Дети Робинзона Крузо
Шрифт:
— Счастливый, — безучастно отозвалась Юленька.
— Еще бы! — Алена решила подначить подругу. — С такой-то попкой! Конфетка. Он, кстати, в тот раз на мотоцикле приезжал. Я б с ним прокатилась — это так романтично!
Юленькины щеки вспыхнули, но лишь на секунду, и то явно из-за каких-то собственных воспоминаний.
«Что-то с ней и правда сегодня такое. — Алена была заинтригована. — Нашла, что ль, себе кого?»
Вслух она сказала:
— Как-то... Миха... — Она постучала пальцем по стойке. — Сейчас вспомню, как-то смешно... Точно: Миха-Лимонад!
— Бандюган, судя по имени? — Юленька растерянно пожала плечами, все еще совершая путешествие по волнам своей памяти.
— Говорю ж тебе... А впрочем, кто его знает! — Алена улыбнулась, а в голове у нее промелькнуло: «Юленька нашла себе какого-то жеребца. Это точно! Тогда... Как она с шефом-то собирается разруливать?» — С ним Коля работал, а Коля заболел. Пойду займусь, если ты не против.
Юленька была не против, и менеджер Алена устремилась к интересному клиенту, думая, что с удовольствием даст ему телефончик, если тот спросит. И потом видно: парень выбирает машину для себя,и не какую-то, а верхнюю модель, да еще в президентской комплектации. Вон: все опции указаны, и цена, кстати, тоже.
Парень оказался улыбчивым и вежливым. Номер Алениного телефона перекочевал в его мобильный. Миха-Лимонад открыл дверцу лимузина и уселся за руль. Запах новизны, ни с чем не сравнимый запах нового автомобиля...
Все обещания в это утро исполнялись, в том числе и обещания, данные там,
внизу,
в роскошной, отделанной темно-зеленым мрамором и красным деревом «помывочной»: «Der Bumer» нашел себе хозяина.
15. Магазин Синдбада (Шамхат)
Как и все алкоголики, отравленные когда-то (скорее всего в детстве, когда мама роняла нас с семнадцатого этажа) невротическим ядом неконвенциональных доктрин и трансцендентных подозрений, Икс очень много читал. Много и странно. И порой самую необычную литературу, почти растерявшую в ХХI веке свои ориентиры и былую суггестию. В голове у него был винегрет, и в этом Иксу повезло. Его минула участь многих обладателей закоснело-конечной картинки Мира. И все же Шамхат смогла подобраться к нему очень близко. Он так считал, и не знал, что ему делать: что-то странное творилось с рисунком трехголовой собаки. И это уже были данные объективного восприятия.
Привыкший в армейской практике все проверять (и перепроверять!) эмпирическим путем, Икс знал, что это так. Здесь уже не спишешь на «расшатанную восприимчивость алкоголика», «белочку» или подкрадывающееся безумие. Темные линии что-то делали с безобидным рекламным произведением, украшавшим Страну чудес: рисунок менялся.
К середине апреля Икс понял, что пополнил доблестную когорту конспирологических психов и весьма успешно продолжает двигаться дальше. Если бы он был знаком с Дмитрием Олеговичем Бобковым, антикваром и директором, мечтавшим в это же время о мозгоправе, два новоиспеченных нарратора по темным водам сумасшествия пожали бы друг другу руки — шизоидам ведь тоже надо встречаться и даже устраивать свои вечеринки. Но они, увы, принадлежали не просто к разным социальным группам, а разным мирам, и у Дмитрия Олеговича в роскошной «помывочной» начались свои проблемы, а у Икса — свои. Потому что собака на стене магазина Синдбада стала настигать беглецов.
Икс, Икс, проснись! Тебе сейчас нельзя спать. Темные линии проходят сквозь тебя. Мертвые обретают имя.
