Десять минут за дверью

Свиридов Алексей Викторович

– Все, и пусть ее тащут в первую очередь, а то она уже вон - теперь на чугун этот треснутый глядит, добра дармового жалко. На самом деле слово "тащить" здесь оказалось не очень подходящим. Та стервь, которая не произносила ни слова, попросту шагнула к Лине, взмахнула крыльями, и окутала ими девушку, а еще через секунду на их месте был лишь оброненный Линой платочек.

– Теперь Денисыч, потом Скрал, и я напоследок, - распорядился Айс, и Данисий послушно шагнул вперед. Он увидел приближающуюся серую фигуру, расправляющую вокруг себя серый ореол крыльев - и странно, не почувствовал на этот раз ни страха, ни отвращения, даже когда чешуйчатая морда-лицо оказалась вплотную перед его глазами. Момент полета не почувствовался совершенно, да и было ли это

полетом? Данисий припомнил, что никто и никогда не видел стервь в небе, хотя молва и считала их сродни летучим мышам. Все произошло так быстро, что про мышей Данисий додумывал, когда стоял посреди уже другой избы, но тоже явно нежилой и заброшенной подгнившие доски пола, покрытая хлопьями инея паутина в углах, щель между бревнами одной из стен. В щель недавно намело снегу, и на нем в полоске лунного света очень заметно выделялась одинокая цепочка мышиных следов. Лицом к щелястой стене стояла Лина и сосредоточено просматривала, наверно пересчитывала прихваченные с собою вещи. По этому Данисий заключил, что с нею все в порядке. Через несколько мгновений как туман из воздуха сгустились сразу две фигуры - это прибыли Скрал с Айсом, и одна из стервей сразу опять исчезла, а другая осталась.

– Мы свое сделали, - раздался опять все тот же нежный мелодичный голос.

– Теперь и твой черед, ведун.

Айс согласно кивнул, вытащил свой кусочек веревки, и дернул за одну из веревочек узелка, потом сказал:

– Ну и я свое сделал. А до конца оно доделается, только перед тем, как солнце встанет, вам как раз времени убраться хватит. Все, свободна.

Дождавшись, пока стервь исчезнет, Айс деловито продолжил:

– Ну вот, а теперь, Денисыч, просвети-ка, что такого хорошего в городе Набрыве есть? Ты так быстро согласился сюда отправиться, что я и не подумал заранее выяснить, что к чему. А вот сейчас вдруг засомневался.

– Хорошего?
– удивился Данисий.
– Это ж Самаганский удел, второго следа. Ничего хорошего тут нету. Кроме пожалуй того, что от Орды далеко. Ну и места здешние я знаю.

– Ага, - Айс поискал, куда бы присесть, и не найдя, просто прислонился к поддерживающему крышу столбу.
– Тоже дело. А знакомцы у тебя тут какие-нибудь есть, или скажем родня?

– Больше чем надо, - ответил Данисий таким голосом, что можно было подумать: набрывская родня и знакомцы - его первые враги после Орды. А может даже и перед нею. Скрал понял, куда клонит Айс, и продолжил разговор.

– Оно конечно да, просто так взять придти с утра до управы и бухнуть всю правду - кто как, а я опасаюсь. А у родни Данисиевой и отсидеться можно, принюхаться, так сказать. Или не рады тебе будут тут, а?

– Да не про родичей разговор-то!
– Данисий на секунду запнулся, но потом продолжил:

– Просто есть тут один дом, где и меня, и вас примут. Только друзья, и ты Лина тоже... Непросто тут все, поэтому поменьше говорите, да и слушайте тоже поменьше. Праведной славой прошу! И пойдем прямо сейчас, пока что темно.

– А вдруг по случаю войны стражу ночную ввели?
– живо поинтересовался вор.

– Не ввели, - уверено сказал Данисий, и объяснил свою уверенность: Чтоб Гирко Самаганский чего дельного устроил, так войны для этого маловато. Тут пострашней чего должно случиться!

– А чего?
– поинтересовался Скрал.

– Не знаю. Например пива с утра не оказалось, - ответил Данисий, и больше на эту тему разговоров не было.

Данисий вышел в покосившиеся сени, скрипнула дверь, и не было его минут пять, а потом скрип раздался снова - полмонах вернулся, и войдя сообщил:

– Вокруг все тихо. Да и добираться нам не больше, чем четверть часа, удачно нас доставили, сволочи летучие.

Лина навьючила излишек притащенных с собой вещей поровну на Айса и вора, и они вслед за Данисием вышли под предутренние звезды, на улицы города Набрыва.

