Дети черного озера
Шрифт:
Девушки расселись на скамьях вокруг очага и посолонь стали передавать друг другу кубок с пшеничным пивом. Каждая по очереди торжественно отпивала глоток. Потом они приступили к филею, неторопливо смакуя сладкие соки. Набожа проглотила свою долю мяса и ячменя, почти не ощутив вкуса. Она забыла о грязи под ногтями и даже не дрогнула, снимая плащ и открывая на всеобщее обозрение неопрятное платье. Молодой Кузнец и его сородичи ушли, чтобы девушки могли попировать в своем кругу, однако Набожа знала: он вернется и увидит, что у нее на шее нет креста. Ну и ладно. Великая богиня теперь с ней. Сейчас Набожа чувствовала лишь праведность, великодушие и покой. Ей хотелось
Скоро, как и ожидалось, юноши забарабанили в закрытую дверь. Смеясь и оглаживая платья, девушки закричали: «Мы еще не всё съели!», ибо, согласно традиции, им полагалось завершить пир, прежде чем впускать юношей. Девушки расшумелись, громко перекрикиваясь и дразня ожидающих снаружи парней.
— Хочешь еще окорока? — крикнула Рыжава.
В такую ночь Хмара не могла не ответить:
— Ни кусочка больше не влезет! — Ее обычно впалые щеки округлились. — Надулась, как овечья титька.
Наконец дверь открылась, и ввалились юноши с очередными кувшинами пива и медовухи. Работник по имени Песельник нес большое округлое веяло, туго обтянутое кожей. На нем встряхивали зерно, очищая его от уносимой ветром половы. Но сейчас Песельник, сжав коленями раму, станет поглаживать, похлопывать натянутую кожу, и у него из-под ладоней польется певучий ритм.
Голоса юношей становились все громче, их смех, подогретый медовухой, звучал развязнее; они старательно басили, подражая взрослым мужам, которыми готовились стать. Обернувшись к толпе, Набожа поймала взгляд Арка. Тот улыбнулся, и она вернулась к действительности, вспомнив полуденные поиски в кустарнике.
Она отвела взгляд от Арка, славного Арка, который заставил ее сердце трепетать, который по-прежнему будет отличать ее среди всех, который никогда не узнает, что ей подарили амулет. Молодой Кузнец, конечно, никому не расскажет, не признается, что вздыхал о крестьянке. Арк, увидев, что его улыбка осталась без ответа, не подошел к ней, но явно остался в недоумении. Подарив Набоже поляну душистых фиалок, он открылся в своих чувствах и теперь, глядя на нее поверх переданного ему кубка, похоже, пытался понять, не переоценил ли он ее отношение к себе. Сердце ее сжалось от боли.
Молодой Кузнец наверняка уже заметил ее голую шею и почувствовал оскорбление, нанесенное отвергнувшей его работницей. Нынче ночью она не подойдет к Арку, не станет еще сильнее обижать Молодого Кузнеца.
Тут ее подтолкнули под локоть, и она приняла кубок от Рыжавы. Сделав большой глоток, Набожа заметила, как Молодой Кузнец, обойдя Молодого Охотника, прямиком двинулся к ней. Рыжава еще раз подтолкнула ее:
— Идет!
Они с Набожей стояли в окружении трех девушек, и каждая при его приближении распрямила плечи. Рыжава отобрала у Набожи медовуху и поднесла кубок ко рту, увлажняя губы, хотя это нарушало правило передачи посолонь.
Подойдя к девушкам, Молодой Кузнец очень тихо, едва различимо, спросил:
— А где амулет?
Пальцы Набожи тронули ямку у основания шеи. Амулета не было, и Молодой Кузнец не мог тешить себя надеждой, что крест скрыт плащом. Он уставился на то место, где должен был висеть подарок; брови его вопросительно поднялись.
— Амулет? — переспросила Рыжава; лицо ее, в отличие от неумытого и неуверенного лица Набожи, было безупречно чистым и лучилось ожиданием. — Ты дал ей амулет?
Не сводя глаз с Набожи, Молодой Кузнец кивнул.
— Этой? — Недоумение Рыжавы было подобно пощечине.
Стараясь говорить ровно, Набожа ответила:
— И такой амулет, какого ты в жизни не видывала.
Рыжава повернулась к ней:
— И где же он тогда?
Набожа раскрыла рот, собираясь объяснить, что потеряла подарок в лесу, но под обжигающим взглядом Рыжавы с языка, с губ сорвались иные слова:
— Я принесла его в жертву Матери-Земле на болоте.
Молодой Кузнец схватился за грудь — и все глаза обратились к нему. Он изо всех сил старался казаться бесстрастным, но стиснутые челюсти и сжатые губы выдали его душевное смятение. Он потратил на работу не один день. Он действовал с великой осторожностью, рисковал, возможно даже лгал матери, уверяя, что допоздна задержался в кузне, доводя до совершенства обручи для бочки.
Набожа тронула пальцами губы, тростник под ногами. Пока она, наклонившись, разглядывала обувь Молодого Кузнеца — шнурки, перекрещенные на подъеме; кожу, плотно обтянувшую стопы, — ей пришло в голову, что она уже сотни раз оправдывала свое имя. Неужели он не поверит, что такая благочестивая девушка, приняв заветную драгоценность, бросит ее в заводь Черного озера, чтя божество, по обычаю их племени?
Молодой Кузнец пальцами приподнял ее лицо за подбородок.
И по теплому взгляду, по чертам, из которых ушло напряжение, Набожа поняла: он принял ее ложь.
ГЛАВА 6
ХРОМУША
Стоя в дверях, Лис внимательно оглядывает хижину, останавливает взгляд на пучках трав, свисающих с потолочных балок. Морщится, углядев связки корешков: некоторые похожи на громадных слизней, другие — на дурно сформировавшийся плод, слишком рано отторгнутый утробой.
Мы с матушкой и отцом топчемся у двери, не решаясь войти в собственный дом, боясь заговорить, нарушить течение мыслей Лиса. Вот так теперь и придется жить, покуда не избавимся от непрошеного гостя? Он начинает медленно обходить хижину посолонь: ладони раскрыты, руки растопырены, губы шевелятся в молчаливом благословении. Его основательность беспощадна, и я гляжу на мать, не сводящую глаз с Лиса, затем на отца: стиснутые зубы, пальцы сжаты в кулаки.
Наконец Лис хлопает в ладони и прячет их в рукава.
— Я очень проголодался, — объявляет он.
Матушка молча стряпает ячменную кашу с зеленью — простую пищу, которой мы обычно ужинаем. Молчание длится, пока я кладу на низкий стол четыре ложки и ставлю четыре миски, пока мы усаживаемся по местам, пока матушка раскладывает еду. Мы не притрагиваемся к лож кам, покуда Лис не берется за свою и не приннма ется зачерпывать кашу и отправлять ее в рот.
Не прекращая есть, он засыпает отца вопро сами:
— Сколько работников?
— Сорок девять.
— Сколько мастеровых?
— Девяносто три.
— Какой клан успешнее в торговле?
— Охотники, Плотники.
— Кто отказался от наших старинных обычаев?
— Никто.
Пока допрос продолжается, я готовлюсь к тому, что сейчас друид повернется ко мне с тем же выражением ожидания на лице. Родители заявили, что я провидица, и Лис наверняка спросит о римлянах, которых я видела. Но он продолжает есть, не обращая на меня внимания, покуда не опустошает миску. Она вновь наполняется: гость получает долю, равную порциям нас троих, и вновь опустошает миску. Потом он сидит, сплетя пальцы на туго набитом животе, но губы его по-прежнему поджаты.