, угомонилась немного лишь перед тем, как уже спровадить гостей на покой. Спохватилась только:
– Второй этаж я заперла, – сказала она. – Во-первых, он деревянный, холодно. Во-вторых, топить там опасно, еще пожар устроишь. Да и немного нам с Еськой надо, нас всего двое тут… Ну, а к вашему прибытию я подсуетилась немного, пара комнат тут дальше по коридору – это для вас, вы их быстро найдете: там тепло. Вообще, – продолжала она, увлекаясь, – там уж сколько лет никто не жил, это старая часть дома. Там не то, что батюшка мой – дед еще квартировал. Ну а после второй этаж достроили, я тут хозяйкою стала, семьи в привычном понимании слова не завела, так те комнаты и стояли, нетронутые. Вы уж не удивляйтесь, как оно там все – переночевать хватит, зато печь кухонная совсем рядом, тоже тепло, особенно ночью…
– Ночью тепло от другого быть должно, – осклабился неисправимый Наполеон. – Но спасибо тебе за заботу, я не подумал об этом загодя, признаться.
– А с тебя-то какой спрос – отмахнулась Георгина.- Тебе бы все лететь впереди конницы, знамо дело, а промедление смерти подобно. Ну, располагайтесь, кому с дороги помыться возжелается – милости прошу в купальню, покажете святому отцу где она. Воды там вдосталь нагрето.
По правде сказать, Достий почти не ощущал холода: по его мнению, и в первом курьерском, и здесь, в этой уютной трапезной, топили на славу. Зато, кажется, мерз Советник – несмотря на то, что Его Величество заботливо укутывал его, руки у Бальзака всегда оставались холодными. Вообще они представляли все вместе презабавное зрелище – двое церковных служителей в одинаковых строгих драповых пальто, Император в военной шинели и его Советник, похожий в своем одеянии на темного волшебника – Достий припомнил, что именно в похожем облачении и увидел Бальзака в первый раз, и тогда он точно так же прятал лицо в тени капюшона.
И вот, зная, как чувствителен тот к холоду, не сговариваясь между собой, они решили, что помещение ближе к ванной будет служить для сна Императора и его Советника, хоть оно и было меньше размером. Зато второе – ох, Достий даже оторопел, переступив порог – отведено было им с духовником. Очевидно, прежде именно здесь находилась хозяйская спальня – мебель тут была массивная, тяжелая, темного дерева – Достий узнал мореный дуб. Всю обстановку украшала резьба – да не затейливая, как во дворце, а в чем-то даже суровая, изображавшая в основном сцены из Книг Пророков. Лица у святых казались угловатыми, будто все они проводили жизнь до крайности аскетично. Достий даже робел – все-то ему казалось, что изображения наблюдают за ним, стоило лишь ему войти. Пламя бросало на острые углы рыжие отсветы из будто скалившегося камина. Стулья с высокими спинками словно бы ощерились гостям навстречу балясинами. Огромная под балдахином кровать буквально подавляла –
Разбудил Достия громкий и внезапный треск – он так и подскочил на своем месте, тем самым треск лишь увеличивая. Очень скоро, впрочем, все прояснилось. Это всего лишь навсего хрустнула иссохшая доска под святым отцом – и тот теперь осторожно приподымался, стараясь не причинить еще большего ущерба. Однако как будто чем больше он прикладывал усилий – тем сильнее трещала под ним кровать. В конце концов, Теодор одним прыжком оказался на полу, и звук, с которым босые его ноги с полом встретились, слился с хрустом доски.
– Ну вот, – расстроенно произнес он.
– Эй, гостюшки, там у вас все ли в порядке? – обеспокоенно донесся из коридора голос хозяйки – и, не успел духовник рта открыть, ей ответил голос Наполеона:
– Ой, Герге, не принимай близко к сердцу. Когда люди кроватью скрипят, у них все хорошо, уж ты поверь…
– Охальник ты, Котище, бесстыжий!.. – хохотнула Георгина, а Достий густо покраснел. Он уже совсем проснулся и сообразил, что старая мебель просто не выдержала странного давления: с одной стороны совсем легкий Достий, а с другой необычайно рослый Теодор…
И еще очень долго подшучивал по этому поводу над ними Император, заставляя то краснеть, то сердиться – вот ведь, мол, и пост вроде у людей, а кровать сломали, гляди ты…
====== Глава 14 ======
На следующий день к полудню, когда небо расчистилось, Есенка всех их выволокла в сад, играть в снежки – даже Георгину уговорила, ратуя, что забор высокий, и никто этого дурачества не увидит. Началось-то все с того, что Есенка еще после завтрака затеребила за край рукава Достия, изображая, какую забаву предлагает. Достий поначалу оробел, а после разулыбался – ему редко случалось принимать участие в таких играх, а, чего греха таить, хотелось. А девушке тоже было скучновато до приезда гостей, она хоть и могла выходить за ворота, да ходить ей было особо некуда. И забот у нее поубавилось еще и потому, что питомец ее, олененок, которого она старательно выхаживала, взял да и сбежал по осени в лес. Уж конечно, Есенке от этого всего было грустно, и Достий согласился составить ей компанию. Они вышли в заснеженный сад и разбежались каждый к своей группе деревьев, держась подальше от припорошенных снегом кустов, чтобы не сломать их ненароком. Поглядеть на их веселье вышли Теодор с Георгиной – стояли плечо к плечу на крылечке, прихлебывая горячий душистый чай на травах из армейских кружек, а после сами даже не заметили, как включились в игру, оставив еще исходящие паром кружки на перилах. Последним на шум выглянул Наполеон. Думал, вероятно, отпустить какое-то замечание, однако, завидев происходящее, затормошил Советника, заставил бросить работу и прерваться, «разогнать кровь», как он выразился. Впрочем, Бальзак от них быстро сбежал, не будучи любителем таких развлечений. Двигался он неловко, и меткостью похвастать не мог. Зато уж Достий повеселился на славу – нечего и говорить, что спустя час он был в снегу по уши, и духовник его отправил в дом переодеваться и сушиться, а сам вместе с Его Величеством принялся таскать дрова для камина.
Достий же, сменив одежду, подумал, что мокрое нужно развесить да посушить, а самому ему, пожалуй, хорошо было бы обогреться. Придя к такой мысли, он собрал все, требующее просушки, и направился через коридор к ванной. Прежде ему уже доводилось бывать там – юноша знал, что есть у входа небольшой предбанник, где обычно вещи и сушатся. Там-то он и повозился, обустраивая нехитрый свой гардероб, прежде чем приступить к основной части дела.
Ванная в загорском поместье была устроена хитро. Разумеется, труб, как во дворце здесь не было, дом строили задолго до такого новшества. Однако на кухне расположили огромный котел, куда воду носили из колодца. От близости с печью он очень скоро нагревался, и, повернув вентиль, можно было позволить воде перетечь в ванну – не фаянсовую, как Достий видел во дворце, и не в огромную деревянную просмоленную бадью, в какой он мылся еще во Фредерике. Тут и ванная была под стать всему – здоровенная, чугунная, такую нипочем не своротишь. Георгина как-то говаривала, что если бы в дом снаряд попал – и то ванная бы уцелела, да осталась бы стоять посреди развалин.