Диаммара
Шрифт:
Глава 28. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
Во сне Форрал почувствовал, что рядом нет друзей, и вскочил как ошпаренный. Где пантеры? Где Ориэлла? Где Чайм?
— Успокойся, человек! Ты перебудишь остальных. Твои друзья в безопасности.
— Что? Это кто еще здесь? — Но Форрал уже имел опыт мысленного общения и быстро сообразил:
— Ты, наверное, Басилевс, о котором рассказывала Ориэлла?
— Да, это я. Ты мог бы и раньше меня услышать, если бы постарался.
— Наверное, — признал Форрал. — Я просто еще не привык к этой мысленной
— Басилевс, а ты знал Анвара?
— Конечно. Он был очень смелым. Сам он, впрочем, частенько начинал сомневаться в собственном мужестве, но…
— Так где все? — перебил Форрал. Меньше всего ему хотелось сейчас выслушивать список анваровых добродетелей.
— Эфировидец и Ориэлла в Палате Ветров. Они восстанавливают Жезл Земли. Их лучше не беспокоить, они скоро вернутся. Пантеры… — Внезапно молдан издал вопль ужаса. — Они ушли, ушли! Слишком поздно! Глупые животные — они забрались на Стальной Коготь!
— Что это значит? — спросил Форрал.
— Это значит, что ваше присутствие обнаружено! Слепой Бог знает, что вы здесь!
— Миафан? — уточнил меченосец. — Великолепно! С нетерпением буду ждать его визита.
— Человек, ты не понимаешь! Он не станет нападать на волшебницу здесь, в подлунном мире, где вы можете ей помочь. Сейчас она в Запределье — царстве духа и мысли, где когда-то были заточены фаэри. Она только что восстановила Жезл и еще, слаба. Если Миафан захватит ее врасплох, ей несдобровать! О, если бы здесь был Анвар!
— Дался тебе этот Анвар, — проворчал Форрал. — Я за него. В его теле я тоже немного маг, иначе мы бы с тобой не разговаривали. Что я должен делать, Басилевс? Скажи мне, как найти Ориэллу?
— Ляг на спину, попытайся расслабиться, отвлекись от всего — и думай только об Ориэлле. Думай о том, как ты идешь к ней, думай о том, что ей надо помочь, оторвись от своего тела и лети, лети к ней…
Форрал улегся, и молдан начал баюкать его. Меченосец отбросил все тревожные мысли и просто представил себе лицо любимой…
Честно говоря, он представлял себе это несколько иначе — и был поражен скоростью, с которой оказался в ином мире.
Только что он лежал в пещере — и вот он уже здесь, в залитом мягким зеленоватым светом пространстве…
Вульф приоткрыл один глаз и, взглянув на неподвижное тело отца, задумчиво проговорил:
— Я бы, наверное, тоже так смог…
— И мне так представляется, — жизнерадостно подхватил Басилевс. — Хочешь попробовать?
Ориэлла смотрела на Верховного Мага в образе черной тучи и думала: «Великолепно! Наконец-то я с ним за все рассчитаюсь!»
Внезапно между ней и Миафаном без всякого предупреждения встали Змеи Высшей Магии. Они были огромны — с трудом верилось, что мгновение назад эти два существа обвивали маленький Жезл.
— Кодекс Граммара действует и в Запредельном мире, — предостерегающе сказала Змея Могущества. — В поединке запрещено использовать магическое оружие. Исход состязания целиком зависит от вашего мастерства и, что еще важнее, от силы вашей воли. Вам предстоит принимать образы животных вашего мира и сражаться так, как сражаются они — клыками, когтями, рогами. Поле битвы, как и ваши воплощения, должны соответствовать Четырем Стихиям: Воздуху, Огню, Воде и Земле. Бой происходит один на один, и никто не имеет права вмешиваться. Кто из вас бросит вызов?
Ориэлла посмотрела на Верховного Мага.
— Ну что? — спросила она. — Ты меня вызываешь? Ответ Миафана был для нее полной неожиданностью:
— Ориэлла, я всю жизнь любил тебя! Вдвоем мы добились бы таких вершин, что о нас еще тысячелетия слагали бы легенды, но я сам виноват, я сам разрушил твое доверие. Послушай, Ориэлла, сейчас у нас общий враг — Элизеф. У вас с ней равные силы, и кто победит, неизвестно, но вместе мы навсегда бы разделались с ней. Прошу тебя, Ориэлла, подумай. Неужели ты не простишь меня? Неужели ты не желаешь победы?
И Ориэлла подумала. Она подумала об Анваре, у которого Миафан отнял магическую силу и сделал рабом, о своем сыне, превращенном в волка по милости Верховного Мага, подумала о Форрале — и сердце ее сжалось.
— Ты вызываешь меня? — повторила она. Казалось, темное облако вздрогнуло.
— Неужели мне нет прощения? — прошептал Миафан. Между волшебницей и тем, кто когда-то учил ее магии, пролегла пропасть молчания.
Ориэлла не испытывала ненависти к Миафану, она во-, обще не питала к нему никаких чувств. Она знала только, что должна избавить мир от этой крысы. Как крыса, он прятался по углам, как крыса, всегда был готов на подлость. И еще она знала, что, если он откажется ее вызвать, тогда это сделает она, что даст ему право выбрать стихию. Ориэлла не хотела давать ему никаких преимуществ.
— Ты наложил на моего сына проклятие, — сказала она.
— Если мы станем союзниками, я сниму его, обещаю тебе. — Легкость, с которой Миафан это сказал, выглядела подозрительно.
— Разве для этого тебе не нужна Чаша? — спросила Ориэлла.
— Чаша? А — да, разумеется. Нам нужно объединить усилия, и, когда мы отберем Чашу у Элизеф, я сниму проклятие с бедного…
— Ты не в состоянии этого сделать, так ведь? — Голос Ориэллы зазвенел от гнева. — Ты заколдовал моего сына, а как снять проклятие, тебе неизвестно!
— Чего мы время теряем? Убей ее и дело с концом! — Рядом с Миафаном возникла еще одна темная фигура, похожая на спрута — с единственным глазом, множеством щупалец и страшной зубастой пастью.
— Не лезь в это дело, Габал, иначе я заставлю тебя пожалеть о том, что ты покинул свою темницу!
Ориэлла обернулась и ахнула — это был Басилевс, но она представляла себе его совсем не таким. Внешне он был похож на Габала, но сиял великолепием. Глаз его был ярким и золотым, а щупальца переливались разными цветами.