Дэйра. Книга 1. Белая Госпожа
Шрифт:
– Будь ты проклят!
Нильса заткнули, вдавив лицом в землю, но слова, вырвавшиеся из разгневанного сердца, слышали все. Люди замялись, по рядам пробежала дрожь нервного перешептывания. У всех появились какие-то срочные дела, но никто не осмелился покинуть круг, потому что конь светлого князя стоял, словно гора, не двигался и сам Амрэль Лорн, с каким-то непонятным выражением разглядывая распростертое перед ним тело донзара.
– В реку его, – коротко бросил он и, кивнув герцогу, не спеша тронулся в сторону замка.
Приказ исполнили немедленно. И хотя всем хотелось посмотреть, свита поспешила за князем и Фредериком Зортом, которые принялись о чем-то переговариваться, всем видом показывая, что инцидент исчерпан. Лишь семейный капеллан герцога, Карлус Рейнгольд, остался стоять, чтобы осенить мрачные воды Марены Пармы Маленькой знаком Амирона.
Не двигалась и Дэйра, стоя на дороге и мешая охотникам. Толпа обтекала ее с двух сторон – дурная репутация безумной маркизы заставляла людей проявлять благоразумие и не связываться.
Донзары не умели плавать. Не учились сами и не учили своих детей, потому что плавание считалось привилегией вабаров. Донзарам же за подобное умение рубили руки.
Нильс тонуть не хотел. У берега, где стоял охотничий лагерь герцога, была заводь, и мальчишку не унесло по течению. Его голова то показывалась из серых вод Марены Пармы, то скрывалась в пучине, руки бесполезно стучали по водяной глади, пытаясь оттолкнуться, взгляд был остекленевший, а рот открывался в попытках вдохнуть воздух, вместо которого получал очередную порцию воды.
Солдаты, исполнившие приказ, переминались на берегу, кутаясь в мундиры и ожидая, когда донзар потонет, чтобы доложить начальству. Затянувшаяся казнь их явно злила.
Он сам виноват, подумала Дэйра, спешиваясь с коня. Глупый, молодой, к тому же влюбленный. У таких голова обычно не соображает. Она много раз слышала о любви, однажды даже думала, что влюбилась сама, но чувство быстро увяло, так и оставшись лишь бледным намеком на ту бурю, которую обещали книги и рассказы бывалых подруг.
Казни донзаров ей приходилось видеть и раньше. Отец часто отсутствовал в замке, пропадая в приграничном Эйсиле по чагарским делам, мать была слишком чувствительной натурой, чтобы смотреть, как рубят головы людям, Томасу еще не исполнилось восемнадцати – совершеннолетия, и на подобном присутствовать ему было пока запрещено. Но смотреть надо было, потому что по закону казнь должен был засвидетельствовать хозяин земель. Так и повелось, что вместо отца подобные мероприятия посещала Дэйра с Гароном Шонди, который ко всем своим недостатком в ее представлении был прочно связан с человеческой смертью.
Холодный ветер свободно гулял по берегу, радуясь наступлению темноты. Ночью он превратится в ураган. Голова Нильса, наконец, исчезла, и солдаты стали собираться.
За проклятие члена королевской фамилии даже вабара подвергли бы пыткам перед повешением. Нильсу еще повезло, что Амрэль замерз и не захотел тратить время. И все же что-то не давало Дэйре взлететь на Крепыша и умчаться от смертоносных вод Марены Пармы подальше. Что-то стучало в сердце, отдаваясь по всему телу ознобом и горечью. Сегодня была самая отвратительная охота в ее жизни. А день был и вовсе наихудшим.
Бросив шубу в руки изумленного Стэрна, Дэйра за секунду освободилась от сапог и прыгнула в воды Марены Пармы, готовая к ледяному объятию ноябрьской воды. Странно, но жуткого холода она не почувствовала. Даже конечности не занемели. Одежда неприятно облепила тело, но ощущения были те же, что и в слегка остывшей ванне. Отбросив размышления о «нехолодной» воде, Дэйра в два гребка достигла места, где скрылся Нильс, и нырнула, надеясь, что ей не придется вытаскивать его из ила.
Заводь оказалось глубокой – мальчишка медленно опускался на дно, расставив руки, словно хотел обнять всю реку. Едва Дэйра разглядела донзара, как поняла, что они с ним были здесь не одни. Кто-то резко взвыл ей на ухо, отчего она едва не наглоталась воды, но за первым голосом раздался второй, и вот уже знакомое многоголосие наполнило глубину. И хотя голоса были привычны, Дэйра не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдали из толщи ила, из окружавшей ее повсюду мути, из камней, уходящих вниз отвесной стеной.
На миг она пожалела о своем опрометчивом поступке, вызванным желанием насолить светлому князю, но тут в серой толще воды показался Нильс. На всякий случай Дэйра подгребла к нему сзади – чтобы пришедший в себя мальчишка не утопил и ее тоже. Но донзар либо умер, либо был без сознания. Его податливое тело легко повиновалось ее движениям. Когда они всплыли на поверхность, к серому, почти стемневшему небу, Дэйра даже удивилась, что никто из поджидавших ее на дне, не сделал попытку их задержать. Судьбу искушать не стоило, и она усиленно погребла к берегу, толкая впереди Нильса и надеясь, что кто-нибудь из охраны догадается ей помочь.
А на берегу творился хаос. Солдат, действительно, загнали в реку на помощь маркизе. Они беспорядочно суетились, бегая по колено в воде и, видимо, надеясь, что маркиза выплывет сама. Никто не хотел лезть в реку ради сумасшедшей дочери герцога. Гребя одной рукой, Дэйра поймала на себе не один взгляд, полный ненависти. Солдаты стучали зубами от холода и протягивали к ней руки, но глубже зайти не решались.
– Приведи его в чувство, – велела она Стэрну, когда оказалась на берегу. Ей все-таки помогли выволочь Нильса на гальку, но от донзара все шарахались, словно от огня. Мало того, что он был приговорен лично великим князем, так еще и с того света к живым вернулся – таких в народе боялись больше, чем священников светлого бога Амирона.
– Не думаю, что это хорошая идея, – осторожно сказал Стэрн, пытаясь закутать ее в шубу.
– Тебе не за то, чтобы ты думал, платят, – резко оборвала его Дэйра и, забрав шубу из рук егеря, в сердцах бросила меха на землю. Холодно не было ни капли. Наоборот, казалось, что в венах вместо крови бежит огонь – хотелось нырнуть обратно в ледяную воду только для того, чтобы остудиться. Вся она была, как натянутая струна – тронь и порвется.
Стэрн так долго прослужил в замке только потому, что умел понимать вабаров без слов. А Дэйру – особенно. Кивнув другим егерям, он сам направился к Нильсу, махнув солдатам, что разберется. Те с радостью переложили проблему на плечи старшего по чину.