Девять жизней
Шрифт:
Не знаю, как мой друг осадил бы приблизившихся к нему вплотную соперниц, но взгляд его привлекло что-то за спиной стражника, стоявшего у дверей. Как я мог не заметить! У стеночки робко жалась сеньора Фелисия! Она испугалась сурового вида следователя и его надменности со знатными дамами, но не ушла! Я горжусь ею.
Приветливая улыбка озарила прекрасное лицо благородного инквизитора. Обе доньи смолкли на полуслове, сразу не догадавшись о причине преображения, поняв только: дон Себастьян ни одну из них не предпочитает другой. Стоило графине и герцогине увидеть, что предмет
Дон Себастьян обратился к сеньоре Фелисии чрезвычайно учтиво:
– Вы хозяйка чёрного кота?
– Да, и клянусь – он самый обыкновенный, не колдовской. Прекрасный охотник, спасибо ему, у меня ни зёрнышка в кладовке не пропадает с тех пор, как я пустила Негрито в свой дом, – сеньора Фелисия, ободрённая теплотой в голосе инквизитора, осмелилась поднять на него глаза.
– Не сомневаюсь, сеньора. Ваш малыш гостит у меня, сейчас принесу. Передайте соседям от моего имени, что им не нужно бояться Негрито.
Я побежал скорее вперёд, чтобы стать видимым прежде, чем дон Себастьян вернётся за мной, решив судьбу всё-таки не искушать и держаться от наших соседей подальше, но я недооценил своего друга. Вручив меня моей доброй хозяйке, сеньор сделал ей знак чуть обождать, отмахнулся от дам, сел за стол, написал несколько строчек и велел секретарю поставить печать.
Секретарь вытаращил глаза.
– Сеньор, я на этом должен поставить печать инквизиции?!
– Я сказал недостаточно громко, вы не расслышали?
– Что вы, что вы, дон Себастьян, как прикажете…
Я наблюдал с рук хозяйки, как всё ещё ошеломлённый человек прикладывает к небольшому листку внушительную печать, как вытянули шеи любопытные доньи и стражники, и как сеньора Фелисия потрясённо прочла вслух:
– Свидетельство инквизиции… Выдано в том, что чёрный кот по кличке Негрито не оборотившийся колдун или ведьма, и не сообщник… Сеньор!
– Да, сеньора?
– Я вам так благодарна!
– Не стоит. Думаю, ваши соседи не усомнятся в выводе инквизиции.
Голос инквизитора стал жёстким, опасным, я бы на месте соседей не усомнился. Сеньора Фелисия тоже была уверена на их счет и заулыбалась:
– Мой зять не раз говорил: де Суэда – справедливые люди. Я бы не посмела прийти к инквизитору с другим именем.
– Вот как? – дон Себастьян приподнял брови.
– Он служил в полку дона Эстебана, вашего отца. Лейтенант Алонсо Рамирес.
– Что ж, синьора, не имел чести быть с ним знаком, но рад оказать небольшую услугу его семье. До свидания, – дон Себастьян учтиво наклонил голову, повернулся и направился к двери, отделавшись от остальных общим поклоном.
Дамы попытались ему ещё что-то сказать, но он яростно сверкнул глазами на них, они враз вздохнули, а секретарь уронил под стол что-то важное и бросился поднимать это. Уже из-за двери до нас донеслось:
– Я хочу пофехтовать перед обедом. Пойдёте со мной?
– Конечно, дон Себастьян! Мы в прошлый раз отрабатывали удар… – голоса в отдалении скоро стихли.
***
Я надеялся, что на сегодня закончились представления для меня и служащих инквизиции. Зря. Сеньора Фелисия не посмела выйти из приёмной раньше, чем знатные дамы, и мы с ней застали очередную ссору из-за нашего доброго друга. На сей раз не между женщинами.
Герцогиня, как выше титулом, задрала нос и первой проследовала к своему экипажу. Графиня, сделав вид, что замешкалась, глядя в окно, выждала несколько минут и тоже направилась было к двери, но столкнулась с очередным посетителем популярнейшего в городе заведения – святой инквизиции.
Мужчина лет тридцати, богато одетый, но с неприятным лицом и нескладный, радостно бросился к донье Эстрелье.
– Я только что из столицы, дорогая кузина. Как удачно застал вас здесь! В моей власти – снять с вас все обвинения. Надеюсь, теперь…
Графиня без жалости будто вылила на любезного родственника ушат ледяной воды.
– Дон Диего, вы опоздали. Следователь инквизиции уже полностью меня оправдал. Вам я ничем не обязана.
Она проплыла мимо кузена, а мужчина с горечью провожал её взглядом. Одно плечо у него было выше другого.
5. Поздние посетители
Домой мы вернулись с триумфом. Сеньора Фелисия обошла всех соседей, показав им свидетельство с подписью «Себастьян де Суэда» и печатью святого суда. Моя дорогая Инес гладила меня, обнимала, кормила, шептала мне, какой я хороший. В доме устроили маленький праздник, с лучшими пирожками для хозяев и немногих гостей, с угощением для меня. Поверив свидетельству инквизиции, вчерашние враги наперебой искали моего расположения, молодые при этом поглядывали на Инес, она ведь чудесная юная кошечка – пушистая, шустрая, лёгкая. Конечно, пушистая у неё только шерсть, положенная человеческим кошкам – мягкие волнистые волосы цвета кофейных зёрен, ресницы – длинные, как у моего друга из инквизиции, брови – ровные, тонкие, пожалуй, они не пушистые, но красивые всё равно. А уж эти блестящие глазки! Красивее только мои!
Наконец, соседи ушли по домам. В Сегилье не принято засиживаться за полночь – на рассвете простолюдины начинают добывать себе хлеб.
Убирая со стола, Инес спросила сеньору Фелисию:
– Бабушка, ты говорила, что не осмелилась бы пойти выручать нашего малыша, будь следователь не де Суэда.
– Отец тебе не рассказывал о своём полковом командире?
– Только что он благороднейший человек, очень смел и сведущ в военном искусстве. И всегда добавлял – от войны женщинам нужно держаться подальше.
– Нужно, но не всегда убежишь. Ты уже не ребёнок. Должна понимать, что с женщинами случается, если город берёт неприятель.
– Не только с женщинами… – прошептала Инес, наклонив голову.
– Да, не щадят ни стариков, ни детей. Всех убивают, кто мешает солдатам пограбить.
– Старший сеньор де Суэда…
– Не задерживал жалованье, не позволял воровать интенданту, лекарей нанимал самых лучших. Следил, чтобы и в тяжком походе солдаты могли отдохнуть. В полку его слушались беспрекословно, а он не позволял грабить, даже… – сеньора Фелисия запнулась и замолчала.