Дети немилости
Шрифт:
Деливи увлёкся собственными речами, а Лонси, томимый скукой, посматривал по сторонам, и потому заметил, как по соседней дорожке одинаково быстрым шагом пролетели, не видя окружающих, государственный суперманипулятор Инкелер Маджарт и жирный хам Оджер Мерау… Увлёкшись беседой, они до неприличия повышали голоса, и Лонси расслышал:
— Теперешний потолок высоты позволяет пересекать Лациаты только в двух местах, и это сопряжено с огромным риском, — говорил суперманипулятор, на лету сшибая тростью головки цветов. — Новая модель должна иметь возможность пересечь горы на любой широте.
— Одно дело, если атомник должен пересечь горы, сесть на полосу возле Кестис Неггела, а там получить дозаправку и, возможно, ремонт. И совсем другое, согласитесь, если он должен пересечь горы, сбросить бомбы и вернуться без посадки!..
— Господин Мерау, о чём вы?! — довольно фальшиво возмутился суперманипулятор.
— Бросьте шутовство, господин Маджарт, об этом знают все, и уаррцы в том числе… Что говорит принцесса?..
Они унеслись. Лонси понял, что стоит на месте как вкопанный, а магистр разглядывает его со снисходительной усмешкой.
— Как это возможно? — прошептал Лонси.
Деливи улыбнулся.
— Лонсирем, вы учились с этим молодым человеком на одном курсе? Гордитесь. Сейчас мы видели, полагаю, сразу двух государственных суперманипуляторов, настоящего и будущего.
Лонсирем стиснул зубы.
Мерау работал в тяжёлой промышленности. Он делал то, что было не по силам даже отцу Лонси.
Он делал сердца для атомников.
— И что? — с присущим ей безмятежным упрямством напомнила Неле, как только они въехали в тень леса, и мага охватило отчаяние. Где-то здесь, совсем рядом, за тем деревом, за этим холмом… живот подвело от страха, кровь зашумела в ушах, навязчиво бормоча: «ничего не случится».
— Что? — почти простонал Лонси. Горянка понимающе и пренебрежительно хмыкнула.
— В Уарре пробудилша Воин Беждны, — сказала она рассудительно, точно сама разъясняла ситуацию несмышлёному Лонси. — Он может напашть. Поэтому надо будить Воина Выши. Он защитит. Так?
— Так, — слабо подтвердил Лонси, ища взглядом усыпальницу. Он хорошо знал, что от опушки её никак не может быть видно, но ни о чём другом думать не мог.
— Тогда почему пошлали наш? — Юцинеле сощурилась. — Лонши, ты шлышишь?
— Шлышу…
— Хм, — скептически сказала Неле и повысила голос: — Лонши! Ты шлабый маг. Ты не обижайша, ты шам так шкажал. А я вовше не аллендорка. Я жаложница.
— Ты не жало… не заложница, Неле, ты гостья.
— Чего врёшь? — усмехнулась горянка, показав дыру под верхней губой. — Теней боиша? Их тут нету, они в леш не пошли. Я думаю, они боятша. И ты боиша. Только я думаю, што ты не того боиша.
— Что? — очень тихо повторил Лонсирем, и кобыла под ним остановилась.
Солнце сквозило в листве, зелень золотисто светилась, тихо пощёлкивали птицы. Пахло близкой водой. Между стволов тут и там подымались груды камней, природной формы или грубо обтёсанных. Дальше за деревьями, утонувшие в кустарнике и лианах, высились одиночные огромные валуны, порой первозданно-округлые, но чаще расколотые. Впору решить, что их оставили здесь те же люди, которые врыли неподалёку свадебный камень, но это было не так.
Где-то среди камней, под одной из груд или под тяжёлой скалой, молчала замкнувшаяся много веков назад усыпальница.
— Шмотри-ка, — почти весело сказала Неле. — Пошилают шамых ненужных людей, ничего им не говорят. Жа ними пошилают теней. Но до конца даже тени идти боятша. Я думаю, это потому, што Воин Выши такой же жлой, как Воин Беждны. Прошнетша и убьёт, кто под руку подвернётша.
Лонси понимал её с трудом: хотя Неле хорошо скрывала волнение, акцент в её речи усилился, и шепелявила она просто ужасно. Тем не менее, по мере того, как девочка излагала свои догадки, на душе у Лонси становилось всё легче. В конце концов он даже улыбнулся. Юцинеле навоображала себе каких-то теней, а вместе с ними и остальное. Всё было иначе и куда сложнее, а горянка, хитрая как куница, всё же привыкла к диким нравам своего народа, мыслила соответственно им и ошибалась почти забавно.
Царственная дева, проделавшая путь в сопровождении искушённого наставника… Снова припомнив карту, маг поозирался и предложил:
— Неле, давай лошадей оставим и… отдохнём чуть-чуть. Теперь совсем близко.
Та, даже не кивнув, слетела с чалой и ловко спутала её. Вскинула лицо:
— Помочь?
Но слезть маг сумел сам, и горянка только помогла ему спутать серую кобылу. Потом, не глядя, плюхнулась на трухлявую корягу и осведомилась:
— Что шкажешь?
— Ты ничего не понимаешь, Неле, — устало ответил Лонси.
— А ты понимаешь?
— Понимаю.
— Объяшни, — потребовала Юцинеле, вытянула длинные ноги и начала объедать чернику вокруг себя.
Лонси вздохнул.
— Во-первых, — сказал он, — ты вовсе не ненужный человек. Ты, твоя мать и сёстры — гостьи принцессы Лиринии. Твой отец, он… господин гор, союзник Аллендора и сражается с Уаррой. Он… как король.
— Каманар.
— И ты, — согласился Лонси, — дочь каманара. Почти принцесса. А я маг. Правда, лицензию мне не продлили, но диплом не отняли.
Неле нахмурилась, но переспрашивать не стала. Откровенно говоря, на это маг и рассчитывал. Девчонку слишком интересовал сейчас Воин Выси, чтобы разбираться в хитросплетениях статусов и иерархий.
Квалификацию действующего мага нужно подтверждать каждый год, даже если ты работаешь в салоне для скучающих дам и не то что Четвёртую, примитивнейшие схемы Третьей используешь редко. Председателем комиссии раньше был старинный друг отца, который закрывал глаза на кое-какие недосказанности в работах господина Кеви-младшего, но в этом году магистр Арави ушёл на покой, и сменил его злобный сухоручка Каллертау, ночной кошмар Лонси ещё с университета. Лонси опозорился на реэкзаменовке и лишился лицензии. Его место в салоне пока придерживали, потому что деликатный и робкий Кеви производил благоприятное впечатление на клиенток. Но стоял вопрос об аннуляции диплома…
И в это время отчаявшийся, измученный горем и презрением родителей, потерянный как щенок Лонси получил приглашение к суперманипулятору.
Он снова вздохнул. Неле ждала.
— Мы оба ненастоящие, — объяснил, наконец, маг. Выговорить оказалось легче, чем он думал.
— И что? — уже без насмешек спросила Неле, приоткрыв чёрные от ягодного сока губы. — Почему так?
Лонси мучительно наморщил лоб и сказал:
— Потому что на самом деле Воин не должен проснуться.
Каменистый холм высился, облитый седым мхом, точно потёками выцветшей зеленоватой крови. Восточный край его ушёл под землю, порос высокой травой и кустарником, за ним начинались плотные, как стена, заросли южной ели. С запада холм оставался почти нагим, белея каменными сколами.