Дети Армагеддона
Шрифт:
Ястреб, как обычно, внимательно осматривал все вокруг, изучая взглядом кучи старых костей, иссохшие останки животных и изредка попадающиеся трупы людей. Близко он не походил, в этом не было надобности. Мертвецы встречались везде, и никто ничего не мог с этим поделать. Почти каждую неделю Ястреб находил останки какого-нибудь беспризорника — одиночки или изгнанника, либо просто невезучего, который стал жертвой уличных охотников. Останков взрослых он больше не находил; те немногие, что жили снаружи, за исключением Погодника, давно подались в сельскую местность, где шансы выжить были значительно больше — особенно если у тебя имелись некоторые навыки.
За эти пять лет, что он прожил под землей, Ястреб потерял двоих из своей семьи. Одну, маленькую девочку по прозвищу Мышь, забрали Хрипуны. Мальчик постарше, Цапля, умер осенью. Ястреб до сих пор видел их лица, слышал их голоса и помнил, какие они были замечательные. Он все еще ощущал бессильную ярость, которую испытал в момент их смерти.
Ему пришлось затратить много времени, чтобы добраться до стоящего отдельно здания, медленно и осторожно передвигаясь через развалины, чтобы не попасться на глазе охране компаунда. Иногда для этого требовалось менять направление движения и удаляться от места назначения. Чейни держалась поблизости, понимая его осторожность. Эта собака превзошла всех в умении выживать — она могла оставаться незаметной практически при любых обстоятельствах. Ястреб всегда поражался, как такое большое животное может так тихо и незаметно двигаться. Когда Чейни хотела остаться незаметной, увидеть или услышать ее было невозможно. Даже теперь она появлялась из полумрака настолько неожиданно, как если б была созданием тьмы и тумана. Хорошо, что Ястреб привык к ее повадкам, иначе его душа со страху провалилась бы в пятки.
В конце концов он добрался до убежища, откуда шла та самая железнодорожная колея. Ястреб проскользнул через темнеющий лестничный колодец к двери в подземелье и три раза постучал, два раза сильно и один раз тихо. Потом отступил и стал ждать. Почти сразу задвижку с той стороны откинули, дверь открылась, и выскочила Тесса.
— Ястреб! — она выдохнула имя как молитву и обняла его. — Я почти перестала ждать! Где ты был? — Она начала целовать его лицо, губы. — Я думала, что на этот раз ты не придешь.
Тесса всегда так говорила, отчаянно желая побыть с ним и убеждая себя, что он больше не появится. Она любила его так сильно, что это пугало Ястреба и в то же время поддерживало. Ее любовь придавала ему некую силу, — силу, рожденную осознанием того, что он может изменить жизнь другого человека только фактом своего существования.
И точно так же она укрепляла его уверенность в том, что они будут вместе, несмотря ни на что. Ястреб знал это почти с того самого момента, когда впервые увидел Тессу. Это было такое глубокое и сильное чувство… он никогда не испытывал ничего подобного.
Ястреб поцеловал ее в ответ, желая ее так же страстно, как и она его.
Наконец Тесса оторвалась от него и засмеялась.
— Думаю, здесь у нас не получится. Думаю, что нам придется прождать всю жизнь, чтобы сделать это.
Тесса была маленькой и смуглой, с кожей цвета молочного шоколада. Волосы цвета воронова крыла коротко острижены наподобие шлема, их шелковистый отблеск виден даже в темноте. Большие глаза Тессы всегда широко распахнуты, как будто все в этом мире ново и волнующе для нее. Она излучала энергию и жизненную силу, как никто другой. Тесса заставляла Ястреба улыбаться, но в ее присутствии он чувствовал и нечто большее. Ее оптимизм заражал; она могла заставить его ощутить радость жизни в самые суровые времена.
— Посмотри на себя! — прошептала Тесса. — Весь грязный, оборванный и перепачканный, как будто Сова месяцами не заставляет тебя мыться. Хорош мальчик! — Она усмехнулась, а потом прошептала. — Ты замечательно выглядишь.
Конечно, это было не так — особенно по сравнению с ней, с ее ботинками из мягкой кожи, пальто и яркой свежей блузкой. Подростки из компаунда всегда одевались много лучше. Джинсы и куртка Ястреба были изрядно поношены, а кроссовки разваливались. Но Тесса никогда не говорила ему этого. Она всегда умудрялась сказать только то, что поднимало Ястреба в собственных глазах. Это было ее правило. Тесса вызывала в нем страстное желание и одновременно внутреннюю боль, ему хотелось немедленно сказать ей все хорошие слова, которые приходили в голову, когда он думал о ней, и даже такие, на которые он вовсе никогда не был способен.
— Как там все? — Тесса подвела его к бетонной скамье у дальней стены и усадила на нее.
— Хорошо. Все целы и невредимы. Сова посылает тебе свою любовь. Она скучает по тебе. Почти так же, как я.
Тесса поджала губы.
— Я хотела бы, чтобы она вернулась. Чтобы все было не так сложно.
Ястреб кивнул.
— Все может быть просто, Тесса. Ты можешь жить с нами. У нас нет компаунда, но нет и его дурацких правил. — Он сжал ее руки. — Сделай это, Тесса! Сегодня! Стань Призраком! Ты должна уйти отсюда со мной, а не торчать за этими стенами!
Она наградила его быстрой вымученной улыбкой.
— Ты же знаешь ответ, Ястреб! Почему ты продолжаешь спрашивать?
— Потому что я не думаю, что твоим родителям следует диктовать тебе, как распоряжаться собственной жизнью.
— Они ничего мне не диктуют. Я сама решила остаться с ними. — Тесса в отчаянии прижала руки к груди. — Я не смогу покинуть их пока… Отец переживет, но мама… ну, ты знаешь. После падения она изменилась. Если она снова сможет ходить…
Тесса сделала усилие над собой, пытаясь говорить дальше. Ее мать сильно разбилась больше года назад, упав с лестницы на бетонный пол. С тех пор она не могла ходить. Это происшествие круто переменило жизнь Тессы, она едва могла заставить себя говорить об этом.
Ястреб отвел взгляд.
— Если она снова сможет ходить, — повторил он.
Тесса покачала головой.
— Дело не только в этом. Ее болезнь внутри, она морально сломлена. Я и папа — это все, что у нее есть. Если она потеряет одного из нас, это убьет ее. — Она протянула руку и ласково дотронулась до его щеки. — Ты же все это знаешь. Почему мы опять говорим об этом? А почему ты не можешь передумать? Почему ты не можешь жить со мной? Если ты так поступишь, они могут разрешить Сове и всем остальным тоже прийти сюда.
Ястреб присвистнул, не скрывая раздражения.
— Ты же знаешь, они не берут никого с улицы. Особенно подростков.
Тесса с мольбой стиснула его руки.
— Возьмут, если ты женишься на мне. Им придется взять. По законам компаунда.
Ее страстный порыв и сияние глаз на мгновение заворожили Ястреба, но потом он очнулся и покачал головой.
— Мне, может быть, и позволят остаться, но другим нет. Семья — это одно целое, и кроме того, женитьба — это обычай, оставшийся в прошлом. Теперь это ничего не значит.