Дети богов
Шрифт:
Я огляделся в поисках Тирфинга. Меч лежал рядом со мной.
– Если они стерегут не меня и не вас, чего им было надо?
Некромант поднял катану и ткнул ею в сторону выхода из ущелья.
– Там уже ничейная земля. Стражи стерегут выход из Мертвого Царства.
– Чтобы покойники не разбежались? – угрюмо поинтересовался я.
– Нет. Чтобы не сбежал их хозяин.
Помолчав, он добавил:
– Эрлик, еще будучи Альриком, когда-то здорово насолил тому, кто впоследствии стал Стражем. Вот теперь мой родитель и расплачивается за предательство.
Ах да. Я вспомнил.
– А мы здесь причем?
Некромант неохотно ответил:
– Стражи не заметили разницы. Она сейчас между мной и моим папашей уже очень невелика. Он близко. Что плавно подводит нас к сути беседы…
Он швырнул катану мне под ноги.
– Пора вам исполнить обещание. Надеюсь, со мной вы поступите честнее, чем с беднягой Агни.
Я посмотрел на клинок. Ни одной крапинки серебра на нем не осталось. Ни единой точки.
Не глядя на некроманта, я пробормотал:
– Не думал, что вы так легко сдадитесь.
– По-вашему, это было легко?
Я вскинул голову.
– Вы сами сказали – мы уже у выхода. Продержитесь еще немного…
И заглох.
Я же видел, как он дрался за каждый шаг. Я видел…
Некромант с неприятной усмешкой смотрел на меня.
– Ингве, вас погубит сентиментальность. Утешьтесь той мыслью, что я бы на вашем месте не колебался.
– Не сомневаюсь.
– Возьмите катану. Вы обещали.
Я поднял ржавый меч. Держать его в руке оказалось неприятно. Гнилое, чуждое. Не мое. Представляю, как отвратно было некроманту.
Я пересек разделяющие нас несколько шагов и остановился перед ним.
– Обычно, – мягко сказал Иамен, – это делают из-за спины. Впрочем, я не настаиваю.
– Встаньте на колени.
Некромант с усилием сполз с камня. Встал, упираясь о землю руками, ссутулив узкие плечи. Шея выглянула из воротника… Хель, если бы он хотя бы держался прямо. Тенгши стояла не так. Но у некроманта уже не осталось ни сил, ни желания что-то кому-то доказывать… а, может, и никогда не было. Это же все поза, усмехнулся я. Внутренняя аудитория. Цветы и овации. Это я бы задрал подбородок, мешая палачу. Он – подставил шею.
Я опустил катану и отступил. Иамен поднял голову. Посмотрел на меня. Даже отвращения не было в его взгляде, даже ненависти, только усталость и огромное сожаление.
– Какой же вы, Ингве, все-таки бесхребетный червяк.
– Да уж, до вашего хитинового панциря мне далеко, – огрызнулся я, чисто по инерции.
Я бросил катану и отошел к лежащему среди камней Тирфингу. Сел, подтянул к подбородку колени.
Иамен перекатился на спину и лег, опираясь затылком об исчерканный им кусок песчаника.
– Надеюсь, – сказал он после минутного молчания, – у вас хотя бы хватит мозгов не тащить меня из ущелья, когда я потеряю сознание. Потому что Страж нас пропустил, и дальнейшее не в его власти, а притащите вы в мир совершенно другое…
– Можете не объяснять.
– Если могу не объяснять, что же вы еще сидите? По батюшке моему соскучились?
– Ага. Горю желанием с ним пообщаться. Особенно
Иамен к мои бредням не прислушивался. Он смотрел в небо.
– Будет дождь.
– Что?
– Дождь, Ингве, дождь. Странно…
Что именно странно, он не пояснил. Зато неожиданно спросил:
– Так вы любите киноцитаты?
– А?
– Опознайте.
Все это время мы общались по-русски, но сейчас Иамен вдруг перешел на английский. И сказал, глядя в набухшее дождем и все никак не могущее разродиться небо:
– I've seen things you people wouldn't believe. Attack ships on fire off the shoulder of Orion. I watched C-beams glitter in the darkness at Tan Hauser Gate. All those moments will be lost in time like tears in rain. Time to die [12] .
12
Я видел вещи, которые вы, люди, не в состоянии даже представить. Горящие боевые корабли за плечом Ориона. Я видел, как Си-лучи пронизывают мрак у врат Тангейзера. И все эти мгновения затеряются во времени, как слезы в струях дождя. Пора умирать. (англ.)
– Рой Батти, «Бегущий по лезвию», – автоматически ответил я.
– Молодец, угадали.
Это были его последние слова.
Я сидел и ждал. В груди осталась одна пустота. Не было даже злости, которая как раз сейчас очень бы мне пригодилась. Я сидел и старательно взвинчивал себя. «Ты все у меня украл, сволочь, ты: родину, дом, Марусю»… Да нет. Ничего он у меня не крал. Я все разбазарил сам.
По-счастью, ждать мне пришлось недолго.
Ничего особенно не изменилось. Ну, исчезла седина. Чуть посветлели уставившиеся в небо глаза. Может, все это издержки предгрозового освещения.
А обещанный некромантом дождь все не начинался.
Эрлик Черный подобрал катану и встал.
Склонив голову к плечу, тюремщик внимательно посмотрел на меня. Я смотрел на него. Злость не приходила.
Владыка Мертвых убрал катану в ножны и сказал:
– К-72563, ваш приговор аннулируется. Вы свободны.
Он развернулся и пошел прочь. Пошел даже не к выходу из ущелья, что могло бы меня наконец расшевелить. Эрлик двинулся обратно, в по праву принадлежащее ему царство.
И только тогда я разогнул колени. Подобрал Тирфинг. Сомкнул пальцы на золотой рукояти меча. Поднялся на ноги. И сказал уходящему в спину:
– Эрлик Владыка Мертвых. Я, Ингве сын Драупнира, князь Свартальфхейма, вызываю тебя на поединок.
Он остановился. Некоторое время постоял недвижно. Медленно развернулся. И с жалостью – да, Хель побери, с жалостью! – поглядел на меня.
– Вот как. Здорово мой сын вас окрутил.
– Он не ваш сын, – тихо и зло ответил я.
– Мой, К-72563, мой. Моя плоть и кровь. Только он намного сильнее и страшнее меня. Я бы вас просто сожрал. Быстро. А он будет вас жрать долго, и вы еще будете при этом голосить от радости…