Дети драконов
Шрифт:
Нашелся, можно подумать, одинокий герой!
Я был убежден, что вытащу его. Всегда был убежден... но теперь время работало против нас, и я уже не мог с прежней уверенностью сказать Шуне, будто бояться нечего. Честно говоря, мне уже было очень трудно представить, каким Лиан вернется из этого безумного похода на ту сторону мира. Будет ли он в полной мере собой? Сумеет ли восстановить силы своего тела, не утратит ли разум?..
Одно только утешало меня – раз он до сих пор там, в этом своем Запределье, значит все не так просто с дверкой. Похоже, его попытки открыть Врата самостоятельно натолкнулись
Безопасность королевской семьи.
Безопасность государства.
И только потом – благополучие одного из учеников... пусть даже и очень одаренного.
Ох, Лиан...
2
Я не понял, что меня разбудило. Просто глаза распахнулись сами собой и уставились в сумрак ночи. За окном ярко светила половинка луны, шелестело листвой дерево, роняя на стену причудливые подвижные тени. В комнате было тихо и свежо – осень уже прокралась в северные края Феррестре. Мы все еще спали с приоткрытым окном, но теперь стало особенно уютно прятаться под одеялом и обнимать того, кто дорог. Я повернулся на бок и получше укрыл любимую, положил ладонь на ее упругий налитой живот.
Вот оно счастье...
Такое простое, доступное любому мужчине. Быть рядом, дышать родным запахом, осознавать себя творцом целого нового мира. Я поцеловал Айну в макушку и закрыл глаза.
Когда сладкая нежная дрема уже распахнула свои объятия, я услышал чей-то жалобный стон. Чей-то плач, полный тоски и страха. Сон слетел с меня стремительно, как и не было его. Сердце забилось чаще, а дыхание стало неровным.
Осторожно, чтобы не потревожить рану, я выполз из постели и отыскал свои штаны на сундуке подле кровати. Про обувь даже не вспомнил, быстро покидая комнату.
В первое мгновение мне показалось, что я ослышался. В башне, где мы жили, царила тишина. Обычная тишина ночи. Но спустя пару вдохов я снова услышал эти сдавленные рыдания и уже не сомневаясь поспешил к соседней двери.
– Шуна? Что случилось? – я замер, прислонясь плечом к стене и не решался войти, но ответа все не было, а тихие всхлипы не прекращались. Выбора не было.
Я открыл дверь и нерешительно заглянул внутрь.
Она стояла у окна, в какой-то неловкой, полусогнутой позе – маленькая, совершенно нагая, дрожащая. Но насторожило меня не это, а странные влажные следы на полу.
– Шуна? – я подошел к ней, бережно взял за плечи и развернул к себе. В свете луны отчетливо было видно следы слез на лице. – Что с тобой? Что случилось?!
– Я не знаю... – простонала она. – Что-то не так!.. Что-то с моим ребенком!
Прозрение нахлынуло на меня ударом штормовой волны.
– Детка, да ведь твой срок пришел!.. Ох...
– Нет! Еще рано! Это... это... просто мне больно!
– У тебя воды отошли, дурочка! Жди, сейчас вернусь! – не знаю почему, но в этот миг я думал только об одном человеке, который уж точно знал, как принимать детей... У него их было четверо.
Бегать мне все еще не стоило, но это уже не имело значения: задыхаясь и чувствуя, как горит в груди я спешил к комнате дяди, что была этажом выше.
Мой кулак с грохотом врезался в его дверь.
– Дядя! Вставай! Скорее!
Створка распахнулась спустя несколько мгновений. Всклокоченный, как и я одетый в одни лишь штаны, дядя Пат смотрел на меня с неприкрытой тревогой.
– Что случилось?! На нас напали?!
– Да нет же... – я схватил его за руку и потащил за собой. – Там Шуна... Она... – дыхание у меня совсем сбилось, уступая место кашлю. С трудом подавив его я наконец сказал: – Рожает она...
– Проклятье!.. – дядя сбежал вниз по ступеням, оставив меня позади. У меня это так быстро пока не получалось.
Когда я вновь добрался до комнаты Шуны, там уже горели свечи, а сама она сидела на сундуке у окна, закутанная в одеяло, но все еще дрожащая. Дядя обнимал ее и что-то тихо говорил, гладя по голове, как малого ребенка. Рядом уже была Айна – тоже испуганная, одетая лишь в мою длинную рубаху. Она держала подругу за руку и сама чуть не плакала.
– Но ведь... – всхлипывала Шуна, – ведь еще совсем рано... Совсем-совсем рано! Он не сможет жить!
– Тихо, тихо девочка, – руки дяди искрились от Силы, когда он бережно выравнивал ее оболочку света, поврежденную страхом и болью. – Все будет хорошо, не думай о плохом прежде времени. Вон, взгляни, там у двери стоит один красивый большой парень. Он родился на свет еще раньше, чем твой ребенок, и ничего – живой, как видишь.
Шуна утерла слезы и сморщилась от боли.
– Чего ты застыл там? – сердито бросил мне дядя. – Слуг зови, дурья башка! Здесь скоро понадобится много горячей воды и тряпок.
Я заметался, пытаясь понять, где в этой комнате шнурок для вызова прислуги, но вскоре осознал, что его тут просто нет и понял, что придется идти в сторону кухни. Однако стоило мне шагнуть к распахнутой двери, как на пороге возникла старшая служанка собственной персоной. Как и все мы она была заспанная, растрепанная, но хоть в обуви.
– Батюшки! – пожилой пышнотелой тетке хватило одного взгляда на Шуну, влажные пятна на полу и мокрую постель. – Да что ж это творится то...
– Воду и тряпки, – без предисловий приказал ей дядя. – Быстро!
– Повитуху ж надо! – воскликнула служанка, заламывая руки на груди. – Велите послать?
– Не надо, – отрезал дядя. – Сам управлюсь. Пока ваша повитуха сюда обернется, она уж родит...
– Да ведь... – старшая над прислугой изумленно округлила рот, отступая назад. – Это ж женское дело-то...
Но Патрик ее не слушал, он снова обернулся к Шуне.
– Не бойся, девочка... – он гладил ее по плечам, по спине. – Все будет хорошо, милая. Все получится. Я этими руками не одного ребенка уже принял. Главное, ничего не бойся – страх мешает. Доверься мне, хорошо? Вот так... Вот так. Смотри на меня, я рядом. Все будет хорошо... – он поднял на меня строгий взор. – Фарр, я полагаю, тебе лучшей уйти. Это все же... слишком особенное дело. И жену забери.