Девять жизней
Шрифт:
– Дону Бернардо ещё достанется от меня.
– Вам безразлично, что в окрестностях вверенного вашему попечению города несколько лет действовала крупная разбойничья банда?
– Не такая уж крупная, не преувеличивайте. Разбойники, кто бы ни был их главарь, нападали на купцов, откупщиков, крестьянские дома, мелких идальго… Дома и поместья людей познатнее они грабили только при отсутствии хозяев, – губернатор с удовольствием заметил, что слишком много возомнивший о себе инквизитор начинает выходить из себя.
– Вы слишком легкомысленно относитесь к благополучию подданных
– Не вам читать мне нотации, молокосос! – широко улыбнулся его светлость, подумав, что сегодняшний день может стать веселее обычного, если, – и тут старик мысленно помрачнел, – у этого негодника в запасе не найдётся сюрпризов. – С тех пор как Его Величество снизил налоги, простолюдины Сегильи стали гораздо зажиточнее, им не составит труда восполнить ущерб себе и казне.
– На руках банды немало убийств.
– Они убивали лишь тех, кто имел глупость сопротивляться.
– Похищений, насилия…
– Бросьте, о простых девках никогда не скажешь наверняка – похищены или сбежали, – в первый момент герцога позабавило, как дон Себастьян стиснул длинные пальцы на подлокотнике кресла, но потом старик понял – в стремлении задеть наглеца зашёл дальше, чем позволено благородному человеку, тем более наделённому властью. Поэтому дон Армандо продолжил относительно миролюбиво: – Разумеется, стража по моему поручению занималась этими делами, со временем на виселице оказались бы многие негодяи, я, пожалуй, вас благодарю за содействие, но… Впутывать в заурядные дела о разбое благородного кабальеро? Как вы могли подумать такое?
– Если бы вы соизволили посмотреть…
– Повторяю – не в моих правилах лезть в чужие дела, тем более, в дела инквизиции.
Следователь чуть подался вперёд и стал медленно перечислять:
– Что ж… инквизиция, конечно, не проводит ревизии… но и не вправе закрыть глаза, если при расследовании дел в своей компетенции обнаруживает деяния, которые могут повредить королевству. Контрабандная продажа оружия моврам… Понятно, купцы ищут прибыль, думая только о собственном интересе. Разбойники, по вашим словам – вовсе мелочь. Всё вместе – не многовато ли?
– Вы упустили воровство при строительстве, – надменно дополнил губернатор.
– Не стал глубоко вникать, но направил в столицу просьбу прислать специально уполномоченную комиссию.
– Да чтоб вас… Вас, случайно, не пытались убить?
– Случайно – не знаю, не случайно – два раза. Во второй удалось схватить нескольких нападавших, они дали показания против Аседо.
– Пытки?
– Нет. Дон Стефано тоже во всём признался без пыток.
– Признался? Без пыток? – Герцог был искренне удивлён. – Не верю. Дон Стефано – благовоспитанный, не в пример вам, приятный и очень любезный кабальеро, из прекрасной семьи и ценитель искусства. Какой разбой, как вам в голову пришёл этот вздор? Наверняка совпадения, клевета, подлоги, помноженные на вашу неуместную прыть.
– Этот ценитель искусства подарил вам солонку Селлини?
– Не подарил, а проиг… то есть с чего вы взяли, что он?
– Ваша светлость, чёрт вас побери, – выругался дон Себастьян совершенно бесстрастно. – Сколько времени у меня отнял ваш отказ сообщить, откуда у вас солонка, похищенная при убийстве Гонсалесов!
– Я настаиваю, это другая солонка! – герцог бросился на защиту своего сокровища, пропустив мимо ушей, что его высокую персону только что выбранили без тени почтения.
– Хватит, дон Армандо, нам с вами ломать эту комедию! Хотите – отправьте Аседо на плаху, доказательств достаточно. Аннулируете его признание – я восстановлю обвинение в колдовстве и отправлю разбойника на костёр. А вы замараете своё имя связью с этим мерзавцем.
Герцог нахмурился и нехотя пролистал присланный ему неделю назад отчёт о последнем допросе убийцы. Дон Себастьян велел принести вина и больше смотрел на рубиновую жидкость в своём бокале, чем на арестованного, делавшего глоток за глотком, пока глаза старика пробегали строчку за строчкой.
Дождавшись, когда губернатор закончил читать, инквизитор объявил ему:
– Вы свободны.
– То есть… в смысле?
– Освобождены от ареста.
– Сегодня?
– Можете возвращаться домой.
– Прямо сейчас? – ошеломлённый старик не мог ни понять, ни поверить.
– Разумеется, вас никто не торопит! Можете считать себя гостем святого суда и пригласить герцогиню, – потерявший терпение молодой инквизитор хватил через край и еле успел увернуться от герцогского кулака.
– Вы! Молодой негодяй! Я понял! Вы арестовали меня, чтобы я не препятствовал вам заниматься делом Аседо! Меня, герцога де Медина, отодвинули в сторону, как старую пыльную шляпу!
– Помилуйте, ваша светлость! Дело Аседо закончено неделю назад, – дон Себастьян, пытаясь вернуться к учтивому разговору, добавил: – Я запрашивал у ваших корреспондентов ваши ответы на письма, вызвавшие у меня подозрения, получил их вчера и понял – они совершенно невинны.
– Вы для отвода глаз возились с этими письмами!
– Все основания моих действий отражены в протоколах.
Герцог остановился и, отдышавшись, отметил:
– Вы, сеньор де Суэда, изрядный затейник даже по меркам вашей почтенной семьи. Отдайте солонку.
– Солонка – часть наследства Гонсалесов.
– Я выкуплю её по цене, по которой она досталась Гонсалесу.
Помедлив, дон Себастьян согласился:
– Пишите расписку.
B карете по дороге домой герцог, любуясь серебряным блеском шедевра, подумал: «Будь у меня такой сын, сам не знаю, уши бы ему оборвал или гордился бы. Что за чушь лезет в голову».
7. Прекрасный город Сегилья
Мои будни текли лениво и радостно. Я не боялся гулять по окрестностям, но немало времени проводил дома. Мои хозяйки никогда не сидели без дела. Передав лоточнику пирожки, сеньора Фелисия бралась за плетение рыбацких сетей. Инес шила и поддерживала чистоту в нашем домике, а иногда занималась цветами, растущими у порога. Вскоре я понял – дочь идальго не такая уж и простая девушка – она умеет и любит читать. По вечерам Инес перелистывала хранившиеся в домике толстые книги, делясь впечатлениями то с бабушкой, то со мной.