Дети богов

Зонис Юлия

Проверяли нас не особенно тщательно. Зачем, если всегда и везде взбунтовавшегося зека можно было утихомирить ударом из-за спины? Мы с Драупниром вывалились в коридор, где подверглись личному досмотру. Два Цербера вяло ворошили матрасы. И тут я заметил, что пацан испуганно пялится на раковину. К сожалению, заметили это и Церберы. Один из них шагнул к умывальнику, и тут мальчишка заорал:

– Это не мое! Это его!

И ткнул, гаденыш, в меня пальцем.

Когда я очухался – отметелили на сей раз основательно, и в отключке я провалялся почти до побудки – на лбу моем оказалось степлившееся полотенце. Я выругался и скинул мокрую тряпку. Драпнир испуганно шарахнулся в угол и оттуда провыл:

– А у меня они ваксу забрали!

Это меня и доконало.

Я забил щенка под нары. Я избивал

его радостно и вдохновенно, вымещая скопившуюся за недели ярость. Я вытащил икающего пацана из-под нар, вздернул на ноги и врезал пару раз под дых, снова уронил на пол и доканчивал дело уже ногами. Парнишка кричал, цеплялся за штанины комбинезона, заливал их соплями и кровью из разбитого носа. Нет, я не изувечил его. Когда я закруглился, у пацана еще хватало сил подвывать и всхлипывать, размазывая слезы и юшку по лицу. Кажется, он рыдал в основном о своей ваксе. Я рухнул на матрас, отвернулся к стенке и закрыл глаза. Приснились мне, по обыкновению, кишки Червя.

На следующий день в цеху я был мрачен. Драупнир с утра выглядел неважно. Едва на ногах держался, в столовке с тоской поглядел на обычную миску с бурдой – и отставил в сторону. Угрызения совести меня не мучили, как не мучили и тогда, когда взрывом разнесло злополучную шахту. Пять лет назад или тысячу лет вперед, кто скажет? Кого это вообще колышет? И все же на душе свербело.

После обеда, убедившись, что гнусное чувство просто так никуда не денется, я подошел к местному барыге по кличке Жук. Жук обладал поистине мистической способностью раздобыть все, что угодно, от журналов с фотками голой Марлен Дитрих (никогда неглиже не фотографировавшейся) и до сигарет. Карманов в наших комбинезонах не полагалось, но все зека раньше или позже обшивались внутренними – так вот у Жука под его серым одеянием нашито было столько, что он и вправду напоминал разожравшегося скарабея. Увидев меня, жучара засеменил лапками и попятился к своему станку. К этому времени в блоке «К» за мной уже прочно укрепилась репутация психопата – увы, вполне заслуженная.

– Жук, – задушевно сказал я. – Достань мне ваксу.

– К-когда? – вякнул Жук.

– Да вот прямо сейчас.

К концу смены в потайном кармане моего комбинезона лежала новенькая, блестящая жестянка с ваксой.

Когда я вошел в камеру и протянул испуганно отпрянувшему пацану коробку с ваксой… Пожалуй, это единственное светлое мое воспоминание об этих жутких неделях.

Вечером, едва ботинки были отполированы до зеркального блеска, Драупнир спросил по обыкновению с нижних нар:

– Рассказывать?

– Гони, – согласился я.

– «Сказание об Ингви Лорде и Мече-Демоне», – тожественно начал мальчишка.

Повезло мне, что я нынче обитал наверху – а то непременно пробил бы башкой второй уровень.

– Что?! Как ты сказал?

– Я могу что-нибудь другое, – поспешно выпалил Драупнир.

– Нет, нет, давай. Откуда ты эту историю знаешь?

Судя по голосу пацана, он гордо улыбался.

– «Сказание» – одна из древних саг, дошедших к нам из прошлого мира, где Солнце было всадником в огненном венце, несомым квадригой борзых коней…

Я слегка расслабился. Если борзых коней, тогда ладно. Мало ли кого как зовут?

– Ингви и друг его и побратим Агни были подмастерьями в кузне Небесного Кузнеца Ильмариннена. Добавлю, что была у Ильмариннена прекрасная, как луна и солнце, дочь Бьорг, и Ингви и Бьорг полюбили друг друга с детства. Весело звенели молоты в Небесной Кузне, и лишь одно печалило Ингви и его побратима: когда глядели они вниз, на окутанную облачными грядами землю, взорам их открывались неисчислимые несчастья и беды. Свирепые чудовища и жестокие деспоты изводили род людской, вызывая в сердцах побратимов великую жалость. И тогда друзья поклялись, что покинут Небесную Кузню и не вернутся, пока не избавят человечество от напастей. Долго плакала прекрасная Бьорг, но Ингви сказал ей: «Возлюбленная моя, как можем мы быть счастливы на небесах, когда на земле столько страданий? Подумай о будущих детях наших – что увидят они, если обратить вниз свой чистый взгляд? Подумай и о том, что сватался к тебе сам свирепый Бог Грома, великий герой и воитель. Клянусь – мы сочетаемся

браком, когда земля будет свободна, и когда сравнюсь я в славе и силе с Громом». Бьорг заплакала еще горше, ибо не нужны были ей ни слава, ни сила, нужен ей был один лишь Ингви – однако видя, что решение возлюбленного непреклонно, смирилась и обещала ждать.

