Дети большого дома
Шрифт:
Сархошев еще раз посмотрел! на слегка припухшие губы спутницы, на ее темные глаза, высокий лоб, красивую фигуру — и с завистью подумал: «Интересная женщина!»
Аршакян тоже смотрел на Клавдию Алексеевну, но как на давнишнюю приятельницу. Он представлял себе новую знакомую в большом городе мирного времени, среди друзей. Такая женщина, думал он, всегда будет центром внимания, будет вносить всюду радость и бодрость.
Старый лесник сначала прислушивался к разговорам военных, но, не выдержав, задремал, прислонившись спиной к стене и тихонько вздыхая по временам.
Они отдыхали и грелись уже более
— До свидания, дед! — окликнул он старика.
Лесник проснулся, с трудом встал с места, чтобы запереть за гостями дверь, и дребезжащим голосом пожелал им счастливого пути:
— Удачи вам, родные, будьте живы-здоровы!
Казалось, ночная мгла еще более сгустилась. Они отыскали дорогу и снова двинулись вперед.
Клавдия Алексеевна шла рядом с Аршакяном. Сархошев повернулся к Иваниди:
— Вот не ожидал, что Аршакян такой! Нашел себе бабенку и таскает за собой. А как знать, что это за тип? Но кусочек и правда лакомый.
Его слова услышали Каро и Игорь. Оба были поражены. Ни один из них не думал, что старший политрук с нечистым намерением оказал покровительство встреченной на дороге женщине. В поведении Аршакяна они видели чуткость и добросердечие, и намек лейтенанта Сархошева искренне огорчил их.
— Постыдился бы так говорить! Нет для тебя ничего святого, что ли?! — остановил Сархошева Иваниди.
Ответ лейтенанта пришелся по душе Каро и Игорю.
Послышался шум мотора. Все остановились. Гул мотора все усиливался, но трудно было сказать, автомашина это или танк.
Иваниди со Славиным пошли к машине. Если гитлеровцы, лейтенант выстрелит и таким образом предупредит товарищей. Немного погодя он радостно крикнул:
— Товарищ старший политрук, это свои, идите!
Они увидели тягач, в кабине которого рядом с водителем сидел майор отдельного артиллерийского полка их же армии. Тягач был послан вытаскивать автомашины, завязшие в грязи под Харьковом или застрявшие в воронках по дороге. Задержавшись, он не нашел в условном месте свою часть и теперь разыскивал ее. Было решено двигаться дальше. В кузове оказалось всего два бойца. Аршакян помог Клавдии Алексеевне взобраться в машину. Все удобно разместились, и тягач, грохоча точно танк, продолжал свой путь.
Пошел дождь со снегом. Тигран полою своего плаща укрыл Клавдию Алексеевну. Вскоре уставшая женщина задремала, и голова ее опустилась на колени спутника. Тигран ощущал тепло ее дыхания. Женщина время от времени тяжко вздыхала, но не просыпалась даже при сильной тряске. Так они ехали довольно долго. Колени Аршакяна затекли, казалось, что тысячи иголок впиваются в бедро, но он перемогался, чтобы утомленная женщина не проснулась. Пусть отдохнет, пусть забудется хоть на час…
Клавдия Алексеевна проснулась оттого, что Аршакян осторожно поднял ее голову. Она зажмурилась, увидев огромное слепящее зарево.
—> Что это, где мы? — спросила она тревожно.
— Сейчас узнаем, — ответил Аршакян, спрыгивая с машины.
Горели хаты, крытые соломой, горели стога сена. Но кто их поджег? Что это за место? Майор с Аршакяном решили послать двух человек для выяснения обстановки. Отправились Каро и один из бойцов, сидевших в кузове. Возвратившись, они доложили, что пожар вызван вечерней бомбежкой и что здесь недавно
— Едем! — сказал майор-артиллерист Аршакяну. — Едем, все равно тут ничем нельзя помочь.
Клавдия Алексеевна снова задремала. Спали и другие под шум дождя, барабанившего по плащ-палаткам. Незаметно задремал и Аршакян. Начались запутанные сны.
…Вот он бежит по полю, его преследуют самолеты неприятеля и осыпают бомбами. А вот на танках идут в наступление фашисты. Но это не танки, это слоны с воинственно вскинутыми хоботами… Вот он в своем кабинете. Вечер, горит лампа под голубым абажуром. Входит Лусик в розовом халатике. Тигран подходит, зарывается лицом в волосы Лусик. Так хорошо, так приятно пахнут ее волосы!..
Тягач сильно тряхнуло. Тигран поднял голову, которая касалась волос Клавдии Алексеевны.
Поля черны, но уже светает. Какая-то станция. Идут военные повозки, возницами на них — красноармейцы.
Все спустились с тягача.
— Ну вот мы и догнали своих! — проговорил майор-артиллерист. — До свидания, желаю удачи!
— Спасибо, товарищ майор, и вам удачи!
Тягач с грохотом отъехал. Маленькая группа постояла около разрушенной станции, потом направилась к пристанционным строениям. Вот какая-то хата. Она пуста, сени завалены пшеничной соломой, печь не остыла, в ней еще тлеет огонь. Затопили снова, и хата наполнилась едким, вызывающим слезы дымом. Но все же какая это была блаженная минута: они находились в помещении, у топившейся, хоть и дымящей печи, могли просушить мокрые портянки. Сархошев куда-то вышел и вернулся вскоре, неся ощипанного гуся и бутылку водки.
— Откуда? — спросил Аршакян.
Сархошев объяснил, что гуся купил! а водку выпросил в ДОПе одной из дивизий, что стоит здесь.
Гусь прожарился в печи, весь закоптившись. Вынули из мешков сухари. С благодарностью и интересом смотрела молодая женщина на своих ночных попутчиков, словно увидела их впервые. Тигран, почувствовав ее взгляд, ласково улыбнулся. «Как он похож на молодого Гете — лоб, глаза, нос, подбородок! — подумала Клавдия Алексеевна. — И смотрит так, словно родной человек… Такой никогда не станет ссориться с женой, не оставит в беде друга!»
Коричнево-смуглый Иваниди — должно быть, сверстник Аршакяна — чем-то напоминал Клавдии Алексеевне ребенка. У него такой вид, словно он восхищен и миром и людьми, благодарен всем за то, что они такие дружные и хорошие, что они вместе с ним. Когда лейтенант Иваниди глядит на кого-нибудь, кажется, будто его взгляд говорит именно это.
Каро с Игорем тоже славные ребята, совсем еще юноши.
«А вот этот, видимо, не очень доволен тем, что я примкнула к ним», — решила Клавдия Алексеевна, бросив взгляд на Сархошева. Этот коротконогий человек с большой круглой головой и маленькими глазками на темном лице вызывал невольную настороженность. Когда он смеялся, раздвигая толстые губы, выступавшие над крупными зубами, слышался какой-то птичий клекот. Туловище у него было длиннее ног, руки тоже непропорционально длинные, с огромными мясистыми кистями. «Нельзя судить о человеке по его внешности!» — упрекнула себя Клавдия Алексеевна и отвернулась от Сархошева.