Диагностика убийства
Шрифт:
– Честно? Да! За Бабур-ханом стоит реальная сила, и если за вашей спиной нет достойного противовеса, не стоит и пытаться тягаться с ним. Кроме того, вы же тут временно? Или я ошибаюсь и вы решили переехать в Индию на постоянное место жительства?
– Я еще об этом не думала.
– Вы лукавите! – улыбнулся Тусшар. – Вряд ли вас устроит здешний образ жизни: в моей стране из европейцев приживаются лишь те, кому от жизни надо очень мало – хиппи, обитающие на Гоа, или люди, считающие себя йогами. Они приходят в восторг от храмов, коров на улицах, сюсюкают с обезьянами, ходят в марлевых рубашках и в шлепанцах, распевая гимны и полагая, что достигли «нирваны». Вы слеплены совершенно из другого теста.
– Почему
– Да потому, что ваше воспитание не позволит вам пустить тут корни! Чтобы жить в Индии, нужно, по меньшей мере, здесь родиться.
– А как же Ноа… Вы ведь знаете его?
– Сумасшедшего швейцарского врача? А как же! Только для него жизнь тут – развлечение. Не подумайте, что я говорю это в укор! Совсем наоборот, его можно лишь уважать – приехал сюда, да еще и остался, когда все остальные убрались восвояси! Но он, как и вы, человек пришлый. Стоит по-настоящему запахнуть жареным, и он сразу рванет в свою Женеву или куда там еще… И будет прав: кто оценит, если он положит свою жизнь на алтарь беспредела, с которым не справляется правительство?
– Ноа и сам так говорит, – заметила я.
– Значит, он честен и с вами, и с самим собой.
– Ну, – сказала я, поднимаясь, – спасибо за интересную беседу…
– Как, разве вы не хотите ничего спросить о своем отце и брате? – удивился Тусшар.
Я удивилась еще больше.
– Вам что-то об этом известно?! Но вас же уволили еще до того, как…
– Полицейский остается полицейским, даже став гражданским, мадам. Может, у меня больше нет формы, но по-прежнему имеется голова, а в ней – мозги. И еще у меня осталась злость, которую необходимо удовлетворить.
– Так что вам известно об убийстве отца?
– Не то чтобы «известно», но я умею рассматривать известные факты с разных сторон, и это дает мне некоторое преимущество в отличие от среднестатистического жителя этого города. Вашего отца убили вечером в пятницу и уже в субботу утром арестовали вашего брата.
– Да уж, невиданная оперативность!
– Особенно для полиции Агры, обычно весьма неторопливой, – кивнул он. – Конечно, дело резонансное, и в таких случаях общественность требует, чтобы расследование двигалось семимильными шагами, и все же данный факт – пища для размышлений.
– А вы что думаете по этому поводу? – спросила я.
– Я, мадам, не думаю, я точно знаю, что в мой бывший участок поступил анонимный телефонный звонок. Звонивший сообщил, что Пратап Варма застрелен и что убийцей, скорее всего, является его сын Санджай Варма.
– Откуда вам это известно?
– Я, видите ли, рассорился с начальством, но сохранил прекрасные отношения с бывшими подчиненными. Мне стоило лишь задать правильные вопросы.
– Я так поняла, что звонивший не представился, тогда почему реакция полиции стала столь молниеносной? Мало ли кто звонит и клевещет на ближнего своего!
– И это – еще один вопрос без ответа, – ухмыльнулся Тусшар. – Обычно к анонимным звонкам относятся несерьезно, а тут прямо-таки с разбегу накинулись на Санджая. Опросили народ и нашли кучу свидетелей ссор парня с отцом. Ни для кого не секрет, что ваш братец с папашей не слишком ладили, однако это еще не повод для ареста! Я знаком с вашим Санджаем. Не близко, конечно, но достаточно, чтобы понимать, что он мог быть резким с собственным родителем, но никогда – непочтительным. Возможно, вы не настолько хорошо знаете брата, но отца он боялся. Именно в этом, полагаю, крылась причина того, что он не желал возвращаться домой из Лондона: Санджай понимал, что на родной земле, под бдительным оком Пратапа Варма, он не сможет сам управлять своей судьбой и вынужден будет подчиниться. И подчинился бы, потому что, как я уже говорил, он испытывал благоговейный страх перед отцом. Да, перечил ему, да, пытался ускользнуть из поля его зрения, но по опыту
– У меня создалось впечатление, что все, кроме вас, верят в виновность Санджая! – заметила я.