В Небесной Кузне ковали оружие для Бога Грома, ковали точно бьющие молнии, но для той битвы, на которую устремились побратимы, нужно было иное. Издавна в Облачной Стране бытовала легенда о древнем Мече-Демоне, сильнее которого нету во всех Семи Мирах. Меч этот нельзя было ни купить, ни украсть. Можно лишь взять его в честном поединке, получить в дар или же заслужить. Только так Изначальные Боги, отковавшие клинок из воздуха и огня, из стали и ярости, и заключившие в него своего мятежного собрата, могли быть уверены, что всесильное оружие не достанется недостойному. Однако страшная колдовская сила клинка так напугала его последнего хозяина, что он зашвырнул Меч-Демон далеко в Болото Теней, непроходимую топь, кишащую змеями и призраками-кровопийцами. Воин тот давно погиб где-то в дальнем краю, и века меч ржавел под водяной толщей.

Побратимы решились добыть меч. Долго шли они через болото, отбиваясь от змей и призраков обычным оружием и светлыми небесными молниями. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Безгранична была топь, и наконец Агни отчаялся. «Ингви, брат, – сказал он. – Цель наша благородна, однако достичь ее можно и с помощью смертного оружия. Давай же повернем обратно и покинем это ужасное место». Однако Ингви, твердо решивший добыть колдовской клинок, лишь упрямо покачал головой. Агни, убедившись, что побратима ему не остановить, вознамерился идти обратно. Тогда Ингви отдал ему свой волшебный рог, рог, который подарила ему на прощание прекрасная Бьорг, и сказал так: «Побратим Агни, если понадобится тебе когда-нибудь моя помощь – протруби в этот рог, и я приду». И ушел он туда, где сгущались туманы и посверкивали болотные огоньки. Агни же со многими усилиями выбрался из болот, вооружился смертным оружием, и вскоре возглавил великую армию. А Ингви все шагал через топь. Наконец, когда сердце его совсем захлестнуло черное отчаяние, увидел он, как под водой что-то блеснуло. С радостным криком кинулся он в зловещую трясину. Трясина долго не хотела выпускать его из своих смрадных объятий, а, когда выпустила, в руке его зажат был старый и ржавый меч. «Горе мне! – вскричал Ингви, – неужели месяцы я боролся с болотом и со всеми его кошмарами ради этой бесполезной железки». И тут раздался тихий то ли стон, то ли шелест. То был едва слышный голос меча.

«Напои меня своей кровью, Ингви, – сказал меч. – Отдай мне свою кровь, и ты увидишь, что усилия твои пропали не зря.»

И тогда Ингви взрезал собственные запястья ржавым лезвием и напоил Меч-Демон своею кровью. Вмиг исчезла ржавчина с клинка, и заблистал он ярче самых ярких небесных молний. Возрадовалось сердце Ингви, хотя и слаб он был от потери крови и опасался, что не выйти ему из страшного болотища. Но страхи его были напрасны. Одного лишь холодного блеска меча хватило, чтобы разбежались все чудовища и все призраки, и вскоре Ингви вышел из Болота Теней невредимым.

Вскоре слава его превзошла славу побратима. Агни сражался с чудищами мрака с помощью огромной армии, Ингви же хватало его меча. Затрепетали ведьмы и злобные карлы в пещерах, запричитали от ужаса кровожадные тролли и великаны, шипя, уползли в самые дальние болота ядовитые гидры. Ингви не знал поражения, и всюду с ним был Демон-Меч, чей голос окреп, напитавшись кровью из вен своего хозяина. И однажды случилось так, что отряд побратима-Агни попал в засаду в глубоком ущелье. Окружили их со всех сторон враги, закрыли выход из ущелья, и гибель была неизбежна. И тогда поднял Агни к губам волшебный рог и протрубил трижды, зовя побратима на помощь. Ингви, хоть и был в этот момент на другом краю земли, услышал и за три шага преодолел расстояние до ущелья. И тут услышал он голос меча. «Господин мой, – сказал ему Меч-Демон, – помнишь ли ты, как друг покинул тебя в сердце смрадного болота? Чего же стоит подобная дружба? Отдай ее мне, отдай свою дружбу мне, и засияю я еще ярче» И остановился Ингви, и подарил он мечу свою дружбу. Не пришел к побратиму на помощь, и славный Агни погиб.