Детектив для уютной осени
Шрифт:
– Нинель Федоровна, если Кристина объявится, сообщите мне! – вслед ей крикнул Меркурьев.
Он приставил голову богдыхану, придержал, сильно нажимая, отпустил и полюбовался своей работой. Голова села крепко.
– Давай завтракать. Или ты в астрале?
Мура оглянулась и сказала про богдыхана:
– Господи, еще и голову приделал! Что он тебе покоя не дает?!
– Посмотри, он как новый. Нет, даже лучше нового!..
Мура подошла к столу, откинула с подноса салфетку и потянула носом.
– Ничего
– Придется поесть, – тоном собственной бабушки сказал Василий Васильевич.
Он налил себе кофе – большую кружку, – Муре заварил чаю, разболтал в нем полбанки малинового варенья и принялся за яичницу. Мура ковыряла ложкой золотистую пшенную кашу.
– Что у нас есть, – начал Василий Васильевич. – Первое, труп. Ванюшка свалился с маяка. Все двери в доме были заперты, следовательно, кто-то видел, как он вышел, и дверь за ним закрыл. Но никто не признается.
Мура посмотрела на него и кивнула.
– Второе. На верхней площадке маяка ты нашла фонарь. Ванюшка шел с фонарем, следовательно, к походу готовился. Друг Саня уверен, что Ванюшка просто рисковый пацан, любит шалости и в этот раз тоже шалил, но неудачно. Фонарь Саниным выводам противоречит.
– Согласна.
– Третье – у Кристины пропал изумруд. Двери у нас никто не запирает, кроме меня, изумруд мог взять кто угодно. Или она сама его потеряла.
– Нет, – перебила Мура, отхлебывая чай из варенья. – Не потеряла.
– Откуда ты знаешь? А, от Канта с Бесселем, да? Ну хорошо, пусть его украли, а не потеряла. Вокруг изумруда какая-то непонятная возня. Лючия сразу сказала, что это не драгоценный камень, а подделка, Бессель сказал, что мы должны его найти, еще я слышал разговоры в коридоре, тоже про камень. Кто там мог разговаривать, я так и не понял.
– Мало ли кто, – туманно заметила Мура.
– Но их интересовал изумруд, – повысил голос Василий Васильевич. – Четвертое – Саня и Кристина куда-то провалились. Куда, непонятно. Или она все же сама спрятала перстень, или Саня его украл и решил уехать от греха подальше.
– В том, что он столкнул друга, ты его не подозреваешь?
– Нет, – сказал Василий Васильевич твердо. – Хотя я думал об этом. Смотри: если Ванюшка собирался ночью на маяк, значит, вряд ли он был сильно пьян. Он даже фонарь приготовил, дошел и по лестнице влез! То есть до положения риз он явно не набрался. Выпили они порядочно, мягко говоря. Виктор Захарович вел учет выпитого. Значит, налегал один Саня. К ночи он на ногах не стоял, кое-как добрался до отведенной ему комнаты и там упал замертво. Утром мы все его видели в столовой. Такое похмелье не сыграешь!..
Мура внимательно слушала, жевала кашу.
– Пятое – вот эта штука, – Меркурьев показал на богдыхана, который ласково улыбался глазами-щелками. – Кто и зачем положил его тебе в кровать?
– Чтобы мы выяснили, кто убил Ванюшку, – быстро ответила Мура. – Это как раз ясно.
– То есть здесь, в доме, есть некто знающий, кто Ваню убил, и жаждущий разоблачения злодея, да? Тогда кто это?.. Дальше. Лючия ведет себя странно. Она с кем-то встречается в лесу. Кстати сказать, завтра должна опять встретиться.
– Откуда ты знаешь?
– Я подсматривал, – признался Василий Васильевич. – И подслушивал. Она сказала про перстень – подделка, хотя даже мне очевидно, что в нем очень дорогой камень.
– Я прочитала про изумруды, – сообщила Мура. – Оказывается, чем он крупнее, тем в нем больше примесей. Больших камней чистой воды встречается так мало, что они ценятся дороже бриллиантов.
– Вот видишь. Непонятно, почему Лючия так сказала.
– Может, не рассмотрела?
– Все может быть, – то ли согласился, то ли не согласился Василий Васильевич. – За Лючией наблюдает Стас. Зачем он это делает, я тоже не знаю.
– С чего ты взял?
Меркурьев доел яичницу, одним глотком допил кофе и сразу же налил себе еще.
– Она ушла к развалинам охотничьего домика одна, едва от него отвязалась. В лесу встречалась с незнакомцем, я их видел. Потом я пошел через лес, дал крюка, вышел на пляж и столкнулся со Стасом. Он спрашивал, не собираюсь ли я приударить за Лючией. Если собираюсь, то он переключится на кого-нибудь еще, чтобы времени не терять.
– Ты собираешься за ней приударить?
– Нет пока. Еще Стас говорил, что не ходит в лес, но на одежде у него были репьи, а на сапогах семечки травы. То есть на пляж он тоже вышел из леса!..
– Может, он ее приревновал и следил за ней! – предположила Мура.
– Не может. Если бы ревновал, он не стал бы мне втирать, что ему все равно, за кем ухаживать.
– Наверное, ты прав.
– И еще книга «Философия Канта», – добавил Меркурьев. – Она всегда открыта на пятьдесят седьмой странице. Там сказано, что философ никогда не испытывал ни сильных страстей, ни сильных страданий. Когда бы я ни появился в вестибюле, она всегда открыта на этой странице!.. Это не ты развлекаешься?
И уставился ей в лицо ястребиным взглядом, чтобы распознать, когда она станет морочить ему голову.
Мурино лицо зашевелилось, задвигался кончик носа, и она громко, от души чихнула.
– Будь здорова, – пожелал Василий Васильевич.
Она кивнула.
– Мне нужно поговорить с Емельяном Ивановичем, – сказала она как будто виновато. – Я думала, думала и ничего не придумала. О какой девушке говорил твой Бессель?
– Это твой Бессель! Они все исключительно твои приятели, не мои!