Дети Снеговика
Шрифт:
Мы забрали из кухни бумажные пакеты и нагнали миссис Франклин у входной двери. Она не заговаривала с нами, пока мы не прошли мимо «тонкавских» машин и не остановились на тротуаре. Там она тронула Спенсера за руку и сказала:
— На углу Лонгвью и Сосновой. Через пятнадцать минут. Идет?
— Идет, — буркнул он и порысил к центру квартала.
Мы с Терезой стояли, не зная, что делать. Миссис Франклин вглядывалась в ветви обледенелых дубов и что-то мурлыкала себе под нос. Похоже, ей потребовалось время, чтобы нас заметить. Наконец она сказала:
— Бегите,
Мы почти догнали Спенсера, как вдруг из-за сосны с воплями выскочили два старшеклассника в кожаных куртках и резиновых масках зомби. Эффект был бы убойным, если бы один из них, преградив нам путь, не вытаращился на Терезу со словами:
— Господи Иисусе, это еще что за чучундра?
Тут к нам подошел Спенсер и, хлопнув одного из ребят по спине, сказал:
— Эй, Могила!
— Спенс! — воскликнул зомби, не переставая таращиться на Терезу. — Прикольные у тебя друзья — перепугали нас до усеру.
— А то я не знаю! — ответил он, кокетливо поглаживая себя по необъятному бутафорскому пузу. — Некогда нам тут с вами лясы точить. Надо успеть за угощением.
Мы оставили зомби у сосны и двинулись дальше. Окна с красными отпечатками ладоней встречались все реже, стало меньше деревьев, меньше полей нетронутого снега, а значит, и меньше белизны, отражавшей лунный свет. Спенсер, похоже, знал здесь всю малышню и всех старшеклассников, попадавшихся нам на пути. С некоторыми он нас знакомил, но чаще просто тащил нас за собой, не задерживаясь ни на минуту. У меня было такое чувство, что меня ведут в хороводе по незнакомой, населенной чужими призраками стране, которая оказалась гораздо дальше от моей, чем я ожидал.
Под красным фонарем на крыльце у первого дома сидел какой-то человек в лохмотьях с миской сладостей на коленях. Я не догадался, что это обычное пугало, пока мы, подпихивая друг друга, не подошли достаточно близко, чтобы дотянуться до миски и, ухватив по горсти «Трех мушкетеров», не отскочили назад.
До угла Лонгвью и Сосновой мы дошли, опоздав на минуту, и мать Спенсера начинала закипать.
— Угол Озерной и Драйдена, — сказала она сыну. — Через пятнадцать минут. Если опоздаете, я вызываю полицию. Ясно?
— Ты поставишь себя в более глупое положение, чем меня.
— Меня уже ничто не может поставить в глупое положение, — ответила миссис Франклин.
Мы поспешили дальше. В ушах у меня все еще стоял скрип стола под хоккейной коробкой, перемежавшийся с хрустом снега под башмаками, и было как-то странно, тоскливо-странно входить в этот новый, но уютный ритм. Я приобщился к целому миру, о котором ничего не знал, но мне хотя бы перестало действовать на нервы, что рядом со мной шел не один друг, а двое. Именно тогда мне впервые в жизни захотелось уехать из дома и поселиться где-нибудь в другом месте, и, я думаю, это и было началом моих мытарств. Не началом всех треволнений и, разумеется, не концом, а, пожалуй, местом отдохновения, этакой пристанью, где я на некоторое время ощутил твердую почву под ногами и почувствовал себя защищенным.
С миссис Франклин мы пересекались еще два раза.
46
Колдовская книга (фр.).
Спенсер не стал ни горланить, ни требовать угощения — он даже не позвонил в звонок, а просто подошел, распахнул дверь и окликнул:
— Эй!
— Очень мило, — сказал я.
— Замолкни! — рявкнул Спенсер.
Я услышал за спиной шаги и, обернувшись, увидел миссис Франклин. Она поднялась на нижнюю ступеньку крыльца и остановилась в ожидании.
— Ау! — пропел Спенсер в открытую дверь. — Ау-у!
Наконец-то он стал вести себя как тот Спенсер, которого я знаю по школе, — разговаривая нарочито громким голосом Толстяка Альберта и озаряя все вокруг своим смехом, словно прожектором.
В дверях показались двое обитателей дома, они стояли так тесно прижавшись друг к другу, как будто их кто-то связал. Оба старые, черные, сморщенные, почти лысые. Остатки волос были совсем белые.
— Так, так, — сказала женщина, лучезарно улыбаясь Спенсеру.
Она достала что-то из-за двери и вытянула перед собой. Это было блюдо с домашним шоколадным печеньем, еще дымящимся. Я улыбнулся, кивнул, вспомнил об Адаме Сторке, отступил на шаг назад, задел один из бумажных скелетов и пустился с ним в пляс.
— Прямо как маленький, — фыркнула Тереза.
Она не проронила ни слова с тех пор, как мы покинули дом Спенсера, и вот теперь прошмыгнула мимо меня и сцапала печенинку.
И тут Спенсер сделал то, чего я не позволил бы себе никогда в жизни, считая это неудобным даже по отношению к родственникам. Он взял и погладил Терезу Дорети по руке, когда она надкусывала печенье.
— Ешь давай! — бросил он мне через плечо.
Я взял одно, стянув перчатку. На ощупь оно было как человеческая рука — теплое, плотное и мягкое.
— Поднимайтесь, — сказала женщина. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что она обращается к матери Спенсера.
— Спасибо, все нормально, — ответила миссис Франклин, стоявшая позади нас.
— Вас не спрашивают, как ваши дела, — вступил мужчина. Его голос был больше похож на шепот, но при этом шипел и потрескивал, как что-то мокрое на огне. — Вас просят подняться.
— А то мы натравим на вас Монстра, — пригрозила старуха.
Спенсер засмеялся, а миссис Франклин чертыхнулась. Но все-таки поднялась на крыльцо, скользнула мимо нас и взяла печенье.