«Девианты»

Танк Таня

— Тогда надо потребовать объяснений у самого Светлова.

— Написала уже, но пока ответа нет. И где только свищет наше золотое перо? — Яблонская вздохнула.

— Если это все-таки Светлов делает параллельную рассылку, то мне непонятно одно: почему к нам его статьи приходят раньше, чем к Пащенко и Карачаровой? Какой в этом смысл?

— А смысл, я думаю, такой, — рассудила Яна. — Перевести стрелки на кого-то из наших. Что, мол, его статьи, сделанные эксклюзивно для «Девиантных», некто из вредности сливает в другие газеты.

— А, может, не из вредности, а за деньги? — подкинула идею Светлана.

— Может

быть все, что угодно, — кивнула Яблонская. — Корысть, зависть, любовь — все это никто не отменял. Вдруг какая-нибудь Колчина по уши встрескамшись в какого-нибудь Гугунина и шлет ему все, что он ни потребует? Но меня удивляет другое: в этот раз о статье вообще никто не знал кроме меня и Олега. Я предприняла все меры предосторожности. И вот на тебе!

В корреспондентской Кузьмин сосредоточенно всматривался в три разные бумажки, лежавшие перед ним.

— О, Свет, ты-то мне и нужна, — радостно приветствовал он Серову. — Яблонская дала мне три задания. В педе препод дал студенту щелбан. В «Десяточке» нашли три фальшивые тысячи. Аферистка под видом работницы Горгаза облапошила бабулю на 13 тысяч четыреста пятьдесят рублей. Все в номер, все срочно. Сориентируй, с чего начать и что вообще важнее.

— Да все важно, Антон.

— Но ты же понимаешь, что невозможно делать три задания одновременно.

— Очень даже возможно. Сначала позвони в одно место, озадачь людей, потом в другое. Потом опять в первое — там к этому времени комментарий должен подоспеть. Потом в третье место, потом повторный звонок во второе… Ну, как-то так, наверно.

— Ага, и получится у меня и тут немножко, и там кое-как. Вместо нормальной отработки тем — три куцые заметки, под которыми даже стыдно будет поставить свою подпись!

— Ну давай я попробую облапошенную пенсионерку Крикуненко перебросить, — наконец, предложила Серова. — Ее персонаж-то. Она любому униженному и оскорбленному в душу влезет.

— Спасибо, Свет, — и Антон скользнул по ее лицу благодарным взглядом.

Он никогда не думал о Серовой как об интересной женщине. Как, впрочем, и о Яблонской. «Может, это потому, что они — начальницы?» — спрашивал Антон сам себя. Его очень манила Корикова. Раззадоривала яркостью и стервозностью Рыкова. И лишь плаксивой, вечно всем недовольной Колчиной он сторонился. А ведь четыре года назад она ему очень даже нравилась.

Зато он Колчиной тогда не приглянулся. Она не проявила большой оригинальности и влюбилась в Вопилова. И он, конечно, не преминул по ходу дела сорвать этот случайно встреченный на своей тропинке хорошенький цветочек. Но продолжения не последовало. Влад вообше редко сохранял к кому-то интерес дольше двух-трех недель, а с Юлей же он распрощался и того раньше — уже на второй встрече он нашел ее леденяще нудной. Колчина тогда объявила ему бойкот и выдержала-таки три месяца. Но Вопилов этого даже не заметил и лишь радовался тому, как тихо-мирно они расстались.

И вот где-то с полгода назад Кузьмин неожиданно понял: а ведь он того, нравится Колчиной. Да что там скромничать! Девка, похоже, конкретно в него влюблена. Антон попробовал взглянуть на Юлю новыми глазами — не получилось. Да, хороша, но к ее красоте он давно присмотрелся. «Малыш, ты меня волнуешь, но не могу, не могу, извини,

не могу» — констатировал про себя Кузьмин.

Юля же почему-то решила, что Антон специально напускает на себя холодность. Дескать, хочет наказать ее за то, что некогда она пренебрегла им. И чем больше Кузьмин это отрицал — а она на редакционных собирушках уже трижды разводила его на беседы о личном — тем больше Колчина утверждалась в своей версии.

Все точки над i она решила расставить, пригласив его в пятницу к себе домой на интимный ужин. Ей представлялось, что Антон оттает и разомлеет, увидев на столе бутылку шампанского и пачку рафаэлок, а на кровати — розовых плюшевых мишек и голубого слоненка. Для пущего романтизма она разорилась на три чахлые розочки, ободрала с них лепестки и накидала на простыню. То-то Антоша будет в восторге! А уж когда он подойдет к зеркалу в ванной и увидит, что оно усеяно отпечатками ее напомаженных губ — тут уж точно лед между ними будет сломан раз и навсегда.

А вышло что? Когда в пятницу утром Антона отправили на задание, Юля сбросила ему СМС-ку, приглашая в гости. Он ответил лишь спустя час и вовсе не так, как она рассчитывала. «Ну не знаю». Днем она послала ему еще пару эсэмэсок. Ответ был по-прежнему неопределенный. Ну а сразу после выступления Яблонской Кузьмин, чуть ли не сглатывая слюну в предвкушении попойки, свалил из редакции вместе с этими ужасными Вопиловым и Ростуновым!

Юля катила домой, едва сдерживая слезы. Она опять сбросила Кузьмину эсэмэску: «Приходи обязательно, у меня к тебе очень важный разговор». «Навряд ли, — отвечал Антон. — Будем пить всю ночь». «Они для тебя важнее, чем я?» — спрашивала несусветную глупость Колчина. Кузьмин оставил этот вопрос без ответа. Но через 10 минут пришло очередное послание: «Значит, ты не хочешь узнать тайну?» Он опять проигнорировал эти незатейливые потуги зазвать его к себе хоть под каким предлогом. И тогда черед четверть часа на его мобильнике высветилась следующая СМС-ка: «А если я скажу тебе, что кое-что знаю о Романе Светлове?» Антон тут же отбил: «Приеду».

Но не получилось. Под занавес гулянки Филатов огорошил товарищей признанием, что прямо без памяти любит Колчину, и готов жениться на ней хоть завтра. Напрасно пьяный Вопилов говорил ему:

— Рекомендации лучших собаководов… В общем, лучшие собаководы не рекомендуют!

Напрасно не менее пьяный Ростунов выступил со «встречным иском»:

— Не, Димон, Юлька меня любит. Так что отпрыгни!

Филатов стоял на своем: он должен немедленно открыться Колчиной в своих чувствах и заверить в серьезности намерений.

— Без тест-драйва — никакой свадьбы, — наставлял его Вопилов.

— А если начнет нудить, что голова болит — тут же посылай и уходи, — поддакивал Стражнецкий.

Но едва Димон вышел на улицу ловить тачку, как следом за ним выскочил Ростунов.

— Э, нет, братан, так дело не пойдет, — вцепился он в Филатова. — Раз так, то едем к ней вместе. Пусть Юляха сама выбор сделает!

Услышав звонок, Колчина радостно посеменила к двери. Но каков же был ее шок, когда вместо Антоши к ней в прихожую ввалились вдрабадан пьянующие Филатов с Ростуновым. Крушение надежд было столь молниеносным, что она тут же разрыдалась.