Девятая рота (сборник)
Шрифт:
– Все зависит от организма. Недели две, три…
– Господи! – схватился за голову Карсаков. – Через два дня схватка с Раулем! Доктор, вы уверены, что он не сможет выйти на арену?
– Вы на рояле играете? – спросил тот, открывая дверь.
– Да, а…
– Сыграйте мне одной рукой сонату Бетховена, и я поверю в чудеса, – доктор вышел.
В комнате повисло молчание.
– Нет, это просто так Раулю с рук не сойдет! Я немедленно иду в судейский комитет! – схватил Карсаков шляпу.
– Что вы им скажете? – мрачно сказал Друбич. – У нас нет ни доказательств, ни свидетелей.
– А что вы предлагаете? Просто сняться с чемпионата?
– Я что, за сто верст киселю хлебать приехал? – вскочил Иван. – Под конвоем домой не отправите! У этого хлыща с того раза еще ко мне должок! Умру, но получу!
– Есть еще одна опасность, – сказал молчавший до этого Эжен. – Я знаю французских апашей, этих… головорезателей. Они не остановятся, пока не закончат дело, за которое им заплатили.
– Я звоню в полицию! – сказал Карсаков. – Надо, чтобы приставили охрану!
– Русский медведь в клетке? – усмехнулся Иван. – Нет, не буду я, как цирковой мишка, на цепи ходить… Вот что, Эжен. Вы, тренеры, старые борцы, друг с другом общаетесь. Поплачься им – мол, Поддубный руку на тренировке выбил, вряд ли на схватку выйдет. У кого рыльце в пушку – тот смекнет, про что речь. Хочу на физиономию Рауля глянуть, когда на ковре встретимся. Да и эта шпана меня в покое оставит до поры до времени…
– Начинаем полуфинальную схватку за звание чемпиона мира! Победитель международных турниров, парижский мушкетер Рауль де Буше! – объявил судья.
Рауль выбежал на арену, приветствуя публику.
– Русский медведь, кубанский казак – Иван Поддубный!
Трибуны взорвались аплодисментами. Потом аплодисменты стали стихать, послышался удивленный гул – никто не вышел из-за кулис по другую сторону арены.
Пауза затягивалась. Буше, чуть заметно улыбаясь, переглянулся с пожилым господином из своей свиты. В этот момент снова грянули овации. Кулисы распахнулись, и Иван неторопливо, глядя через пустую арену в глаза Раулю, вышел на ковер. Плечо и ладонь его были туго перебинтованы.
Рауль сжал зубы, не скрывая досады. Пожилой господин подбежал к судейскому столу, жестом призвал к тишине.
– Уважаемые судьи! Почтенная публика! – зычно объявил он. – Как мы с вами видим, господин Поддубный травмирован. Мы отдаем должное мужеству русского борца, – картинно похлопал он в ладоши, – но исключительно из гуманных соображений, с тревогой за его здоровье, мы требуем отменить схватку!
К Ивану подошел врач, попросил подать левую руку для осмотра. Иван, как бы не поняв, дружелюбно потряс его ладонь в рукопожатии – и сжимал до тех пор, пока тот не присел от боли. Иван заботливо помог ему подняться и широко раскинул руки, апеллируя к публике.
Судьи за столом склонились друг к другу, совещаясь. Они едва слышали друг друга из-за рева и свиста, топота сотен ног на трибунах. Председатель наконец поднялся с места.
– Схватка начинается! – объявил он. – Однако, в случае явной опасности для здоровья господина Поддубного, борьба будет немедленно прекращена!
Иван сразу захватил Рауля. Тот вцепился ему в раненое плечо. Иван невольно охнул от боли, ослабил захват, и Рауль вырвался. Иван, развернувшись к нему правой стороной, боролся, по сути, одной рукой, а Рауль раз за разом дотягивался, бил и захватывал его за раны. Бинты пропитались кровью, кровь уже ручьем лилась по пальцам Ивана.
Судьи переговаривались за столом. Председатель, покачав головой, уже взял в руку колотушку для гонга.
– Господи, неужели остановят? – ахнул Карсаков.
А Иван от ярости уже не чувствовал боли. Он схватил барахтающегося Рауля поперек пояса, вскинул над головой и двинулся к судейскому столу. Судьи, опрокидывая стулья, бросились врассыпную. Иван с размаху бросил Рауля на стол, так что проломилась столешница. Ликующие трибуны вскочили в едином порыве. Председатель отыскал под обломками стола гонг и ударил в него.
Иван, весь в крови, покачиваясь, пошел с ковра. Судья догнал его и на ходу поднял его бессильную руку. Толпа бросилась с трибун на арену. Эжен, Карсаков и Друбич, сотни незнакомых людей обнимали его, не замечая, что пачкаются в крови.
– Один шаг, Иван! – в восторге кричал Карсаков. – Ты понимаешь? Осталась всего одна схватка, только один, последний шаг!..
…За окнами автомобиля поднимались, уходили в немыслимую высоту небоскребы.
– Нью-Йорк! – с улыбкой сказал Терри, заметив, что Иван очнулся от дремы. – Ты вернулся, откуда начал. Ты сделал полный тур вокруг Америки, ты увидел всю Америку… Я люблю Нью-Йорк. Только здесь ты можешь реально понять… ощущать величие Америки над всем миром, – вдохновенно говорил Терри. – Каждый день много разных людей из разных стран приезжают сюда за лучшую жизнь, чем там. Мало кому это удается. Ты счастливый человек, Иван! Америка приняла тебя! Видишь тот дом? – указал он. – Завтра там будет большой прием для тебя. Одна тысяча человек – люди с Уолл-стрит и Голливуд, банкиры, кинозвезды, конгрессмены, люди от президента – все они хотят видеть тебя, Иван, жать твою руку…
– Ты забыл, Терри. Завтра я уезжаю. Кстати, закажи билет.
Терри на мгновение досадливо сжал губы и тотчас снова улыбнулся:
– Билет – нет проблем. Мы договорились обсудить об этом потом, Иван.
– Слушай, Тарас! – резко сказал Иван. – Я не первый год на арене, на мне наживались все, кому не лень. Но теперь меня на кривой козе не объедешь! Я не люблю разговоры потом. Я хочу сразу после боя получить свои деньги!
Тот коротко переглянулся со своими компаньонами.
– Ты уже знаешь, Иван, что в Америке нет проблем получить деньги. Ты просто приходишь в банк и даешь свой паспорт… А теперь, пожалуйста, сделай так: чи-и-из, – он надел на лицо картинную улыбку. – Нас встречают.
Около отеля их поджидала толпа репортеров. Они бросились к машине. Иван вышел, жмурясь от слепящих вспышек фотокамер…
Иван стоял в своем углу ринга, оглядывая переполненные трибуны. Брюс массировал ему шею и торопливо говорил что-то по-английски.
– Не будь спокоен, следи за ним каждый момент, – переводил Терри. – Этот парень – не просто один из того, кто ты видел здесь. Это – райсинг стар… – он повел руками. – Восходящая звезда Америки…
– Восходит, говоришь? – коротко усмехнулся Иван. – Закатим!