Дети богов
Шрифт:
Я злобно уставился на него. Обоими глазами.
– Я и до этого видел неплохо. Какого Фенрира?..
– Откройте левый глаз пошире. Посмотрите на меня.
Снимете повязку, К-72563. Посмотрите на меня.
Под тонкой пленкой человеческой плоти, почти напрочь уже сожранной, возилась белая жирная гнусь. Спеша и давясь, личинка выжирала то, что осталось. Я подавился криком – однако этим дело не кончилось. Мой левый глаз, омытый водами Источника Знания, беспощадно срывал покров за покровом. То, что пожирала личинка, лишь на поверхности было человеком. Чуть глубже я видел жесткую щетину паука, восемь
Он держал меня всего на секунду дольше, чем следовало бы. И за эту секунду, кратким промельком, левый глаз мой увидел и иное. Между вцепившихся друг в друга монстров, в темной этой и гнусной яме (В яму меня швырять бесполезно, Ингве. Я сам себе самая темная яма), стоял знакомый мне пацан. Стоял спокойно, будто и не возились вокруг кошмарные чудища. Будто с него – того самого, который, и замерзая, не желал напялить на себя грязный чужой пиджак – будто с него с легкостью слезла бы паучья щетина, будто личинку он мог раздавить одним движением башмака.
Тут мой подбородок наконец-то высвободился из тисков. Рухнув на спину, я ободрал локти о камни в стремлении отползти подальше.
– Ну что? Убедились?
Некромант смотрел на меня внимательно и даже с некоторым сочувствием.
– Зачем… Зачем вы мне эту дрянь показали?
– Затем, Ингве, что мне не нужна ваша жалость. Мне нужно, чтобы вы исполнили данное мне обещание.
– Какое обещание?!
Он протянул руку за спину, вытащил из ножен катану и швырнул на гальку рядом со мной. Лезвие было целиком ржавым. Лишь на самом острие посверкивала одинокая серебряная точка.
Я поднялся и носком ботинка пихнул катану обратно к нему.
– Не понадобится. Мы уже почти дошли.
Некромант ничего не ответил.
Знал ли сам Иамен про запертого в нем пацана?
Знал?
Не знал?
Я пообещал себе, что, когда доберусь наконец до нормального зеркала и смогу побриться – левый глаз закрою не просто повязкой, а заслонкой. Из трехдюймовой толщины свинца.
Нам повезло – или так показалось вначале. Цепь красных гор разрезало ущелье, ровное, будто гряду распороли надвое мечом. Я обрадовался – карабкаться по склонам мне было не по силам даже теперь, когда Иамен вышагивал самостоятельно. Хотя спотыкался он не меньше и пару раз его вывернуло уже привычной дрянью, я не мог заставить себя не то что тащить некроманта – просто протянуть ему руку. Он поднимался сам. Поднимался, вытирал рот ладонью, шел дальше. В чем – в чем, а в упорстве ему отказать было нельзя.
Иамен молчал всю дорогу, не считая редких приступов кашля, от которого у него на губах показывалась кровь. И лишь когда мы вступили в холодную тень ущелья, он негромко сказал:
– Ну здравствуй опять, мой Ронсенваль.
Обращался некромант явно не ко мне, и все же я мрачно вякнул:
– С каких это пор вы записались в Роланды?
Он улыбнулся.
– Не в Роланды. В Ганелоны.
Я, традиционно, не понял, о чем он.
В конце ущелья виден был свет. Вертикальный, знакомо-рыжий, перечеркнутый надвое синим столбом дыма.
Что «там», я придумать не успел, потому что сзади раздался какой-то лязг. Я крутанулся на месте. Иамен стоял, напружинившись, сжимая в руке катану. Я огляделся. Никого в ущелье, кроме нас, не было. Что за?..
– Эй, вы что задумали?
– Заткнитесь, Ингве, и идите вперед.
– Уберите меч.
Иамен бледно усмехнулся.
– Если бы я хотел ударить вас в спину, давно бы это проделал. Идите. Я за вами.
Я пожал плечами и развернулся. Фенрир его знает, что там у него творится в башке – надоело гадать. Я сделал пару шагов вперед, и тут с края обрыва у меня над головой полетел камень. А за ним еще один. И еще. Я отпрыгнул, прячась под защиту козырька скалы на другой стороне ущелья. По горам прокатилось эхо, больше всего напоминавшее боевой клич многотысячной армии. Загремели мечи о щиты. Сквозь гвалт прорезался звук трубящего рога.
– Что происходит?
– Бегите, Ингве, – крикнул мне некромант. – Они вас пропустят.
– Да кто они?
И тут я увидел. Бледно, бледно, едва заметно даже всезрячему левому глазу, сквозь тысячи лет или сотни слоев иных реальностей, они спешили на бой. Их было множество. Высокие воины в странных доспехах, не принадлежавших ни одной из человеческих армий. Пешие. И всадники. С мечами и копьями. С зияющими пробоинами в нагрудной броне. С оскалами неживых лиц. С клинками, застрявшими между ребер. С выклеванными вороньем глазами. Мертвые лошади и мертвые всадники. Впереди, на высоком вороном жеребце, скакал молодой полководец. На груди его, на поблескивающей золотом цепочке, висел окованный серебром рог. Кровь запеклась на обоих висках всадника – как будто и вправду лопнули от напряжения вены, когда он в последний раз трубил в свой олифант.
– Что это за херня, Иамен? Что им нужно?
Некромант мотнул головой.
– Да бегите же вы, идиот. Они не причинят вам вреда. Скажите Оззи…
Я вылез из-под скального козырька и положил ладонь на рукоять Трифинга.
– Вот сами ему и скажете.
И шагнул к Иамену, намереваясь встать рядом с ним – однако некромант лишь невесело рассмеялся.
– Ничего вы им не сделаете. Я вообще не понимаю, как вы их видите – они же просто-напросто моя память. Или, вернее, даже не моя. Хороший я дал вам глаз…
– Не ваш глаз, не вы и дали. Чего им надо?
– Им надо меня.
Призрак, ехавший впереди, остановился шагах в десяти. Жеребец его нервно переступал с ноги на ногу. Да, совсем еще юный воин, с едва пробившейся острой бородкой. Пустые глазницы уставились на нас.
– Ты обещал, побратим, – пошелестело в ущелье, – ты пообещал прийти на помощь, если я трижды протрублю в свой рог. Выполни свое обещание.
Я обернулся к Иамену. Некромант выглядел удивленным.
– Что?..
– Не понимаю, что он несет.
– Ой ли?
Мои слова заглушил пронзительный сигнал рога. В ущелье прокатилось эхо.
Иамен от неожиданности выронил катану, зажал уши и, согнувшись, прошипел:
– Не были они никакими побратимами. Были родными братьями. Ингве, это опять ваш бред полез?
Я недоуменно нахмурился – и тут меня осенило. Драупнир. «Сказание об Ингви Лорде и Мече-Демоне». Ингви. Агни. Братец Агни…
Пустые глазницы смотрели не на некроманта. Смотрели они на меня.
– Fuck!
– Это я уже слышал.