– Неправильное у вас впечатление, – покачал головой бывший служитель порядка. – Думаете, почему СМИ затихли? Потому что сомнений полным-полно, и единственной уликой против Санджая остается орудие убийства. Знаете, какие три составляющие лежат в основе любого обвинения?
Я покачала головой.
– Хрестоматийные «орудие, мотив и возможность» – так гласят все учебники по юриспруденции, – сказал Тусшар. – Давайте сперва об орудии убийства. Кстати, именно аноним сообщил, что орудие убийства полиция, по всей видимости, обнаружит в комнате Варма-младшего! В комнате Санджая действительно нашли пистолет и доказали, что из него был произведен выстрел в вашего отца, но следов пороха ни на руках, ни на одежде Санджая не обнаружили. Более того, в момент совершения убийства он находился в компании друзей в клубе, где его видели сотни людей. Клуб на другом конце города от места убийства, так что при всем желании ваш брат не успел бы съездить туда, сделать свое «черное дело» и вернуться как ни в чем не бывало!
– Но Санджая обвиняют не столько в убийстве, сколько в его организации, – заметила я. – Когда нанимаешь киллера, вовсе не требуется самому присутствовать на месте преступления! А ведь Дипака Кумара, обвиняемого в непосредственном исполнении, так и не нашли.
– Боюсь, и не найдут: мне кажется, его уже нет в живых. А если Дипак и жив, то боже его упаси появляться в Агре! Что же касается этого абсурдного предположения… Я знаком с Кумаром и убежден, что он на убийство не способен по причине крайней трусости. Более того, зная, что всем известно о его «борьбе» с Пратапом Варма, Дипак не мог не сознавать, что подозрение падет в первую очередь на него!
– И Мадху так говорила… А еще утверждала, что в деньгах Кумар не нуждался.
– У него имелись более серьезные амбиции, и Дипак ни за что не стал бы марать руки убийством, способным поставить крест на его политической карьере! Кроме того, для того, чтобы пойти на такое преступление, надо быть по-настоящему доведенным до отчаяния, а у Кумара не имелось для этого оснований.
– Как удобно все-таки, что он исчез со сцены! – пробормотала я.
– А как же, ведь в противном случае у полиции имелся бы свидетель «сговора» с Санджаем Варма, а так – слово вашего брата против слова анонима! У Санджая был пистолет, который он хранил в своей комнате, и, по версии следствия, он отдал его Дипаку, чтобы тот застрелил его отца. Ну не идиотизм ли?
– И не говорите! – махнула я рукой. – А после убийства Дипак, видимо, пришел к Санджаю, доложил об исполнении и отдал пистолет? А мой брат взял и положил его обратно в стол, зная, что из него убили человека?
– Этот факт тоже умудрились поставить в вину Санджаю, говоря, что он действовал цинично и самонадеянно, будучи уверен, что никто на него не подумает. На самом деле, если бы не звонок неизвестного, до него так скоро бы точно не добрались! Понимаете, в Европе или, скажем, в Америке, отношения между родителями и детьми таковы, что предполагают раннюю самостоятельность. В данных обстоятельствах люди отдаляются друг от друга и часто становятся совершенно чужими. В Индии все иначе. У нас в крови уважение к родителям, и такая вещь, как убийство матери или отца, ставит под вопрос психическую адекватность того, кто такое совершает! Насколько мне известно, ваш брат абсолютно нормален. Все это время мы говорили об орудии убийства и возможности его совершить. А теперь, наконец, о мотиве. Я считаю желание вырваться из-под навязчивой опеки отца недостаточным основанием для такого шага.