Дети богов

Зонис Юлия

Я задумчиво посмотрел на свою левую ладонь над тускло блестящим браслетом наручника. Так вот ты к чему, Черная Метка. Как, должно быть, забавлялся старик в библиотеке с витражными стеклами (имя старика?), слушая мои вопли о битве с Червем. Он и сам, в пути ли до итальянского монастыря, или еще раньше, в концлагере… Неужели недостаточно одного раза, и этого Червя надо побеждать вечно?

– Итак?

Собеседник мой так и излучал нетерпение.

– Попросите об этом вашего сына.

Эрлик Черный покачал головой.

– Что, вы с ним не общаетесь? Проблемы

на семейном фронте?

Бледные глаза чуть сузились.

– Не нарывайтесь, К-72563.

– Меня зовут не К-72563.

– А как же?

Я открыл рот, чтобы ответить – и понял, что позабыл собственное имя.

Тюремщик усмехнулся.

– Что и требовалось доказать. Меньше пяти земных суток в моем карцере, и вы уже не помните, как вас зовут. Представляете, что с вами станет за две недели? Месяц? Тысячу лет?

Я пожал плечами.

– Я умру.

– Нет, – со знакомой мягкостью проговорил Эрлик. – Не умрете. Здесь умереть нельзя.

И, повысив голос, приказал:

– Снимете повязку, К-72563. Посмотрите на меня.

И расправил бледные червиные кольца.

Представьте, что этот Червь вас проглотил. И сейчас медленно переваривает. Сначала кожу. Потом мышцы и сухожилия. Потом внутренние органы. Потом кости. А вы все это время живы. И когда он вас, казалось бы, уже переварил целиком, и вы отмучились, все начинается по новой.

Он не столько походил на червя, сколько на раздувшуюся белую личинку. Личинку размером с автобус.

– Возьмите меч, – прозвучало откуда-то из глубины рыхлого тела. – И отдайте мне.

– Нет.

– Возьмите меч и деритесь.

– Снимите с меня наручники.

Личинка заколыхалась от смеха. Никогда прежде не видел смеющихся личинок.

Как хотелось мне схватиться за рукоять! Казалось, ничего не стоит вспороть это пухлое брюхо. Вывалить бледные внутренности, раскромсать в клочки водянистую плоть. Чтобы избежать искушения, я спрятал свободную руку за спину.

Хозяин Страны Мертвых, видимый моему правому глазу, задумчиво пожевал губами. Личинка, видимая левому, не шевелилась.

– Я вас не убью, К-72563, – сказал он наконец. – Я не убью вас. Сначала я отберу вашу память. Потом – ваше бессмертие. Потом – вашу жизнь, но вы не умрете. Вы останетесь здесь, со мной…

Тут снова заколыхались белесые сегменты огромного брюха.

– Отдайте мне меч.

– Пошли вы на хрен.

День второй

– Да перестаньте вы каждые пять минут проверять вашу катану. Это раздражает. К тому же, я свалюсь с лошади.

– Заткнитесь, Ингве. Не хотите свалиться, держитесь за мой пояс.

– За что еще мне подержаться?

Мы ехали то ли быстрым шагом, то ли какой-то очень вялой рысью – в лошадиных аллюрах я совершенно не разбирался. Я и на лошади до сих пор не разу не сидел. Когда мы нашли этих

кляч – выглядящих не так даже, будто пора им на скотобойню, а так, словно оттуда они и пожаловали – Иамен поинтересовался кратко:

– Ездить умеете?

– Где я, по-вашему, мог научиться ездить верхом – в парадной зале Нидавеллира?

– Почему вы огрызаетесь в ответ на любой мой вопрос?

И в самом деле, почему? Мне бы ножки ему целовать. Наверное. Я почесал отросшую за время сидения в блоке «К» бороду и пробормотал:

– У меня травма.

– Мозгочерепная. Врожденная, – не замедлил уточнить мой спаситель.

Кончили мы тем, что взгромоздились на одну клячу – Иамен спереди, я сзади – а вторую некромант вел на поводу. Каждую секунду я ожидал, что ноги у бедной лошаденки разъедутся, и она, испустив последнее издыхание, брякнется в траву. Однако пока шла.

Иамен перевесил ножны на пояс и проверял катану если не каждые пять минут, как я сказал, то наверняка каждые полчаса. Зря, если честно, я к нему прикапывался – ржавчина ползла вверх по лезвию. Ржавчина ползла.

День первый

…Правым глазом я увидел, как Хозяин Страны Мертвых медленно встает с лавки и делает шаг ко мне. Катана, соскользнув с его колен, с глухим бряканьем стукнула о настил беседки. Я еще успел подумать, что некромант никогда бы так не обошелся с любимым оружием.

Левым глазом я увидел, как тело личинки вытягивается.

Правым глазом я увидел, как Эрлик наклоняется надо мной и без малейшего усилия просовывает руку в мою грудную клетку.

Левым – как хвост гигантского червя пробивает мне грудь.

Боль была такая, что способность видеть на секунду утратили оба глаза.

– К-72563, вы приговариваетесь… – прошелестело надо мной.

Но я и так знал, к чему приговариваюсь. Когда холодные пальцы – или кольца червя – сжали мое сердце, я понял. Я не умру. Я не умру, я стану частицей, мельчайшей клеточкой, волоском пищеварительного тракта этой ненасытной твари. Я буду жить вечно, и вечно сосать, грызть, переваривать и испражняться, я буду вечно мучиться голодом и жаждой, не знающими утоления. Я буду…

Я не мог даже вспомнить собственного имени.

Вокруг резко потемнело.

Кольца сжались сильнее.

Кажется, я закричал.

Имя.

У меня ведь было имя.

И слово пришло. Оно не было моим именем, но я прохрипел в нависшую надо мной белесую прорву: «Иамен».

– Что?

– Иамен.

День второй, позже

Мы ехали по каменистой равнине, протянувшейся рыжевато-серым платом – от горизонта до горизонта. Рыжей была земля. Серой была трава. Над равниной катились вереницы малиново-бурых закатных облаков.