Деяние XII
Шрифт:
– Вот так, Уолтер, – засмеялся Сахиб, – оказывается, предок ваш имел прямое отношение к Игре и Деянию.
– Я забыл, с кого начался наш обряд, – признался Милорд.
– Очевидно, потому что Джек Потрошитель был вам куда интереснее Филиппа де Патте, – насмешливо предположил президент Клаба.
– Де Патте… Да, помню…
– Доверенный рыцарь короля Бодуэна Прокажённого. Де Патте нёс Артефакт в битве при Хоттине, убедив патриарха доверить его ему.
– И спрятал…
– Ничего подобного, что засвидетельствовала ваша декламация этих довольно скверных стихов… Да, сэр
– Но зачем?
– Затем, что король Бодуэн был Отрок и знал это.
– Откуда?
– Надо думать, просветили наши тогдашние партнёры по Игре. «Посланцы усердные могучего ордена».
– А князь синеокий?..
Сахиб недобро усмехнулся, став похожим на ощерившегося кота, и медленно произнес:
– Род Борджигинов… Это можно перевести как «синеокие»… Среди предков Тэмуджина всегда были блондины с синими глазами, что для тех краёв нетипично.
– Да-да, конечно, Чингисхан… – задумчиво проронил Милорд.
– Именно! – подтвердил Сахиб. – Больной Бодуэн не в силах был совершить Деяние, здесь успешно поработала Конгрегация. Но предшественники Artel`и успели до него добраться и убедить отослать Артефакт другому Отроку, о котором на Западе ничего не знали. Остается только догадываться, каким образом они смогли уговорить фанатичного христианина передать Крест язычнику…
– Пресвитер Иоанн… – осенило Милорда.
– Да, – кивнул Сахиб, – не сомневаюсь, что они использовали эту легенду, которую, возможно, сами и запустили в Европу.
– Факт остается фактом: Бодуэн решил удержать Крест при себе до смерти, но поручил Филипу де Патте после неё передать Артефакт агентам противника. Что тот и сделал, и хранил эту тайну, доверив её только стихам, переданным даже не сыну – кажется, он ему не слишком доверял – а внуку. Того даже звали…
– Бодуэн, – припомнил Милорд своё генеалогическое древо.
– Да, думаю, он был назван так по настоянию деда. И Бодуэн тоже передал тайну внуку.
– Филиппу, – вновь встрял сэр Уолтер.
– А этот Филипп стал тамплиером, был арестован во время разгрома ордена и сожжен в 1310 году. Но до этого успел заставить своего единственного сына, рожденного ещё до вступления в орден…
– Да, я помню, кажется, Филипп был вдовцом…
– …И был очень привязан к жене, так, что решил дать обет целомудрия после её ранней смерти. Так вот, он заставил сына выучить стишок, дав, таким образом, начало обряду вашего дома. Но совершил ошибку, не объяснив сыну его смысла. С тех пор ваши предки относились к заучиванию этих стихов просто как к странной традиции… Все-таки, хорошо у нас, в старой весёлой Англии, – невпопад заявил Сахиб, опять широко улыбнувшись.
– И вы всё время это знали? – Милорд посмотрел на шефа в упор.
– Нет, конечно, – вновь став жёстким, ответил тот. – Я узнал это сейчас, на ваших глазах, когда вы прочитали стихи. Это связало все концы. Впрочем, я и сейчас знаю далеко не всё. Думаю, Artel`и известно гораздо больше. А заинтересовался я всем этим недели три назад, во Франции. И провёл с тех пор кое-какие исторические изыскания.
Милорд молчал, растерянно осматриваясь, словно не узнавая своего жуткого пыточного зала, который всегда был предметом его особой гордости и забот.
– Но я по-прежнему не понимаю, о чём идет в речь в этих стихах… – как-то даже жалобно проговорил он.
– Это как раз несложно, – Сахиб пожал плечами. – Сэр Филипп, вслед за господином своим королем, был уверен, что, вооружившись Крестом, Отрок Тэмуджин совершит новый крестовый поход, и не только освободит Иерусалим, но и завоюет всю впавшую в нечестие Европу. Потому он подготовил для своих потомков своеобразную индульгенцию, иносказательно велев им принести вассальную присягу восточному Отроку и напомнить тому о заслугах своего предка, трудами которого Крест оказался в его руках.
– Да, да, – задумчиво произнес Милорд. – Но что же…
– Что произошло дальше, хотите вы сказать? – подхватил Сахиб и замолк, словно все эти стародавние дела творились сейчас перед его глазами, а он с интересом наблюдал за играми призраков.
– Здесь мы вступаем в область догадок, – тихо проговорил он. – Мы знаем, что за год до битвы, в которой Артефакт пропал, Тэмуджин был захвачен в плен чжурчженями в результате операции наших китайских союзников. Они прекрасно знали, как следует обращаться с Отроком, потому не убили его, а попытались сломить.
Он усмехнулся, будто вспомнил что-то забавное.
– Попытка удалась частично: Тэмуджин провел в плену критический для Отрока возраст и озлобился. Мы не знаем, открыто ли ему было его предназначение. Однако когда он окончательно стал завоевателем Чингисханом, то перестал быть участником Игры, став просто её фигурой. Правда, очень важной. Думаю, китайский вариант Клаба весьма жалел, что не уничтожил его, когда это было возможно… Он не стал христианином, не возглавил крестовый поход, а обратил свои войска, прежде всего, на ненавистный ему Китай.
Сахиб помолчал еще.
– Вот так. А его потомки попытались, было, взять Иерусалим, но, если помните, «жёлтый крестовый поход» ильхана Хулагу захлебнулся – не без вмешательства Конгрегации, действовавшей тогда руками тамплиеров.
Сахиб отвернулся, рассеяно разглядывая висящие на стенах большие высокохудожественные фото расчленённых женских тел. Насмотревшись, закончил рассказ:
– Конгрегация прекратила существование в XVI веке, во время войн Реформации. Тогда же пропала большая часть её архивов. Так что восстановить тогдашний ход событий невозможно. Я лишь случайно узнал, что Конгрегация искала Артефакт ещё в начале XIV века, но, очевидно, ни в Европе, ни на Ближнем Востоке его уже не было. Судя по успехам монголов, он был далеко на Востоке. Однако, скорее всего, Чингис не владел им, иначе наверняка объявил бы о том, чтобы привлечь на свою сторону христиан всего мира. Значит, Крест был скрыт. Позже, как вы знаете, он всплыл уже в Московии. Потом опять исчез, а потом была наша удачная операция с Отроком Десятым, которая, тем не менее, не привела к обладанию Артефактом. Вот и всё, что я на сегодняшний день знаю.