После аккуратного и чистенького Кодукая, где даже сугробы вдоль протоптанных в снегу дорожек были подровнены, этот город произвел на Айса неприятное впечатление. Даже в свете заходящей луны были видны на идущих

вкривь и вкось по улице колеях обрывки соломы, кучки конских яблок и другой мусор, понять происхождение которого было бы трудно, даже будь это зачем-нибудь нужно. Из-за заборов на проходящую компанию заливались лаем собаки, но видимо это никого не беспокоило - похоже, брех начинался независимо от того, были ли на этой улице люди. Некоторые псы, наиболее любопытные наверное, выбегали на дорогу, но покинув свои дворы, они сразу становились молчаливыми и смирными, а уж потом, забравшись обратно за заборы, снова заходились яростным лаем. Айс наконец не выдержал, и спросил, ни к кому особо не обращаясь:

– Зачем эти псы тогда вообще нужны, если хозяевам все равно плевать, лают они или нет?

– Лают - значит все в порядке, - пояснил вор, видимо имеющий тонкое знакомство с вопросом.
– А вот ежли собачки кого жевать начинают, тут-то хозяева и появляются, и соседи тоже всяческие. У них на эти штуки слух тонкий.

В это время Данисий взял левее, и на углу свернул на другую улицу, на которой через некоторое время щелястые плетни сменились на сплошные могучие заборы - высокие, из заостренных вверху толстых бревен, время от времени переходящие глухие стены домов. Собаки тут уже не заливались визгливым лаем, а гавкали басовито и солидно - впрочем дорога под ногами осталась такой же грязной. Около одних ворот Данисий остановился, взялся за кольцо и решительно постучал им об широкие кованые петли. Потом еще раз, и еще - пока маленькая калитка в воротах не открылась и в ней не показался широкоплечий парень, держащий в одной руке неяркий фонарь, а другой рукой он придерживал перекинутую через плечо внушительную шипастую дубинку. Вышедши, и повернувшись лицом к ночным посетителям, он своей дубиной громко задел за одно из бревен в стене, но не молодецкой удали ради, а явно спросонья.

– Кто такие, чего шумим?
– и голос у парня тоже оказался сонный, хотя и чувствовалось, что он пытается говорить грозно.

– Подними светильник-то, - ответил Данисий.
– Протри глаза да глянь, кто такие!

Парень совета послушался, и долго глядел на Данисия в упор, потом, видимо узнав, раскрыл рот, но Данисий предупредил его:

– Сообразил? Ну так и веди в дом.

– Да как же... Сам ведь сейчас тут, уж месяц как из Фымска вернулся, ох и несдобровать тебе!

– Вот как значит. Ладно, все одно, может оно и к лучшему.

– Да ведь спит. Что, будить прикажешь?

– Ну и разбуди. Все ж не каждый день я вот так, в открытую прихожу.

– А это что за люди с тобою?

– Люди со мною, - подтвердил Данисий, и внезапно осерчав, злобно добавил: - Тебе что за дело? Мне с этим так разговору хватит - во, под ноздри, еще и тебе тут докладывать!

Парень с дубинкой попытался тоже разозлится, но не получилось, и махнул рукою - правда, чего тут разговаривать.

– Ладно, - буркнул он, - жди тут.

– За первую-то дверь пусти!
– потребовал Данисий, на это парень с дубинкой снова махнул рукой, и отступил назад. Данисий решительно шагнул в дверной проем, и его спутники двинулись следом, оказавшись в тесном помещении с глухими стенами, и с такой же дверью напротив. Привратник тщательно запер на засов внешнюю дверь, достал из кармана ключ, состоящий из двух скрепленных штырьков разной формы, отпер вторую дверь и вышел, вновь проскрипев замком. Пришедшие остались ждать решения "самого" между двумя запертыми дверьми. Скрал-Скраду, внимательно проследивший за манипуляциями с замком, деловито спросил:

– Открыть?

– Не надо. Мы все-таки как бы в гости пришли.

– А к кому, если не секрет?
– поинтересовался Айс, и Данисий ответил:

– К Тихону Рябине.

– Ой!
– сказал Скрал, поднял воротник и надвинул шапку на самые глаза.

– А кто он?
– не унимался Айс, и Данисий продолжил объяснения:

– Купец оборотистый. Он все больше в Фымске сидит, а тут у него семейство обитает - жена, дочери опять же. Видный человек словом, а у меня с ним не задалось.

– А чего тогда мы сюда пришли?