детский сад
Шрифт:
– Вот и фура.
– сказал Макс.
– Хрен с ней!
– Может им помочь надо?
– вставил Егор.
– Хрен с ними! Вот правда гамадрил!
– Дурак ты!
– сказал Макс.
– Может вместе бы поехали. Стас перегнулся к нему, сверкая глазами. Но не более того. Дружной поездка не получалась.
Поворот на С. проезжали осторожно, медленно, напряженно вглядываясь в окна. Все было тихо.
Никого.
Потихоньку поехали быстрее.
Внезапно негромко бзенькнуло и в тезкином окне появилось аккуратное маленькое отверстие. Следом раскатилось приглушенное эхо выстрела. Машина, яростно взрыкнув, прыгнула вперед
Стас пошарил у себя на коленях и показал сплющенную об косяк пулю. Поцеловал и положил ее Тезке в карманчик куртки. Потрепали по плечу водилу. Тот улыбался.
Дальше ехали спокойно. Не доезжая В., остановились попить чаю.
Остановились возле памятника - огромный раненый солдат полз со связкой гранат на запад, откуда приехали. Послание было адресовано не им, но все равно тревожно.
Красная рыба-солнце навела в своем хозяйстве порядок, подрасчистила и теперь удовлетворенно пожелтела.
В воздухе кружились редкие внеплановые снежинки, непонятно откуда берущиеся и разборчиво выбирающие место посадки. Снег забился солдату в складки лица, гимнастерки.
Столько народу здесь поубивало.
А потом все равно наши победили.
После второй Волны (тогда то и придумали этот термин) такая паника в мире началась: подсчеты, версии, границы закрывали, солдаты в противогазах, а сейчас тихо, пустынно. Без суеты. Без наших. Сейчас то уж по идее все наши? Только почему-то все стреляют.
– Ну что, по коням?
– раскатисто сказал бородач. Вот тоже. Что за тип?
Перед поворотом на В. дорога оказалась наглухо перегорожена двумя огромными бульдозерами.
Никого видно не было, а подъезжать ближе - не было дураков. За двести метров перед бульдозерами обнаружился небольшой поворот в город, оставленный свободным конечно не случайно.
Как- то странно вышло, но даже не спорили. Тезка просто повернул и все. Тупо конечно. Надо было подождать, разведать, но никто почему-то не предложил.
Потом попытались свернуть, поплутали в пятиэтажках и вернулись обратно на дорогу. Так вот просто и доехали до центра.
Впереди открылась большая площадь с гранитным Ильичем и с красивой большекупольной строгой церковью. На въезде буднично стоял опущенный краснобелый шлагбаум, возле него пулеметное гнездо, сложенное из набитых песком мешков. БТР невдалеке. Перед шлагбаумом стоял невысокий парнишка в камуфляже и каске, по-хозяйски заложив руки в перчатках за пояс солдатского ремня. Такой безмятежностью веяло от этой картинки из прошлого, такой упорядоченностью, после хаоса последних лет, что загипнотизированные путешественники спокойно и деловито подъехали, прилежно остановились и опустили стекла для беседы.
Парнишка неторопливо подошел к тезкиному окну, заглянул. Был он совсем юн, лет пятнадцати, конопат и серьезен.
– Привет, земляки.
– поздоровался он и солидно сплюнул.
– Откуда сами?
– Из С.
– О! Ваших еще пока не было. Куда едем? Тезка посмотрел на Стаса.
– В М.!
– крикнул тот.
– В М… - повторил солдатик, нагибаясь и разглядывая Стаса.
– Ну правильно. В М. это через нас. Он прошел к Егору, взглянул на него, на Макса, удовлетворенно угукнул.
– Ну что, проезжайте. Только вначале у нас погостите, переночуете, с президентом нашим поговорите. Порядок такой! Может, обменяете что? Прямо езжай, до памятника, потом налево, там разберешься. Порядок только у нас - с оружием не балуйтесь! Люди мы мирные, но у нас есть бронепоезд.
– непонятно добавил он и махнул рукой.
– Открывай, Коль!
От этого его бормотания, да и вообще от него всего повеяло каким-то даже домашним уютом.
– А зовут то тебя как, воин?
– спросил Егор, высунувшись в окно, когда проезжали мимо.
– Не положено.
– пробормотал солдатик, и он довольно засмеялся.
– Отличное имя!
– крикнул уже вдогонку.
– А я Егор! Парнишка кивнул и, достав из-за пазухи рацию,стал в нее что-то наговаривать. Максим недоверчиво крутил головой.
– Что за…!
– буркнул Стас.
Поднялись наверх и обнаружили слева очевидно тот самый памятник. Среди прочих надломленных фигур там возвышался грозного вида мужчина, изо всех сил показывавший пальцем куда-то на юг. Скульптор такую силу вложил в этот порыв, в направление и в указующий перст, что казалось - вся скульптурная композиция стоит и держится исключительно на нем, а не на массивном постаменте. Вспомнился пелевинский палец Будды.
– Ты мне Пелевина не трожь.
– пробурчал Максим.
По тротуару прохаживался еще солдатик с автоматом на животе. Он махнул рукой налево. Налево уперлись в другую улицу. Здания там все были старинные, обстоятельные, а перед одним стояло несколько традиционно окрашенных джипов и два БТРа.
Тезка припарковался рядом и все вышли из машины. Люк в соседнем БТРе откинулся, из него высунулась жизнерадостная физиономия в шлемофоне с рассыпанными по плечам русыми волосами. Девушка значит. С непосредственным детским любопытством она принялась их разглядывать. Максим галантно поклонился, физиономия хихикнула.
– А вам туда!
– махнула девчонка рукой.
– Будем знакомы. Максим. Можно просто Макс.
Опять хихикнула и юркнула назад в люк.
– Стеснительные они тут.
Внутри поджидал белобрысый очкарик.
– Вас четверо?
С недоумением переглянулись.
– Ну да.
Вы посидите пока, я сейчас. Он сбегал на второй этаж и вскоре вернулся.
К президенту?
– уточнил Егор на лестнице.
Угу…
Чудно.
Наверху провожатый подошел к одной из белых дверей, на которой синим мелом аккуратно было написано: «Президент Республики Света».
За дверью оказалась приемная, из кресла навстречу поднялся невысокий крепыш со спокойным невыразительным лицом и быстрыми умными глазами.
– Денис.
– протянул он руку шедшему первым Егору и крепко пожал, заглядывая глубоко.
Затем представился Максу, тезке, на Стасе задержался, дольше смотрел, потом сам себе кивнул.
Президент вас сейчас примет, автоматы можете пока вот на столе оставить.
Оставили. Только Стас не спешил со своим расстаться. Подойдя к столу, он с сомнением оглянулся на крепыша - тот просто смотрел. Его спокойствие уже само по себе казалось оружием. Стас нехотя положил автомат. Денис распахнул еще одну дверь и объявил: «Гости из С.», после чего, пропустив их, протиснулся следом и все время стоял рядом, разглядывая. У окна, в котором шел снег, стояла девушка.