Это были данные объективного восприятия. Или — «вариант два» — психическое расстройство Икса довело его до вершин соллипсизма. Тогда никаким данным органов чувств доверять вообще больше нельзя, внешняя реальность, собственно, продукт внутренний, превратилась в некое подобие трансформера, и ее можно моделировать по собственному усмотрению. «Вариант два» успокаивал: можно было ничего не предпринимать. «Вариант один» пугал. Рисунок менялся, запечатленная на стене собака явно двигалась, и расстояние между ней и четырьмя крохотными беглецами все сокращалось. Словно кто-то каждое утро слегка менял картинку, оставляя на стене раскадровку для мультфильма-страшилки. Икс заделался маньяком, по нескольку раз на дню навещавшим детский магазин. Охрана уже поглядывала на него косо. Когда в одно солнечное утро положение с беглецами изменилось радикально, Икс не выдержал, решив осведомиться у прохожих и даже детей («Скажи, мальчик, а сколько малышек убегают от трехголового песика?»), чьи родители принимали его за педофила. Крупного телосложения глава семейства предупредил Икса, что если тот немедленно не уберется, он начистит ему рожу и отрежет яйца. Икс воспринял обе угрозы как послания с весьма энигматичным педагогическим содержанием, но сообразив, что обижать папу-здоровяка на глазах собственных детей еще менее педагогично, отошел в сторонку. Только «убираться» ему, собственно говоря, было некуда. И как только внезапно натянувшаяся струна агрессивности ослабла, Иксу пришлось вернуться. Он в оцепенении смотрел на стену магазина: по берегу голубой лагуны со всех ног уносились три (!) крохотные фигурки. Икс по ставшей теперь тоскливой привычке облизал губы: такими сухими они не были даже в жесточайшее похмелье.
— Кого ты догоняешь, Шамхат? — прошептал Икс и вдруг монотонно и громко добавил. — Это предупреждение! — И кто-то шарахнулся от него в сторону. — А может, и наказание за догадку. — Глаза Икса при этом дико сверкнули. Беглецов осталось трое, а над самым последним из них, долговязым, уже поднялась грозная тень — Шамхат почти настигла его.
Этой же ночью Икс порежет рекламную панель с рисунком трехголового монстра. А пока к нему направляется охранник. Икс быстро облизал губы, все еще странно озираясь, и понял, что все знает про этого парня, когда тот неожиданно похлопал его по плечу (тоже десантура, после горячих точек благодарная Родина определила его охранять детский магазин; с крышей у него непорядок, ночью, во сне никак не может покинуть подбитый БТР, но братишка все еще держится).
— Слышь, браток, — проговорил охранник. — Ты извини, но тут требуют вызвать милицию, говорят, людей беспокоишь.
— Хорошо, — кивнул Икс. — Я понял. Сейчас уйду.
— Вот и правильно, — согласился охранник.
Икс снова кивнул. В голове мелькнула тревожная мысль: странные дела, рисунок у всех перед глазами и меняется каждый день, а ни у кого это не вызывает удивления. Даже у детей с их обычной подозрительностью к подобным штучкам.
— Скажи, — попросил он охранника, — вы рисунок меняете?
— В смысле?
— Ну, эти панели на стене, с собакой? Перерисовываете?
Охранник вздохнул, покачал головой, бросил беглый взгляд на стену:
— Да кому он нужен, этот цербер? Уже несколько лет...
— Но посмотри, — горячо перебил Икс, — ведь он изменился! Собака их догоняет.
— Чего? Догоняет?! — Охранник наконец заметил странный огонек в глазах посетителя. — Ну-ну... — Он щелкнул языком. Теперь и у него мелькнула мысль, что паренек-то, скорее всего, не в себе, и эти перестраховщики правы насчет милиции. — Знаешь, шел бы ты и вправду отсюда по добру по здорову.
— Ладно-ладно, — Икс успокаивающе поднял вверх руки с открытыми ладонями. — Ухожу. — Он уже привык, что этот мир гонит его даже из самых общедоступных мест. — Но ты приглядись на досуге: еще вчера беглецов было четверо, а собака — гораздо дальше от них.
— И чего? — отрезал охранник. Замолчал, давая понять, что разговор окончен.
— Как бы поздно не было, — изрек Икс невнятную угрозу.
И сам смутился, хихикнул; только сейчас до него дошел комизм ситуации — ну какое охраннику дело до мультяшных персонажей, нарисованных на стене магазина? Правда, что-то в нем было, в бывшем «братишке», он, конечно, почти не видит темных линий, да и вряд ли догадывается об их существовании — по полной его достать не удалось, но эта его горящая бронемашина, которую нет возможности покинуть...