Девятая рота (сборник)
Шрифт:
Иван вдруг захохотал. Все трое удивленно уставились на него.
– А я, грешным делом, думал, вы нормальные, честные воры. Ну, стащите кусок-другой – мне не привыкать, – смеялся Иван. – А ты купить меня решил со всеми потрохами, с душой вместе, крыса канцелярская?! – заорал Иван. Он схватил за грудки Скотта, рванул к себе. – Меня, Ивана Поддубного!
Брюс бросился их разнимать. Терри отскочил и достал из кармана свисток:
– Иван, еще один шаг – и я вызываю полицию, – крикнул Терри. – Ты останешься в Америке надолго,
– Домой хочу! Домой, понимаешь?! Может, ты дом мой мне купишь, сюда перевезешь, хутор мой, с рекой, с могилой батиной с мамкой?
– Говорите по-английски, пожалуйста! Я не понимаю! – прохрипел Скотт.
– А ты по-любому не поймешь! На счетах не посчитаешь! Костяшку туда, человечка сюда! – он с силой отшвырнул его. – Душно мне тут! Дышать нечем с вами рядом, – Иван рванул на себе ворот рубахи. Он подхватил трость и вышел, грохнув дверью так, что та соскочила с петель, постояла так немного и рухнула плашмя, открыв длинный коридор отеля, по которому стремительно удалялся Поддубный.
– Что он кричал? – спросил Скотт у Терри, переводя дыхание и поправляя галстук.
– Я не понял дословно. Кажется, требовал, чтобы мы купили ему дом. И еще что-то про могилу рядом с рекой.
– Вымогательство и угроза убийством, – констатировал Брюс.
– Успокойтесь, господа, – сказал Скотт. – Ни один человек в здравом уме не отмахнется вот так от полумиллиона долларов. Или я чего-то не понимаю в этой жизни.
Иван брел в толпе горожан по Манхэттену – крошечный человек среди огромных небоскребов. Увидел вывеску трансатлантической пароходной компании, решительно распахнул стеклянную дверь.
– Сколько стоит один билет в Россию? – спросил он у клерка за стойкой.
– Господин Поддубный! – узнал тот. – Ваше турне заканчивается? Очень жаль… – он заглянул в бумаги. – Каюта люкс до Петербурга… простите, до Ленинграда… шестьсот двадцать два доллара.
– А третий класс?
– Третий класс – триста восемнадцать долларов.
– А место без каюты? Без койки, без ничего?
– На этом рейсе нет мест без каюты, – удивленно пожал плечами клерк. – Самое дешевое – третий класс.
Иван молча пошел к выходу.
– Эти русские – самые жадные люди на свете, – поделился клерк с коллегами. – Богатый человек, – указал он вслед Поддубному, – готов плыть следом за пароходом…
В номере отеля Иван сгреб в чемодан с полок кубки, побросал следом медали.
Он стоял в длинной унылой очереди к одному из окошек в ломбарде. Тощий господин в пенсне и жеваном костюме – очевидно, завсегдатай ночлежек для бездомных – кивнул ему из соседней очереди, приветливо приподнял мятую шляпу:
– Здравствуйте, Иван Максимович! – по-рус-ски сказал он. – Не узнаете? Вместе из России на пароходе плыли. В страну свободы. Не признали?
Иван покачал головой и отвел глаза. Меньше всего он хотел, чтобы его узнавали здесь.
– О, господин Поддубный! – громогласно объявил приемщик. – Русский медведь! Какая честь для нас!
Все посетители тотчас уставились на Ивана. Тот, пряча глаза, выложил на прилавок медали.
– Вы хотите заложить эти вещи? – приемщик быстро опытным взглядом оценил медали. – Это позолота – мы можем предложить двадцать долларов. Это тоже. И это. Остальные мы не можем принять. Итого шестьдесят долларов.
– Только шестьдесят долларов? – изумленно спросил Иван.
– Извините, мы принимаем только драгоценные металлы и антиквариат.
– Момент, – скучавший у окна спекулянт в котелке подошел ближе, приоткрыл тросточкой чемодан Ивана. – Я возьму все это оптом. Сто пятьдесят долларов.
– Двести, – возник с другой стороны еще один.
– Двести пятьдесят!
Иван, держа в руках открытый чемодан, униженно наблюдал за торгом.
– Двести восемьдесят!
– Триста.
Конкурент с сомнением оглядел кубки и поднял руки – сдаюсь.
– Триста долларов за все! – спекулянт достал из кармана деньги.
– Триста сорок. Мне нужно на билет и за гостиницу, – в отчаянии сказал Иван. – Еще только сорок долларов!
– Разрешите, – американец протянул руку к чугунной трости, но Иван убрал ее за спину.
– Это не продается.
– Как знаете. Только из уважения к вам я даю триста долларов. Вам никто не даст больше за эти безделушки…
Иван вскинул на него бешеные глаза.
Тощий господин в пенсне тем временем сдал обручальное кольцо в соседнем окне и получил деньги.
– Неужели и вас американцы надули, Иван Максимович? – усмехнувшись, сказал он. – Вот уж действительно – страна равных возможностей. Я могу дать только десятку, не побрезгуйте, – протянул он бумажку.
– Вот еще возьмите, – подошел другой. – Есть еще кто из наших? – крикнул он, оглянувшись по сторонам.
– А, пропади оно все пропадом! – отчаянно сказал третий. – Поддубному не помочь – что Россию продать!.. – протянул он деньги. Подошли еще несколько человек с мелкими деньгами.
– Братцы, – дрогнувшим голосом сказал Иван. – Я же отдать не смогу…
– Если бы я мог вернуться… – сказал первый. – Если б только мог… – он безнадежно махнул рукой и отвернулся.
– Поклон передайте, – попросил другой.
– Кому? Найду, не сомневайтесь, кому, только скажите!
– Не знаю… Некому… Просто как на берег сойдете – поклонитесь от нас от всех…
– Братцы, я же… – едва сдерживая слезы, сказал Иван. Он сгреб в охапку, обнял всех сразу. – Спасибо, братцы!.. На, подавись, упырь! – швырнул он чемодан с наградами спекулянту.
Он стоял на пустынной палубе, опираясь на трость, вглядывался в горизонт, глубоко вдыхая морской воздух.